Вдруг она почувствовала его руки. Казалось, они проникают повсюду: ласкают ее грудь, нежно сжимают ягодицы, гладят ее горящую кожу. Ей почудилось, что она очутилась в штормовых океанских волнах, затягивающих ее в свой водоворот – водоворот экстаза.
Сладостная боль, возникшая в бедрах, стала распространяться все выше и выше. Ринна приоткрыла рот, позволяя его языку проникать все глубже и глубже, и одновременно развела ноги, устраняя препятствие для его ищущих пальцев. Трэвис покрывал поцелуями ее подбородок, шею, грудь. Отведя в сторону, мешавшую ему ткань ночной рубашки, он сжал ее груди, вытягивая их вперед. Она почувствовала, как его горячие губы страстно припали к ее соскам. Испытывая неповторимое наслаждение, прерывисто вздохнув, Ринна обмякла в его объятиях.
– О Боже, Ринна, – бормотал Трэвис, – я хочу тебя, как я хочу тебя!
Трэвис с силой стал тянуть ночную рубашку, пытаясь сорвать ее, и это вернуло Ринну к действительности. В тишине комнаты звук разрываемой ткани произвел впечатление пушечного выстрела. Она начала отчаянно сопротивляться.
– Нет! – закричала она, вырываясь из его объятий. – Прекрати!
Тяжело дыша, Ринна сделала шаг назад и скрестила руки на груди, стараясь скрыть под разорванной тканью обнаженную грудь. Трэвис опустил руки. Было заметно, что ему с трудом удается себя сдерживать. Он по-прежнему хочет ее, но страшнее то, что и она хочет его.
– В чем дело, Ринна? – Страсть в его голосе смешивалась с яростью. – Ты решила повысить ставки? Разве платьев и украшений недостаточно? – Он приблизился к ней. – Я больше не намерен спать ни на диване, ни на стуле. Что для этого нужно? Назови свою цену. Я готов платить.
Именно этого она добивалась все это время, но его слова оскорбили ее. Ей не нужны ни деньги, ни украшения, ей нужна высшая награда, его любовь. Резко выпрямившись, Ринна сказала:
– Я не продаюсь, Трэвис, но, если бы даже у меня была цена, твоих денег все равно бы не хватило.
– Все имеет цену, любовь моя, – сказал он тихо, – в том числе и ты, и я. За все нужно платить. Я расплачиваюсь признанием в том, что хочу тебя.
С этими словами он вышел из комнаты и больше не возвращался. Всю ночь Ринна беспокойно металась по широкой кровати. Что же делать? Она любит его. Почему ей прямо не сказать ему об этом? Перед самым рассветом, так ничего и, не решив, а лишь окончательно запутавшись, Ринна заснула.
Проснулась она поздно. Вся семья уже собралась за завтраком, но стул ее мужа оказался пустым.
– Доброе утро, – бодро поздоровалась она. – Трэвис занимается с Кинжалом?
Мистер Мартин вопросительно посмотрел на нее.
– Разве вы не знаете? Трэвис сегодня утром уехал в Саратога-Спрингс. Мы выставляем двух наших жеребцов для участия в скачках на приз «Трэйверс Стэйкс».
– О! – воскликнула Ринна.
– По дороге он собирался заглянуть в Мэриленд, посмотреть молодняк. Странно, что он не сказал вам.
– Должно быть, я забыла.
– Да, разъездов в этом месяце у него хватает. Не понимаю, почему было не объединить эту поездку со следующей, ведь Кинжал бежит в «Призе Надежд» на следующей неделе.
У Ринны появилось подозрение, что именно она имеет прямое отношение к бесконечным разъездам Трэвиса, но она промолчала.
– Кто же тренирует Кинжала на этой неделе?
– Дэвид остался дома, – вздохнув, произнес мистер Мартин. – Боюсь, если Кинжал и на этот раз не победит, Трэвис продаст жеребца. Не понимаю, совсем не в характере Трэвиса принимать поспешные решения, но эта лошадь стала для него камнем преткновения.
Похоже, он хотел что-то добавить, но Ринна, извинившись, быстро удалилась, чтобы не переводить разговор на более опасные темы. Она не собиралась обсуждать тот факт, что стала дополнительным раздражителем для своего мужа.
Следующие несколько дней она не находила себе места. Вопреки всякой логике ей вдруг стало казаться, что ее отношения с Трэвисом будут зависеть от успехов или неудач Кинжала. Каждый день она проведывала коня, взяв себе за правило разговаривать с ним, убеждая, как важно победить.
Утром того дня, когда должен был вернуться Трэвис, Ринна была как на иголках. Что она скажет ему? Она попыталась читать, но тут на ее имя доставили большую коробку. В не оказались несколько ночных рубашек, все из фланели, расцветкой в желтый и зеленый цветочек, за исключением одной, расшитой огромными ягодами клубники. Карточка или записка отсутствовали, но она прекрасно знала, кто их прислал. Сложись ее отношения с Трэвисом иначе, это могло бы показаться забавным. В недоумении она долго смотрела на рубашки, стараясь понять, что ее муж хотел сказать этим странным подарком.
Ринна отправилась в конюшню и увидела, что вся семья собралась около загона. По кругу на небольшом кауром пони катался Энди. Здесь же стояла Дженни, восхищаясь новым седлом.
– Тетя Ринна, – воскликнула девочка, – смотрите, у моей лошадки новое седло!
Ринна дотронулась пальцами до выделанной вручную кожи.
– Прекрасно, и как раз ей по размеру.
– Эй, мам! Посмотри на меня!
Она обернулась к сыну, и радостная улыбка появилась на ее лице. Энди, не имея навыков верховой езды, подскакивал на маленькой лошадке то вверх, то вниз.
– Осторожнее, – смеясь, предупредила его Ринна. – Держись крепче!
– Фея принесла мне подарок ко дню рождения, – крикнул он ей в ответ, подскакивая в седле. – Его зовут Бродяга.
Ринна улыбнулась, продолжая наблюдать за Энди, хотя теперь ее всецело занимал Трэвис. Она услышала, как он подошел к ней, сразу ощутив магнетизм его присутствия рядом с собой.
– Доброе утро, – мягко сказал он.
Ее поразила непринужденность, с какой он произнес эти слова.
– Доброе утро, – ответила она. – Я видела скачки по телевизору. Финиш был великолепен.
– Волшебный Принц – прекрасный рысак.
– Ты собираешься зарегистрировать его как элитного производителя?
– Возможно, если он выиграет приз «Эклипс».
Похоже, Трэвиса мало занимали проблемы разведения лошадей и их победы, он что-то ждал от нее. Ринна не могла подобрать слов.
– Благодарю за ночные рубашки, – пробормотала она, наконец.
– Не стоит. – Он улыбнулся ей и облокотился на перекладину изгороди. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу тебя забыть о креме.
– Я уже забыла о нем. – Ринна смущенно улыбнулась. – Ты прав, мое лицо действительно стало напоминать нефтяную скважину.
Не зная, как перейти к интересующей ее теме, Ринна замялась. Трэвис кивнул в сторону Энди:
– Тебе нравится пони?
– Бродяга?
– Не просто Бродяга, а Рыжий Бродяга.
– Это так похоже на Энди, – снова улыбнувшись, сказала она.
– Да, – согласился Трэвис, – весьма. Он хотел дать другое имя. Даже расстроился, что пони не пурпурный. Он собирался назвать его Людоедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Сладостная боль, возникшая в бедрах, стала распространяться все выше и выше. Ринна приоткрыла рот, позволяя его языку проникать все глубже и глубже, и одновременно развела ноги, устраняя препятствие для его ищущих пальцев. Трэвис покрывал поцелуями ее подбородок, шею, грудь. Отведя в сторону, мешавшую ему ткань ночной рубашки, он сжал ее груди, вытягивая их вперед. Она почувствовала, как его горячие губы страстно припали к ее соскам. Испытывая неповторимое наслаждение, прерывисто вздохнув, Ринна обмякла в его объятиях.
– О Боже, Ринна, – бормотал Трэвис, – я хочу тебя, как я хочу тебя!
Трэвис с силой стал тянуть ночную рубашку, пытаясь сорвать ее, и это вернуло Ринну к действительности. В тишине комнаты звук разрываемой ткани произвел впечатление пушечного выстрела. Она начала отчаянно сопротивляться.
– Нет! – закричала она, вырываясь из его объятий. – Прекрати!
Тяжело дыша, Ринна сделала шаг назад и скрестила руки на груди, стараясь скрыть под разорванной тканью обнаженную грудь. Трэвис опустил руки. Было заметно, что ему с трудом удается себя сдерживать. Он по-прежнему хочет ее, но страшнее то, что и она хочет его.
– В чем дело, Ринна? – Страсть в его голосе смешивалась с яростью. – Ты решила повысить ставки? Разве платьев и украшений недостаточно? – Он приблизился к ней. – Я больше не намерен спать ни на диване, ни на стуле. Что для этого нужно? Назови свою цену. Я готов платить.
Именно этого она добивалась все это время, но его слова оскорбили ее. Ей не нужны ни деньги, ни украшения, ей нужна высшая награда, его любовь. Резко выпрямившись, Ринна сказала:
– Я не продаюсь, Трэвис, но, если бы даже у меня была цена, твоих денег все равно бы не хватило.
– Все имеет цену, любовь моя, – сказал он тихо, – в том числе и ты, и я. За все нужно платить. Я расплачиваюсь признанием в том, что хочу тебя.
С этими словами он вышел из комнаты и больше не возвращался. Всю ночь Ринна беспокойно металась по широкой кровати. Что же делать? Она любит его. Почему ей прямо не сказать ему об этом? Перед самым рассветом, так ничего и, не решив, а лишь окончательно запутавшись, Ринна заснула.
Проснулась она поздно. Вся семья уже собралась за завтраком, но стул ее мужа оказался пустым.
– Доброе утро, – бодро поздоровалась она. – Трэвис занимается с Кинжалом?
Мистер Мартин вопросительно посмотрел на нее.
– Разве вы не знаете? Трэвис сегодня утром уехал в Саратога-Спрингс. Мы выставляем двух наших жеребцов для участия в скачках на приз «Трэйверс Стэйкс».
– О! – воскликнула Ринна.
– По дороге он собирался заглянуть в Мэриленд, посмотреть молодняк. Странно, что он не сказал вам.
– Должно быть, я забыла.
– Да, разъездов в этом месяце у него хватает. Не понимаю, почему было не объединить эту поездку со следующей, ведь Кинжал бежит в «Призе Надежд» на следующей неделе.
У Ринны появилось подозрение, что именно она имеет прямое отношение к бесконечным разъездам Трэвиса, но она промолчала.
– Кто же тренирует Кинжала на этой неделе?
– Дэвид остался дома, – вздохнув, произнес мистер Мартин. – Боюсь, если Кинжал и на этот раз не победит, Трэвис продаст жеребца. Не понимаю, совсем не в характере Трэвиса принимать поспешные решения, но эта лошадь стала для него камнем преткновения.
Похоже, он хотел что-то добавить, но Ринна, извинившись, быстро удалилась, чтобы не переводить разговор на более опасные темы. Она не собиралась обсуждать тот факт, что стала дополнительным раздражителем для своего мужа.
Следующие несколько дней она не находила себе места. Вопреки всякой логике ей вдруг стало казаться, что ее отношения с Трэвисом будут зависеть от успехов или неудач Кинжала. Каждый день она проведывала коня, взяв себе за правило разговаривать с ним, убеждая, как важно победить.
Утром того дня, когда должен был вернуться Трэвис, Ринна была как на иголках. Что она скажет ему? Она попыталась читать, но тут на ее имя доставили большую коробку. В не оказались несколько ночных рубашек, все из фланели, расцветкой в желтый и зеленый цветочек, за исключением одной, расшитой огромными ягодами клубники. Карточка или записка отсутствовали, но она прекрасно знала, кто их прислал. Сложись ее отношения с Трэвисом иначе, это могло бы показаться забавным. В недоумении она долго смотрела на рубашки, стараясь понять, что ее муж хотел сказать этим странным подарком.
Ринна отправилась в конюшню и увидела, что вся семья собралась около загона. По кругу на небольшом кауром пони катался Энди. Здесь же стояла Дженни, восхищаясь новым седлом.
– Тетя Ринна, – воскликнула девочка, – смотрите, у моей лошадки новое седло!
Ринна дотронулась пальцами до выделанной вручную кожи.
– Прекрасно, и как раз ей по размеру.
– Эй, мам! Посмотри на меня!
Она обернулась к сыну, и радостная улыбка появилась на ее лице. Энди, не имея навыков верховой езды, подскакивал на маленькой лошадке то вверх, то вниз.
– Осторожнее, – смеясь, предупредила его Ринна. – Держись крепче!
– Фея принесла мне подарок ко дню рождения, – крикнул он ей в ответ, подскакивая в седле. – Его зовут Бродяга.
Ринна улыбнулась, продолжая наблюдать за Энди, хотя теперь ее всецело занимал Трэвис. Она услышала, как он подошел к ней, сразу ощутив магнетизм его присутствия рядом с собой.
– Доброе утро, – мягко сказал он.
Ее поразила непринужденность, с какой он произнес эти слова.
– Доброе утро, – ответила она. – Я видела скачки по телевизору. Финиш был великолепен.
– Волшебный Принц – прекрасный рысак.
– Ты собираешься зарегистрировать его как элитного производителя?
– Возможно, если он выиграет приз «Эклипс».
Похоже, Трэвиса мало занимали проблемы разведения лошадей и их победы, он что-то ждал от нее. Ринна не могла подобрать слов.
– Благодарю за ночные рубашки, – пробормотала она, наконец.
– Не стоит. – Он улыбнулся ей и облокотился на перекладину изгороди. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу тебя забыть о креме.
– Я уже забыла о нем. – Ринна смущенно улыбнулась. – Ты прав, мое лицо действительно стало напоминать нефтяную скважину.
Не зная, как перейти к интересующей ее теме, Ринна замялась. Трэвис кивнул в сторону Энди:
– Тебе нравится пони?
– Бродяга?
– Не просто Бродяга, а Рыжий Бродяга.
– Это так похоже на Энди, – снова улыбнувшись, сказала она.
– Да, – согласился Трэвис, – весьма. Он хотел дать другое имя. Даже расстроился, что пони не пурпурный. Он собирался назвать его Людоедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42