Весь остров был покрыт тропической растительностью. Недалеко от моря стоял длинный уединенный бунгало с крытыми террасами, а перед ним расстилалась полоса белого прибрежного песка. Вода была ярко-синяя; она ослепительно сверкала на солнце, а вдали зеленели чуть заметные точки островов. И все это – воздух, вода и остров – было пронизано горячим южным солнцем.
«Я сама не сознавала, – писала она, – пока не попала сюда, что для меня не может быть настоящего счастья на севере. Там я словно обороняюсь от жестокого врага, а здесь я у себя дома. Я сбрасываю свои меха, расправляю руки, расцветаю. Боюсь, что на некоторое время я совсем перестану думать, забуду обо всех огорчениях и тревогах и буду только греться на песке, как ящерица.
А вода! Мэри, вы представить себе не можете эту воду. Сверху она голубая, а когда заглянешь в глубину – совсем зеленая. Почему это? У меня есть свой собственный ялик, на котором я пускаюсь в плавание, и я провожу в нем много счастливых часов, изучая морское дно. Передо мной все цвета радуги, и я вижу все, что творится в глубине, так же отчетливо, как в аквариуме. Я занимаюсь рыбной ловлей. Однажды поймала тарпуна, это было настоящее событие. И правда, я испытала необычайно волнующее ощущение. Если бы вы видели, как это чудовище извивалось и корчилось, пока я вытаскивала его из воды! Разумеется, руки мои очень быстро отказались от борьбы с ним, и я передала леску мужу.
Это одно из самых замечательных мест в мире по обилию и разнообразию рыбы, и я очень рада этому, потому что мужчины, по крайней мере, не будут скучать, пока я греюсь на солнышке».
«Я нашла для себя восхитительное развлечение, – писала она во втором письме. – Мы переправляемся в баркасе на самый уединенный из островков, мужчины уходят ловить рыбу, а меня предоставляют самой себе на целый день, и я радуюсь, точно дитя на пикнике. Я брожу по берегу, сняв туфли и чулки, – ведь здесь нет поблизости газетных репортеров с фотографическими аппаратами. Я не решаюсь заходить далеко в глубь острова, потому что там водятся какие-то огромные черные твари с ужасными жалящими хвостами. Правда, при моем приближении они убегают, поднимая за собой целые тучи песка, но одна мысль о том, что я могу нечаянно наступить на одну из них, приводит меня в ужас. Мягкие волны омывают мне ноги, и я выуживаю руками мелкую рыбешку и собираю прелестные раковины. Иду дальше и вдруг вижу в воде большую черепаху; я бегу к ней, но не решаюсь схватить ее. Затем я нахожу ее яйца. Вот так приключение!
У меня появились какие-то странные вкусы и желания. Со мной прекрасный завтрак, но я чувствую вдруг, что единственное кушанье в мире, которое могло бы соблазнить меня, – это черепаховые яйца. Спичек нет, и я не умею разводить костер по способу индейцев. Остается закопать яйца до завтра обратно в песок. Надеюсь, что черепаха не тронет их и что я не утрачу за это время желания отведать такое лакомство.
Затем я отправляюсь исследовать сушу. Эти острова служили когда-то убежищем для морских пиратов, и этого достаточно, чтобы мне на каждом шагу чудились всякие романтические события. Но нахожу я только лимонные деревья. Не знаю, дикие ли они, – возможно, что остров когда-то обрабатывался. Лимоны очень велики и состоят почти из одной кожуры, но вкус у них замечательный. Черепаховые яйца под соусом из дикого лимона! Я иду дальше и натыкаюсь на мангровый лес – темное, отвратительное и зловещее место. Деревья точно скорчились в муках; ветки и корни переплетаются, как змеи. Я пробираюсь по узенькой тропинке и вдруг, испугавшись, стремглав бегу обратно к берегу.
На песке я нахожу какое-то загадочное маленькое существо, которое носится с быстротою ветра. Я делаю прыжок и становлюсь между ним и его норой. Оно останавливается, насторожившись, и мы начинаем разглядывать друг друга. Это существо похоже на краба, но оно держится на двух кривых ножках, точно карикатура на человека. Две большие клешни – его оружие – подняты для боя, а черные выпуклые глаза вылезают из орбит. Препротивный вид у этой твари! Но тут у меня мелькает вдруг странная мысль: а чем я кажусь ей? Я сознаю, что она живая, что она жаждет жить, что она испытывает страх и обладает решимостью. Как она сейчас должна быть одинока! И мне хочется сказать ей, что я люблю ее и ни за что не причиню ей зла. Но как же объяснить ей это? Единственное, что я могу сделать, это уйти и оставить ее в покое. Я ухожу, размышляя о том, что за странный мир, где живет столько разнообразных существ, замкнутых в себе и лишенных возможности понять друг друга. Это, кажется, называется философией, не правда ли? Укажите мне какие-нибудь книги, где говорилось бы о таких вещах.
Я читаю все, что вы мне присылаете. Когда я устаю от моих странствий по островку, я ложусь под пальмой и читаю, угадайте-ка что? «Джон Стрит», номер пятый! Тотчас же вся окружающая меня прелесть исчезает, и я снова погружаюсь в кошмар. Какая замечательная книга! Я решила, что она должна произвести впечатление на моего мужа, и прочла ему несколько глав. Но он только рассердился и сказал, что мне надо отдыхать и что незачем было приезжать на эти острова, чтобы читать о лондонских трущобах.
Моя попытка оказать на него некоторое влияние привела меня к довольно неприятному открытию: он имеет такие же намерения по отношению ко мне. Он также привез с собой кучу книг и читает мне оттуда ежедневно по нескольку страниц, объясняя смысл прочитанного. Это он называет отдыхом! Я, конечно, не могу с ним спорить. Никогда я не ощущала так остро, как сейчас, пробелов своего образования. Но все же я ясно вижу, к чему клонятся все его аргументы: жизнь есть продукт естественного развития, и люди не в силах ничего изменить в существующем порядке. Но, если бы даже ему удалось убедить меня в своей правоте, я не нашла бы в этом источника радости. Мне всегда кажется, что, будь вы тут, у вас нашлось бы, что возразить ему.
Должна сознаться, что каждый конфликт между нами так тяжело действует на меня, что я просто не решаюсь возражать. Я часто ловлю себя на мысли, во что вылился бы наш брак, если бы мы обнаружили друг в друге полную общность идей и интересов. По временам я стараюсь внушить себе, что должна веровать в то, во что верует мой муж, что я никогда не должна позволять себе думать иначе, чем думает он. Но это отнюдь не устраивает меня в качестве жизненной программы. Я попробовала уже сделать нечто подобное несколько лет тому назад в отношении моих дорогих матери и отца. Не помню, говорила ли я вам о том, сколько беспокойства я доставляла своей матери? Мать моя глубоко убеждена, что я буду вечно гореть в адском огне за то, что не верю некоторым постулатам Библии. Она и сейчас горюет об этом, хотя с тех пор, как она передала меня на попечение мужа, терзания ее несколько уменьшились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63