Соломко Наталья Зоревна
Любовь октябренка Овечкина
Наталья Зоревна СОЛОМКО
Любовь октябренка Овечкина
Рассказ
Завтра предстояла контрольная по алгебре, и надо было сидеть и упорно овладевать знаниями, решая все эти ужасные уравнения с кучей неизвестных, а ключ Оленька утром забыла дома и в квартиру попасть не могла. Пришлось возвращаться в школу, к сестре. Она работала там учительницей.
Вторая смена уже началась, и из-за всех дверей доносились тоненькие голоса. Там читали неуверенно: "Ма-ма мы-ла Ма-шу", там бубнили таблицу умножения, а первый "В" кричал хором:
- А, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф...
После "ф" произошла заминка, потому что половина первого "В" крикнула:
- Ха!
А другая половина:
- Ша!
Но был еще кто-то один, кто, чуть запоздав, выкрикнул звонко:
- Ю!
После чего все смутились и замолчали.
"Мне бы ваши заботы..." - подумала Оленька.
- Кто сказал "ю"? - строго и уверенно спросил за дверью голос сестры Ани.
Никто не сознался.
- Дети! На мои вопросы надо отвечать сразу! - укоризненно произнесла сестра. - Кто сказал "ю"?
- Это Овечкин, - доложили откуда-то из угла.
- Вера, надо отвечать полным ответом, - сделала замечание сестра. - И сначала поднять руку.
Видимо, рука была поднята, потому что сестра сказала:
- Да, Вера.
- Анна Олеговна, это Овечкин сказал "ю"!
На этот раз ответ был построен верно. И был полным.
- Молодец, Вера, садись, - похвалила Анька.
"Ябеда! - подумала Оленька. - У нас бы ей дали!"
Оленька кончала девятый класс, и это "у нас" относилось, конечно, не к настоящему времени, а к тем стародавним временам, когда она сама училась в первом классе.
- Овечкин, встань! - меж тем продолжали развиваться за дверью события. - Это ты сказал "ю"?
Последовала пауза.
- Овечкин, не молчи, я жду!
- Ну чего пристала?! - пробормотала Оленька в коридоре.
- Овечкин, ты что, язык проглотил?
Голос у сестры был чужой, взрослый. "Может, это и не Анька вовсе?" подумала Оленька.
- Овечкин! Я с кем разговариваю?!
"Какая противная!.." - удивилась Оленька, и тут зазвенел звонок.
- Быстро все на перемену! - скомандовала Анька. - А Овечкин останется.
Первый "В" выбежал в коридор и принялся бегать и толкаться.
Первоклассники были такие маленькие, что Оленька вдруг почувствовала себя великаншей и догадалась то ли с радостью, то ли с испугом: "Вот я и выросла..." И вошла в класс.
Рыжий мальчик, похожий на большого плюшевого мишку, стоял там у своей парты в среднем ряду и глядел в пол.
- Привет! - сказала Оленька сестре. - Я ключ забыла.
- Как всегда! - хмыкнула сестра. - Погоди минуту, я сейчас закончу и сходим в учительскую - ключ в плаще... - И уже совсем другим голосом: Овечкин! Ты будешь мне отвечать?!
- Ну что ты пристала к человеку? - заступилась Оленька.
- Ольга! - глаза у сестры стали круглыми, испуганными. - Замолчи немедленно! А ты, Овечкин, дай дневник и выйди из класса!
Овечкин опустил голову еще ниже и зарыдал.
- Ну разумеется! - рассердилась Аня. - Теперь будешь лить слезы! А раньше ты о чем думал?
Но Овечкин остался верен себе: он не ответил и рыдал молча и слизывал слезы с губ большим розовым языком.
- Вот видишь! - качнула головой сестра. - И так весь год: сначала упрямится, а потом плачет... Тебе не стыдно, Овечкин? Вот исключим тебя из октябрят!..
Овечкин завыл тихонько.
- Какая ты бессовестная, Анька! - не выдержала Оленька.
- Думай, что говоришь, балда! - зашипела Аня.
- И чего ты его мучаешь! Овечкин! Ну, Овечкин... Не плачь! - Оленька подбежала и обняла упрямого, безутешного Овечкина. - Никуда она тебя не исключит, слышишь?! Ну перестань, не плачь... Тебя как зовут?
Услышав вопрос, Овечкин притих. Только шмыгал носом и сопел. Но говорить, как его зовут, явно не собирался.
- Убедилась? - торжествующе спросила Аня.
- Ну и что? - отозвалась Оленька. - Может, ему не хочется со мной разговаривать, это его дело! Может, я ему не нравлюсь... Сама-то с каждым разговаривать не станешь, а он, если маленький, должен?
- Ну знаешь! - Аня свела брови над суровой переносицей. - Ты эти глупости не говори! Анархистка! Ты мне всю воспитательную работу развалишь, пошли за ключом! И чтоб ноги твоей больше здесь не было!
Оленька ушла. Ужасная контрольная не давала ей покоя, а у подъезда уже стоял Крапилин. Он стоял и смотрел вдаль.
- Привет, - сказала Оленька, - что ты тут делаешь?
- Стою...
Оленька вспомнила сестру и сказала противным голосом:
- Надо отвечать полным ответом, Миша. Ты что, забыл, чему тебя учили в первом классе?
Крапилин улыбнулся чуть заметно и из высокого почти незнакомого юноши (он очень вытянулся за этот год) превратился в прежнего привычного Мишку, старого друга и соратника по учебе.
- Оля, - ответил Мишка полным ответом, - я здесь стою.
- Зачем?
- Я стою здесь, Оля, - продолжал отвечать Мишка, - потому, что жду тебя.
- Молодец. Садись. Пять!
Мишка засмеялся, а Оленька уже опять хмурилась:
- А почему, Миша, вместо того чтобы готовиться к ответственной контрольной, ты стоишь тут и ждешь меня?
- Полным ответом? - спросил Мишка.
- Разумеется!
Но Крапилин махнул рукой и сказал коротко:
- Соскучился. Пойдем гулять?
И они пошли. О контрольной по алгебре, конечно же, было забыто. Лишь поздно вечером, когда они снова стояли у Оленькиного подъезда и Крапилин спросил: "Можно я тебя поцелую?.." - Оленька вдруг отчетливо вспомнила о ней и испугалась.
- Мишка! - сказала она. - У нас же завтра контрольная...
И Мишка долго не мог понять, о чем она, а потом надулся, как маленький, и молчал в темноте.
- Тебе хорошо! - торопливо говорила ему Оленька, - ты все знаешь...
Мишка молчал.
- А я ничего не знаю!.. Ну Мишка... Ну что ты молчишь!..
Крапилин мотнул головой и повторил упрямо:
- Можно, я тебя поцелую?
И они стали молчать вместе.
- Молчание - знак согласия?.. - тихо спросил Крапилин.
И Оленька кивнула в темноте головой. О контрольной было снова забыто.
Дома ее встретили сердито: мало того, что она постоянно забывает свой ключ, так сегодня она унесла и Анин, а домой явиться не соизволила! Аня полтора часа не могла попасть в квартиру...
Оленька слушала, молчала и думала, что, наверно, и мама, и Анька уже догадались по глазам, что она только что целовалась с Мишкой... Или, во всяком случае, догадываются. Недаром Анька, жалуясь маме, как отвратительно вела себя Оленька у нее в классе, как-то странно, исподлобья поглядывает на нее...
- Это ты вела себя отвратительно! - уточнила Оленька. Надо было что-нибудь говорить - много-много, чтоб отвести подозрения. И Оленька нажаловалась маме на Аньку, которая измывается над малышами, прямо не учительница, а крокодилица какая-то!
- Сама ты!.. - закричала Анька. - Что ты понимаешь в педагогике, троечница!..
- Можно подумать, что ты в ней много понимаешь!
1 2 3 4