Есть просто предубеждения. Если понять, что мозг есть в каждом человеке, то противно не будет.»
Женщины любят кричать, кричать пронзительно, переходя на визг. Эти стояли молча. Был ли это шок или они пока ещё ничего не поняли, разбираться не было времени. Он подкрался незаметно сзади с металлическим стулом в руках. Размах, удар. Номер сто пятьдесят два.
Она стояла молча. Такая статная женщина в очках и высокой причёской красного цвета. Таких мы в школе звали Мегавольт. Она смотрела, не двигаясь, только зрачки бешено вращались, перемещая взгляд с убитых на убийцу. Он же держал стул у самых ног.
Прошло две секунды. Он отвёл стул чуть влево, сделал шаг правой ногой вперёд, чуть пригнулся и на выдохе махнул стулом снизу вверх. Удар пришёлся ей по животу, скользящий, он вдавился внутрь неё, но разрывов не было. Железка пропахала весь живот и упёрлась в солнечное сплетение.
Она подпрыгнула и отлетела в сторону, извиваясь, как червяк, которого достали из земли. Он вновь налетел на неё, прицельно попав по рёбрам. Те хрустнули и ввалились внутрь. Номер сто пятьдесят три.
Пришло время возвращаться.
Под дождём по аллее, уходящей вдаль, бежала женщина лет тридцати со своей дочкой. Обе они были одеты в спортивные костюмы, а сверху на них были плащи.
Стоп! Это не по правилам. Но так даже интереснее.
Он выступил из-за угла в неожиданный момент. Просто пристрелил одним выстрелом маленькую девочку. Номер сто пятьдесят четыре. Вы можете представить, что чувствует родитель, когда у него на глазах умирает его же ребёнок? У вас есть такая возможность. Ну, или появится в будущем.
Мать была в одновременно множестве состояний: ярости, панике, горе и недоумении. Она не могла поверить, что то, что бежало только что рядом с ней, теперь представляет собой охладевающее тело. Желание спасти ребёнка придаёт иногда матерям большую силу.
«Есть теория, что в моменты критических опасностей организм, во избежание смерти в целом, снимает все ограничения. При этом следует понимать, что, раз границы сняты, то человек запросто может себе навредить именно использованием своего организма на нестандартных режимах. Но именно эти повреждения позволяют не умереть.»
Но ярость всегда ослепляет. Силы много, но её нельзя направить в нужное русло. Он уклонился просто присев немного. Она не ожидала этого, она хотела его задушить на месте, а он вдруг присел.
В момент, когда они поравнялись, он схватил её за плащ и развернул. Она ударилась головой об угол и упала. Он встал над ней, делая разрез на всю шею. Номер сто пятьдесят пять.
Класс! Складируем. Он спихнул тела в канаву рядом. Там их скоро найдут крысы.
Впрочем, те, кого он ждал, ещё не появились. Дорога к домам здесь всего одна, стоит самому к ним сходить.
Они сами пришли к нему как миленькие. Такие взволнованные. Их было трое – две женщины в пиджаках и один мужчина, по виду слесарь. Они остановились около него, спросив, не видел ли он чего необычного. В обыденной жизни это можно было назвать хамством, но он промолчал. Они же замолчали, когда он достал пистолет.
Как раз три пули оставалось, но он не хотел тратить больше одной. Ветер усиливался снова, а дождь всё лил. Целиться нужно в голову или сердце, так умирают сразу. Слесарь получил пулю точно в пах, а дамы бросились наутёк.
– Стоять! – скомандовал он. – Помогите ему! Быстро!
Ему приходилось говорить громко, коротко и чётко, чтобы его понимали.
«В критических ситуациях отказывает логика, человек двигается по интуиции и воспринимает только короткие и простые команды. Это правильно – у мозга задача выжить стоит, а не решать двойной интеграл.»
Раздался звонок мобильника. Просвистел выстрел. Пуля угодила в грудь правой женщине. Мобильник звонил у мужика, но попала пуля в женщину. Всего одно пятнышко, одна дырочка в теле. Крови не было совсем. Номер сто пятьдесят шесть.
Вторая женщина почему-то бросилась на мужика, закрывая его собой, хотя он был таким объёмным, что мог бы сам покрыть её три раза.
Он приставил ей пистолет ко лбу.
– Нет, пожа... – жаль, что она не договорила. Ей стало плохо, её испортила пуля, которая вошла ей в мозг. Тихий хлопок, она даже не закрыла рот, но глаза закатились до бельмов. Номер сто пятьдесят семь.
Она упала на мужика. Тот, видимо, потерял уже дар ощущений, отползая в сторону. Кровавый след тянулся за ним по земле, и даже дождь не смывал его.
Легион подошёл к нему спокойно и с некоторым презрением.
«Отработанный материал системы. Ты больше никому не нужен, система тебя поюзала и отвалилась напрочь. Один против системы идти может, но это будет тяжело.»
Он перевернул мужика на спину и одним движением разрезал ему сонную артерию. После чего вторым быстрым движением разрезал ему кожу на шее, и достал оттуда трубочку артерии. Такая упругая, но мягкая, с бьющей оттуда кровью. Номер сто пятьдесят восемь.
Он шёл дальше по аллее ещё метров сто, а потом перешёл на лёгкий бег.
На ствол дерева сидел большой жук с длинными чёрными усами, видимо, короед. Он обладал мощными челюстями и длинными цепкими лапами. Не стоит поддаваться на то, что он хочет вас укусить, и совать ему пальцы. У саранчи челюсти больше, но они не могут сравниваться по силе. Саранча грызёт траву, а короед – кору и дерево.
Надо было возвращаться. Дорога была всё ещё не близкая, близился экватор. Если отсюда выходить, то нужно идти жилыми домами через магазины.
В одном из домов, самом богатом, эдаком двухэтажном коттедже, горел свет на втором этаже. Дверь была не заперта.
«Наивные, непуганые. Хотя, чего им тут бояться.»
Первый этаж, затворяем дверь тихо. Справа в комнате кто-то смотрит порнуху; её всегда можно распознать по звукам. Тихая музыка или наоборот жестокие гитарные рифы. Спиной к нему сидел парень лет двадцати пяти, но уже лысеющий, и дрочил на телевизор. Легион спокойно стоял и смотрел нам телевизор.
«Хорошая проверка готовности. Нельзя думать о чём-то другом.»
Парень сидел в кресле, его удобней всего душить. Он не сможет встать или ударить. Если это было бы не кресло, а стул, то нужно было бы валить на землю. Он накинул ему на шею удавку, упёрся коленом в спинку кресла, и натянул. Тот попеременно хватался то за горло, то за подлокотники, то за стоящий член.
«В старину, когда вешали, у смертников часто случался стояк.»
Номер сто пятьдесят девять.
По винтовой лестнице наверх поближе к свету. Здесь были две комнаты а-ля спальня и одна ванная комната. Оттуда доносился звук льющейся воды, там кто-то купался.
«В ужастиках считается хорошим тоном прибить кого-то в душе, только вряд ли ужас этого можно ощутить, пока кто-то, когда ты моешься, вдруг входит к тебе, такому беззащитному, и убивает тебя.»
Стройная фигура девушки выглядывала из-за занавески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Женщины любят кричать, кричать пронзительно, переходя на визг. Эти стояли молча. Был ли это шок или они пока ещё ничего не поняли, разбираться не было времени. Он подкрался незаметно сзади с металлическим стулом в руках. Размах, удар. Номер сто пятьдесят два.
Она стояла молча. Такая статная женщина в очках и высокой причёской красного цвета. Таких мы в школе звали Мегавольт. Она смотрела, не двигаясь, только зрачки бешено вращались, перемещая взгляд с убитых на убийцу. Он же держал стул у самых ног.
Прошло две секунды. Он отвёл стул чуть влево, сделал шаг правой ногой вперёд, чуть пригнулся и на выдохе махнул стулом снизу вверх. Удар пришёлся ей по животу, скользящий, он вдавился внутрь неё, но разрывов не было. Железка пропахала весь живот и упёрлась в солнечное сплетение.
Она подпрыгнула и отлетела в сторону, извиваясь, как червяк, которого достали из земли. Он вновь налетел на неё, прицельно попав по рёбрам. Те хрустнули и ввалились внутрь. Номер сто пятьдесят три.
Пришло время возвращаться.
Под дождём по аллее, уходящей вдаль, бежала женщина лет тридцати со своей дочкой. Обе они были одеты в спортивные костюмы, а сверху на них были плащи.
Стоп! Это не по правилам. Но так даже интереснее.
Он выступил из-за угла в неожиданный момент. Просто пристрелил одним выстрелом маленькую девочку. Номер сто пятьдесят четыре. Вы можете представить, что чувствует родитель, когда у него на глазах умирает его же ребёнок? У вас есть такая возможность. Ну, или появится в будущем.
Мать была в одновременно множестве состояний: ярости, панике, горе и недоумении. Она не могла поверить, что то, что бежало только что рядом с ней, теперь представляет собой охладевающее тело. Желание спасти ребёнка придаёт иногда матерям большую силу.
«Есть теория, что в моменты критических опасностей организм, во избежание смерти в целом, снимает все ограничения. При этом следует понимать, что, раз границы сняты, то человек запросто может себе навредить именно использованием своего организма на нестандартных режимах. Но именно эти повреждения позволяют не умереть.»
Но ярость всегда ослепляет. Силы много, но её нельзя направить в нужное русло. Он уклонился просто присев немного. Она не ожидала этого, она хотела его задушить на месте, а он вдруг присел.
В момент, когда они поравнялись, он схватил её за плащ и развернул. Она ударилась головой об угол и упала. Он встал над ней, делая разрез на всю шею. Номер сто пятьдесят пять.
Класс! Складируем. Он спихнул тела в канаву рядом. Там их скоро найдут крысы.
Впрочем, те, кого он ждал, ещё не появились. Дорога к домам здесь всего одна, стоит самому к ним сходить.
Они сами пришли к нему как миленькие. Такие взволнованные. Их было трое – две женщины в пиджаках и один мужчина, по виду слесарь. Они остановились около него, спросив, не видел ли он чего необычного. В обыденной жизни это можно было назвать хамством, но он промолчал. Они же замолчали, когда он достал пистолет.
Как раз три пули оставалось, но он не хотел тратить больше одной. Ветер усиливался снова, а дождь всё лил. Целиться нужно в голову или сердце, так умирают сразу. Слесарь получил пулю точно в пах, а дамы бросились наутёк.
– Стоять! – скомандовал он. – Помогите ему! Быстро!
Ему приходилось говорить громко, коротко и чётко, чтобы его понимали.
«В критических ситуациях отказывает логика, человек двигается по интуиции и воспринимает только короткие и простые команды. Это правильно – у мозга задача выжить стоит, а не решать двойной интеграл.»
Раздался звонок мобильника. Просвистел выстрел. Пуля угодила в грудь правой женщине. Мобильник звонил у мужика, но попала пуля в женщину. Всего одно пятнышко, одна дырочка в теле. Крови не было совсем. Номер сто пятьдесят шесть.
Вторая женщина почему-то бросилась на мужика, закрывая его собой, хотя он был таким объёмным, что мог бы сам покрыть её три раза.
Он приставил ей пистолет ко лбу.
– Нет, пожа... – жаль, что она не договорила. Ей стало плохо, её испортила пуля, которая вошла ей в мозг. Тихий хлопок, она даже не закрыла рот, но глаза закатились до бельмов. Номер сто пятьдесят семь.
Она упала на мужика. Тот, видимо, потерял уже дар ощущений, отползая в сторону. Кровавый след тянулся за ним по земле, и даже дождь не смывал его.
Легион подошёл к нему спокойно и с некоторым презрением.
«Отработанный материал системы. Ты больше никому не нужен, система тебя поюзала и отвалилась напрочь. Один против системы идти может, но это будет тяжело.»
Он перевернул мужика на спину и одним движением разрезал ему сонную артерию. После чего вторым быстрым движением разрезал ему кожу на шее, и достал оттуда трубочку артерии. Такая упругая, но мягкая, с бьющей оттуда кровью. Номер сто пятьдесят восемь.
Он шёл дальше по аллее ещё метров сто, а потом перешёл на лёгкий бег.
На ствол дерева сидел большой жук с длинными чёрными усами, видимо, короед. Он обладал мощными челюстями и длинными цепкими лапами. Не стоит поддаваться на то, что он хочет вас укусить, и совать ему пальцы. У саранчи челюсти больше, но они не могут сравниваться по силе. Саранча грызёт траву, а короед – кору и дерево.
Надо было возвращаться. Дорога была всё ещё не близкая, близился экватор. Если отсюда выходить, то нужно идти жилыми домами через магазины.
В одном из домов, самом богатом, эдаком двухэтажном коттедже, горел свет на втором этаже. Дверь была не заперта.
«Наивные, непуганые. Хотя, чего им тут бояться.»
Первый этаж, затворяем дверь тихо. Справа в комнате кто-то смотрит порнуху; её всегда можно распознать по звукам. Тихая музыка или наоборот жестокие гитарные рифы. Спиной к нему сидел парень лет двадцати пяти, но уже лысеющий, и дрочил на телевизор. Легион спокойно стоял и смотрел нам телевизор.
«Хорошая проверка готовности. Нельзя думать о чём-то другом.»
Парень сидел в кресле, его удобней всего душить. Он не сможет встать или ударить. Если это было бы не кресло, а стул, то нужно было бы валить на землю. Он накинул ему на шею удавку, упёрся коленом в спинку кресла, и натянул. Тот попеременно хватался то за горло, то за подлокотники, то за стоящий член.
«В старину, когда вешали, у смертников часто случался стояк.»
Номер сто пятьдесят девять.
По винтовой лестнице наверх поближе к свету. Здесь были две комнаты а-ля спальня и одна ванная комната. Оттуда доносился звук льющейся воды, там кто-то купался.
«В ужастиках считается хорошим тоном прибить кого-то в душе, только вряд ли ужас этого можно ощутить, пока кто-то, когда ты моешься, вдруг входит к тебе, такому беззащитному, и убивает тебя.»
Стройная фигура девушки выглядывала из-за занавески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37