Джек с радостным лаем крутился у них под ногами, пока Лизандер не забросил его на спину Артура, где тот продолжал гавкать, сохраняя равновесие под всеобщие взвизги хохота, в то время как Лизандер еще раз пробежался со своим любимцем.
– У Артура была проблема с суставами из-за слабой сбалансированности ног, – объясняла Банни, пока Руперт открывал бутылку шампанского. – Поэтому ему нужны особые подковы, где вместо заднего шипа должно быть закругление. Потом шип можно будет восстановить. Вы постепенно будете подрезать копыта сзади, и его нога вновь станет нормальной.
Лизандер обнял ее.
– Это же чудо! Я даже не могу высказать, как я тебе благодарен. Руперт, а можно Артуру немного шампанского? Он его действительно любит... Ой, – взвизгнул он, когда Тини его укусила. – Ну и этой сучке тоже надо налить.
Когда они вернулись в контору, Руперт достал графин виски.
– Давай-ка выпьем чего-нибудь поприличнее.
После таких вот историй и понимаешь, какая же у нас стоящая работа. Должен сказать, Артур – славная лошадь.
– Он такая умница.
Лизандер уже успокоился и теперь восхищался холеными лошадьми Стаббза над камином и надеялся, вдыхая доносящийся с кухни запах мяса по-провансальски, которое готовила Тегти, что его пригласят остаться на ужин.
– И с ним ведь почти никаких проблем.
«Чего не скажешь о тебе», – подумал Руперт, доставая сифон с содовой. Вслух же он сказал:
– Если хочешь, давай попробуем его еще разок на скачках в Ратминстере.
Лизандер резко повернулся:
– Ты думаешь, уже можно?
– А почему бы нет? Месяц он у нас просто побегает. Затем приступим к забегам на время и прыжкам, это в конце второго месяца, в следующем месяце перейдем на галоп, потихоньку набирая форму. И управимся как раз к началу апреля, – Руперт щелкнул по календарю. – К 6 апреля, чтобы быть точным.
– Вот это было бы здорово.
Глядя на удивительно красивое лицо Руперта с загаром, оставшимся еще от лыжных катаний, на приглаженные светлые волосы, потемневшие от тающих снежинок, и на васильково-голубые глаза и без следа насмешки, Лизандер почувствовал прилив волны обожания. И вновь ему захотелось пасть на колени и поцеловать руку Руперту и завоевать его расположение так же, как любовь Китти. Господи, да он что-то совсем раскис.
– Как ты думаешь, это будет ужасно, если я позвоню Китти? – спросил он и, пошатываясь, направился к телефону в какой-то эйфории.
– Нам нужен хороший жокей, – произнес Руперт, протягивая Лизандеру стакан. – Артура, конечно, нужно умасливать, но не до такой степени.
Потрясенный Лизандер побрел обратно от телефона.
– Я же собираюсь скакать, – запротестовал он.
Но Руперт уже переводил взгляд от своего дневника к списку лошадей на стене и размышлял, кого бы послать в Лингфилд в конце недели.
– Но если ты собираешься отвалить денег за тренинг, то тебе же понадобится и опытный жокей, – сказал он и добавил: – Господи, ну что за день. Табита, моя дочь, сегодня вечером должна бы вернуться в школу. А она спуталась с этим жутким, бородатым животным, трактористом, который думает, что тренеры – это те, кто все время ходит в грязной обуви. А у Табиты уже оплачен счет за обучение. Ей-Богу, когда дети учатся за рубежом, приходится ходить пешком, а о том, чтобы менять «БМВ» каждые шесть месяцев, приходится только мечтать.
Подняв взгляд, он увидел, что Лизандер сидит с открытым ртом, пытаясь выжать из себя хоть слово.
– Послушай, Руперт, я думаю, что наши интересы пересекаются. Мне не хотелось бы вводить тебя в заблуждение, но я не в состоянии оплачивать тренировки Артура.
Это выглядело так, словно виски опять скользнуло в графин.
– В общем, – пробормотал Лизандер, – сегодня утром я открыл банковскую декларацию. Она меня подкосила. Я-то думал, что у меня еще семьдесят пять тысяч, а выяснилось, что ничего. Даже перерасход.
– Ну так о чем же ты думаешь? – мягко поинтересовался Руперт, обхватив своими длинными пальцами стакан с виски, сузив глаза, стерев с лица даже остатки дружелюбия. Лизандер вдруг ощутил взрывную опасность этого человека.
– Артур здесь уже десять дней, – продолжал Руперт, – которые у нас гораздо дороже, чем в отеле «Версаль», я уж не вспоминаю об этой пони-людоедке. Один только счет ветеринара составляет астрономическую сумму. Это не осел все-таки, – добавил он ехидно.
– Да я понимаю, – Лизандер успокаивающе поднял руки. – Но ведь я выигрывал заезд за заездом, и мой дядя Алистер...
– Этот пьяница и развратник. Лизандер вздрогнул:
– Но он разбирался в лошадях. И он говорил, что я умею скакать.
– Но сам брал другого жокея.
Холодное, неподвижное лицо Руперта, его замораживающий, оскорбительный голос напомнили Лизандеру отца и заставили задрожать еще больше.
– Н-ну, если вы дадите мне работу по выездке ваших лошадей или на скачках, я буду это делать бесплатно. Я даже буду чистить загоны, хотя тут я не очень силен. А если мы поставим Артура в строй и я на нем выиграю Ратминстер, Китти поймет, что я не просто плейбой, а достоин того, чтобы она могла выйти за меня замуж.
Руперт долго молчал. Тикали часы, поскрипывал и отплевывался факс. В соседней комнате стучала машинка. Со стороны кухни донеслось слабое жужжание – Тегги включила миксер. Энергичный кот влетел через отверстие в двери. К дому подъехал автомобиль, и пол задрожал. Наконец Руперт сказал:
– Это лучший тренировочный комплекс во всей стране, а ты предлагаешь, чтобы я бесплатно тренировал какого-то полудохлого динозавра, да еще оплачивал его заезды?
– Я думал, ты можешь, – Лизандер смотрел на сбитые носки своей обуви. – А большая победа не помешала бы вашей конюшне. Да и на людей произведет впечатление, что вы взяли Артура. Ведь ему даже рождественские карточки прислали болельщики, а на прошлой неделе – банку мятных леденцов. Я поскачу, я обещаю.
– Да ты шутишь, что ли? Уж не думаешь ли ты, что я доверю тебе, чтобы ты распустил моих лошадей. Мы заняты, – необычно резко сказал он Тегти, показавшейся в двери.
– Извини, – она покраснела, – но Таб пришла домой.
– Ничего, доберусь и до нее, – Руперт допил виски. – Нет, не надо, – взвыл он, когда к двери двинулось что-то в голубую полосочку, увенчанное белокурыми взъерошенными волосами.
Увидев, что его дочь поднимается по ступеням, Руперт заворчал, как чиновник, к которому без спросу идут на прием.
– Я не собираюсь возвращаться в «Багли-холл», – завопила Табита. – Я ненавижу тебя.
– Как ты смеешь встречаться тайком с этим проходимцем?
– Если бы Эшли был сыном герцога, ты бы тогда не возражал, – закричала в ответ Табита. – Какой же ты сноб. Когда ты был молодой, тебе было все равно – Диззи, Подж, Мерион, да и была ли в Южной Англии хоть одна девушка-конюх, с которой бы ты не трахался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92