Меня вызвали в главное управление войск в Германии.
Двое гражданских небрежно развалившись на диванах, изучают мою физиономию.
- Мы из комитета государственной безопасности, прибыли из России, чтобы выяснить некоторые вопросы, которые возникли при изучении одного дела.
Я молчу пытаясь понять, связано ли это дело с разведкой Штази или нет.
- Мы по поводу пилюль. Да, да, тех самых с помощью которых вам удалось предотвратить атомный взрыв в хранилище. Вопрос простой, где остальные пилюли?
- Спрятаны.
- Сколько их было?
- Десять.
- Однако, нашему представителю в закрытом городке вы сказали пять.
- Я их хотел оставить на всякий случай у себя.
- Для чего?
- Разве случай в хранилище не говорит вам ничего?
- Не говорит. Это случаность одна из милиона.
- Разве невозможны другие случайности?
- В наше время все возможно.
Они оба с интересом смотрели на меня.
- Как они оказались в доме госпожи Гамили под этикеткой "Дарамизол"?
Значит побывали уже и тут.
- Подложил, когда был у нее в гостях.
- Вот у нас показания военного атташе генерала Молчанова, он утверждает, что документы, которые украла из самолета корреспондентка газеты "Дели Ньюс", вам принесли уже когда вы были больными. Так?
- Так.
- Однако служанка утверждает, что пилюль при этом не было, у вас были парализованы руки и вы просили ее тогда спрятать документы под подушку. Так?
- Так.
- Тогда ничего не вяжется. Корреспондентка украла документы, а пилюли оказались спрятанными в аптечке в доме госпожи Гамили до передачи документов вам. Хотя всем ясно, что пилюли и документы лежали в одном чемоданчике.
- Мы утащили чемоданчик вместе с Дори, а потом я распотрошил его один, но ей удалось выкрасть документы у меня и она даже не представляла, что еще есть пилюли.
- Да, заврались вы окончательно. Вот показания майора Мансура...
- Кого?
- Сослуживца вашего, майора Мансура.
- Постойте, но он работает на контрразведку Египта.
- Ну и что, мы со многими разведками работаем по некоторым вопросам сообща. Так вот, Мансур утверждает, что вы действительно распотрошили чемоданчик один, а после того как переспали с корреспонденткой, подарили ей документы.
- Вас интересует, как я переспал или пилюли?
- Не грубите, майор. Нам нужны пилюли.
- Хорошо, я отдам вам пилюли, причем сейчас.
Я стал пальцем выковыривать из часового кармашка по пилюле.
- Раз..., два..., три..., четыре..., пять... Все, больше нет.
- Здесь пять, вы потратили четыре. Где еще одна?
- Потерял.
Гражданские зашептались.
- Хорошо, но мы вам все равно не верим. Сейчас мы сдадим пилюли на анализ и если это не то, то у нас будет с вами слишком серьезный разговор.
Через день в корпункт дозвонилась Дорри и попросила встречу в Берлине.
Мы сидим с Дорри в номере отеля, который она сняла.
- Александр, со мной происходят непонятные вещи, в меня вцепились люди и похоже из вашего КГБ.
- Откуда ты это взяла?
- Я столько лет крутилась между всякими разведывательными службами разных стран, что даже узнаю их по почерку. Зжесь же прямой советский примитивизм. Все развалить, сломать и ни копейки не взять. У меня же там были ценности на миллионы долларов.
- У тебя был обыск?
- Ну да.
- Дорри, ты о пилюлях и нашем последнем разговоре ни кому не говорила?
Дорри замешкалась.
- Понимаешь, Александр, я поделилась с мужем о пилюлях и обо всем Каирском кошмаре. Рассказала и наш последний разговор. Мы ничего не утаиваем друг перед другом.
- В меня тоже вцепилось КГБ. Они проверили всю каирскую цепочку, включая Мансура.
- Да что ты говоришь? Но мой муж здесь непричем.
- Я не обвиняю твоего мужа. Я о другом. В этой цепочке не хватает одного звена. Это ты. То что к тебе подсунули тогда разведчика, это цветочки, ягодки могут быть впереди. КГБешники уверены, что одна пилюля у тебя.
- Вот как? Что же мне делать?
- Я хочу, что бы ты утверждала всем, что пилюли ты передала мне.
- Если тебе это не повредит, я буду говорить так. Так сколько я пилюль тебе передала?
- Одну.
- Одну? Зто не ту ли самую, что ты мне предлагал раньше?
- Ну да.
- Что за чертовщина. Может быть кто-нибудь тогда увидел, как я ее вертела в руках?
- Может быть.
- А не послать ли нам все подальше. Я ни как не могу забыть то время, когда в танке сидя голышом, мы страстно хотели друг друга. Когда в фургоне, ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете. Я предлагаю, либо выбираем сейчас кровать, либо катись от сюда к чертовой матери со своими сраными пилюлями и неприятностями.
- Я выбираю кровать.
- Тогда марш в ванную.
Я сижу перед КГБешниками. Один ковыряет ногти, другой насмешливо смотрит на меня.
- Пилюли-то настоящие - говорит он.
- Ну и слава богу.
- Если бы ты нас обманул, мы бы раздавили тебя как червя, поддерживает разговор другой.
- Так о чем вы так долго говорили недавно с Дорри?
- Вас интересует пастельный вариант или еще что-нибудь?
- Вы порядочный шутник, Скворцов, и все время ходите по острию ножа. Конечно, нас больше интерисуете вы.
- Что вам еще надо?
- Хорошо не будем говорить о Дорри, поговорим о вашей службе. Кто вы майор Скворцов, корреспондент или агент отдела "М" при управлении командования в Германии.
- Пожалуй это вопрос не ко мне, а к моему начальству.
- Ладно, Скворцов, я хочу предложить вам другой вариант, оказывать помощь нашему комитету.
- Нам такие жулики подходят, - добавил другой.
- Идите вы в....
Они засмеялись, поднялись и пошли к двери.
- Мы еще с вами увидимся, майор.
Шахту под Берлином, мы начали закладывать смело, прикрываясь строительством метро. Так как у города большие подземные коммуникации и земля "прослушивалась" и нашими и натовцами, туннель решили прорывать на большой глубине, около 30 метров. Грунт оказался твердыим и скорость проходки упала до 14-16 метров в сутки. Филипенко настаивал тащить туннель в центр западного Берлина. Игорь Сергеевич доказывал, что фугас надо ставить недалеко от границы, но тоже в западном Берлине.
- Ты все стремишься больше уничтожить город западников, да пойми, когда фугас жахнет, Берлина не будет вообще. А если его вообще не будет, так поставим фугас по центру Берлина, как раз недалеко от границы в Западном секторе.
- Буть по твоему. Ты слышал, Скворцов.
- Может быть примем компромис, - говорю я. - Потянем туннель к центру, через точку установки фугаса.
- Это три километра 720 метров, - сразу подсчитывает Игорь
Сергеевич. - А идея хороша, дадим Штази липовую точку координат.
- Три с половиной месяца работ, - задумчиво говорит Филипенко. - Я только-что получил шифровку об ускоренных темпах работ. Там, в Москве считают, что мы долго копаемся, за два года только 15 минирований. Давайте майор, кладите мину под Берлин.
Я выбрал для шахты здание немецкой консерватории, чем вызвал бурный восторг лейтенантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38