— Я посоветуюсь, — пообещала девушка и неслышно выскользнула из палаты.
Сьюзен запрокинула голову и долго разглядывала флакон, силясь прочитать, что же ей льют в вену. Но бутылка висела горлышком вниз, и разобрать надпись Сьюзен не удалось.
Она решила лечь поудобнее и начала переворачиваться на бок, но острая боль напомнила ей о недавно сделанной операции. Пришлось остаться лежать на спине.
Сьюзен попыталась перевести дух и почувствовала какое-то неудобство при глубоком вдохе.
Закрыв глаза, она решила успокоиться. Сьюзен понимала, что в ее организме до сих пор плавает масса лекарств для наркоза, и поэтому надеялась легко уснуть. Самое страшное заключалось в том, что Сьюзен боялась спать, когда вокруг ходит такое множество народа.
Мягкий стук пластика о пластик привлек внимание Сьюзен, и она моментально открыла глаза. Рядом со столом медсестры стоял санитар.
— Простите, — окликнула его Сьюзен.
Санитар обернулся — это был красивый парень в белом халате, надетом поверх хирургического костюма. Со своей койки Сьюзен не могла прочесть имени на визитке, приколотой к лацкану халата. Санитар, казалось, был несказанно удивлен тем, что к нему обратились.
— Надеюсь, я не очень побеспокоил вас, мадам, — вежливо произнес молодой человек.
— Меня здесь все беспокоит, — беззлобно пожаловалась Сьюзен. — Мне кажется, что здесь суета, как на вокзале.
— Прошу простить, — сказал санитар. — Я могу зайти и попозже, если это вам удобно.
— А что вы делаете? — спросила Сьюзен.
— Заполняю жидкостью увлажнитель.
— А зачем мне нужен увлажнитель? В прошлый раз никакого увлажнителя не было.
— Анестезиологи часто рекомендуют применение увлажнителя в это время года, — начал объяснять санитар. — После операции горло больного раздражено интубационной трубкой, поэтому в первые часы после наркоза полезно подышать увлажненным воздухом. В каком месяце вам делали прошлую операцию?
— В мае, — ответила Сьюзен.
— Может быть, поэтому обошлись без увлажнителя, — предположил мужчина. — Так мне зайти попозже?
— Нет, нет, делайте свое дело, — проговорила Сьюзен.
Не успел он покинуть палату, как вошла уже знакомая медсестра.
— Вы были правы, — сказала она. — Врач распорядился убрать капельницу, как только закончится флакон.
Сьюзен согласно кивнула. Она хотела было спросить у медсестры, как та ухитряется дома обходиться без распоряжений, но лишь горестно вздохнула. Ей вдруг захотелось немедленно убраться отсюда.
После ухода медсестры Сьюзен успокоилась настолько, что смогла снова уснуть. Сон оказался недолгим — кто-то коснулся ее плеча.
Сьюзен открыла глаза и увидела рядом с собой незнакомую улыбающуюся медсестру с пятиграммовым шприцем в руке.
— Я вам кое-что принесла, — сказала медсестра таким тоном, словно Сьюзен была малолетним несмышленышем, а шприц — сладкой конфеткой.
— Что это? — капризно спросила, инстинктивно отпрянув, Сьюзен.
— Это обезболивающий укол, — ответила медсестра. — Поворачивайтесь, я вас уколю.
— Мне не нужен обезболивающий укол, — заупрямилась женщина.
— Нет, он вам, вне всякого сомнения, нужен, — настаивала на своем медсестра.
— Нет, не нужен.
На лице девушки появилось выражение отчаяния. Она помрачнела и перестала улыбаться.
— Понимаете, так распорядился доктор. Вам надо вводить обезболивающее каждые шесть часов.
— Но боль меня почти не беспокоит, — запротестовала Сьюзен. — Только когда я переворачиваюсь или глубоко дышу.
— Вот видите. — Казалось, медсестра обрадовалась. — Вам просто необходимо глубоко дышать, иначе вы можете заболеть пневмонией. Ну же, будьте послушной девочкой.
Сьюзен задумалась. С одной стороны, ей не хотелось уступать из чистого духа противоречия. С другой — она хотела, чтобы о ней заботились, и, собственно говоря, в обезболивающем уколе нет ничего особенно плохого. Даже наоборот — может быть, удастся вновь уснуть.
— Ну ладно, делайте, — согласилась Сьюзен.
Скрипнув зубами, Сьюзен повернулась на бок и закрыла глаза. Медсестра ловким движением сбросила простыню с ее ягодиц.
Глава 4
СРЕДА, 14 ЧАСОВ 5 МИНУТ, 20 МАРТА 1996 ГОДА
— Ты понимаешь, что Лори права, прекрасно понимаешь, — сказал Чет Макговерн.
Чет и Джек сидели в тесном кабинете на пятом этаже Управления судебно-медицинской экспертизы. Оба только что поели и, расслабившись, закинули ноги на серые металлические столы. Вскрытия закончены — пора приниматься за писанину.
— Конечно, права, — согласился Джек.
— Но если права, то зачем ты постоянно провоцируешь Кальвина? Это неразумно. Этим ты не принесешь себе никакой пользы. Ты только перестанешь продвигаться по служебной лестнице в нашей системе.
— Я и не хочу подниматься по служебной лестнице системы, — огрызнулся Джек.
— Опять начинается? — возмутился Чет. В системе здравоохранения нежелание продвигаться наверх воспринимается как самая страшная ересь.
Джек сбросил ноги со стола и рывком вскочил со стула. Он смачно потянулся и громко зевнул. Мужчина он был хоть куда — массивный, шести футов роста, явно предназначенный для тяжелых физических нагрузок. От стояния за прозекторским столом и сидения в кабинете у него начинали ныть все мышцы, особенно — четырехглавая бедра.
— Мне нравится быть маленьким человеком на верхушке тотема, — произнес Джек, с удовольствием хрустя костяшками пальцев.
— Так ты не хочешь получить сертификат? — удивленно спросил Чет.
В ответ Джек хмыкнул.
— Естественно, я хочу получить сертификат, — сказал Джек. — Но это не относится к делу. Насколько это касается меня, то получать или не получать сертификат — это сугубо личное дело. Да, я так считаю. Но чего я не хочу точно, так это взваливать на себя ответственность руководства. Я желаю оставаться судебным патологоанатомом. К черту всю эту бюрократию и красные финишные ленточки.
— Господи Иисусе. — Чет тоже сбросил ноги на пол. — Каждый раз, когда я начинаю воображать, что немного тебя знаю, ты преподносишь мне очередной сюрприз. Мы с тобой пять месяцев сидим в этом кабинете, а ты для меня все еще загадка. Черт, я даже не знаю, где ты живешь.
— Вот не думал, что тебя это так интересует, — ехидно заметил Джек.
— Перестань, — разозлился Чет. — Ты же понимаешь, что я хочу сказать.
— Я живу в Верхнем Вест-Сайде, — сказал Джек. — Это не тайна.
— На Семидесятых? — поинтересовался Чет.
— Немного выше.
— На Восьмидесятых?
— Выше.
— Не хочешь же ты сказать, что живешь дальше Девяностых? — удивился Чет.
— попал в точку, — рассмеялся Джек. — Я живу на Сто шестой улице.
— Хорошенькое место! — воскликнул Чет. — Ты же живешь в Гарлеме.
Джек равнодушно пожал плечами.
Он сел за стол и достал из ящика папку.
— Какая разница, как что называется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122