В конце
концов, не все ли равно, под какими именами выступают эти силы Бога и
Дьявола или Богов Седой Старины и Властителей Древности, Добра и Зла либо
Ноденса, Владыки Великой Бездны, единственного из Богов Седой Старины,
получившего имя, и таких противостоящих ему богов, как слабоумный Азатот,
этот бесформенный распространитель инфернального хаоса, богохульствующий и
бурлящий в центре всего мироздания; Иог-Сотот, весь-в-одном и один-во-всем,
неподвластный законам времени и пространства, сосуществующий со всеми
временами и соприсутствующий всему пространству; Ньярлатхотеп, вестник
Древних; Великий Ктулху, ждущий часа, когда он сможет восстать из Р'лайха,
сокрытого в морских пучинах; невыразимый Хастур, Владыка Межзвездных
Пространств; Шуб-Ниггурат, черный козел дремучих Лесов Легионов Младых? И
подобно тому, как человеческие расы, поклонявшиеся различным известным
богам, именовались по сектам, так и последователи Древних разделялись на
чудовищных снежных людей, обитающих в Гималаях и других горных странах Азии;
глубоководных, что затаились в океанских пучинах, храня верность Великому
Ктулху и поклоняясь Дагону; шанта-ков; народ чо-чо и многих других. Иные
среди них, как утверждалось, происходят из тех мест, куда изгнали как
Люцифера из Рая Властителей Древности, когда они восстали против Богов Седой
Старины: это такие места, как далекие звезды Хиадеса, Неведомый Кадаф, плато
Ленг и затонувший город Р'лайх.
Среди этого обилия труднопроизносимых названий я встретил два имени,
которые привели меня в замешательство, заставив предположить, что кузен
относился к этой мифологической схеме куда серьезнее, чем я думал.
Неоднократное упоминание Хиадеса, например, напомнило мне слова Уилбера об
оконном стекле в мансарде, когда он охарактеризовал его, как "вероятно,
хиадесского происхождения". В другой раз он высказался о нем еще более
определенно, назвав его "стеклом из Ленга". Правда, это могло быть случайным
совпадением, и некоторое время я тешил себя мыслью, что Ляном, вероятно,
звали какого-нибудь китайского торговца антиквариатом, а слово "хиадесский"
я просто не так расслышал. Но напрасно пытался я обмануть самого себя все
указывало, на то, что интерес Уилбера к этой совершенно нездешней мифологии
был далеко не преходящим. И если меня не смогли до конца убедить собранные
им рукописи и книги, то его собственноручные записи развеяли мои последние
сомнения.
В его заметках встречалось много более чем странных упоминаний, от
которых мне почему-то становилось не по себе. Там также были пусть неумелые,
но весьма впечатляющие зарисовки явно нездешних пейзажей и существ, каких
невозможно было бы выдумать даже при самой буйной фантазии. Воистину, в
большинстве своем эти существа превосходили всякое описание: там были
крылатые, в человеческий рост твари, похожие на летучих мышей; гигантские
бесформенные гады с бесчисленными щупальцами, на первый взгляд напоминающие
осьминогов, но явно превосходящие последних интеллектом; когтистые
полулюди-полуптицы; безобразные амфибии, ходящие на задних лапах и покрытые
бледно-зеленой, цвета морской волны, чешуей. Попадались среди них и такие, у
которых были ярко выраженные человеческие черты хилые, недоразвитые карлики
с восточного типа лицами, населяющие, судя по их одеяниям, холодные страны,
а также представители расы, рожденной от смешанных браков между земноводными
илюдьми. Я никогда бы не подумал, что мой кузен был наделен таким богатым
воображением. Из всех наших родственников один только дядюшка Генри
по-детски верил всякого рода нелепым вымыслам, но, насколько я знал Уилбера,
он ничему подобному подвержен не был. И только теперь я увидел, что он
искусно скрывал от всех нас свою истинную сущность. Трудно передать, в какое
изумление повергло меня это открытие.
Ни одно живое существо не могло послужить прообразом для этих
зарисовок, а в тех рукописях и книгах, что остались после кузена, похожих
рисунков не было. Подстрекаемый любопытством, я еще больше углубился в архив
кузена и в конце концов выбрал несколько записей, загадочных по содержанию,
но в то же время, как мне показалось, имеющих косвенное отношение к предмету
моих поисков. Все записи были пунктуально датированы, и я без труда
расположил их в хронологическом порядке.
"15 октября 1921 года. Ландшафт проясняется. Ленг? Напоминает юго-запад
Америки. Пещеры из них вылетают стаи летучих мышей целая туча как раз перед
закатом. Они закрыли собой солнце. Низкорослый кустарник, искривленные
стволы. Очень ветрено. Вдалеке заснеженные вершины гор, направо пустынное
плоскогорье.
21 октября 1921 года. Четыре шантака на среднем плане. Средний рост
выше человеческого. Покрыты шерстью, напоминают летучих мышей, перепончатые
крылья простираются на три фута над головой. Клювы загнутые, как у
стервятников, в остальном же морды напоминают рыльца летучих мышей.
Пересекли местность по воздуху, остановились передохнуть на скале неподалеку
от меня. Не замечают. По-моему, на одном был всадник, но не уверен.
7 ноября 1921 года. Ночь. Океан. Остров вроде рифа на переднем плане.
Глубоководные вместе с гу-маноидами явно смешанного происхождения: помесь
белая. Глубоководные покрыты чешуей, передвигаются наподобие лягушек нечто
среднее между шагом и прыжком, чуть горбятся, как и все земноводные.
Остальные, похоже, поплыли на риф. Быть может, Иннсмут? Ни береговой линии,
ни городских огней. Нет и кораблей. Выступающая из воды возвышенность, рядом
с рифом. Риф Дьявола? Похоже, даже гибриды не способны проплыть такое
расстояние без отдыха. Не исключено, что побережье находится слишком близко
на переднем плане, потому его и не видно.
17 ноября 1921 года. Абсолютно ни на что не похожий пейзаж. Явно не
земной. Непроницаемо черное небо, несколько звезд. Скалы из порфира или
сходной породы. На переднем плане глубокое озеро. Ха-ли? Через пять минут
воды стали бурлить и вздыматься в том месте что-то всплывало на поверхность.
Лицом от меня. Гигантский обитатель вод, со щупальцами. Спрутообразный,
только гораздо, гораздо крупнее в десять в двадцать раз крупнее гигантского
Octopus apollyon (Осьминог (лат.) с западного побережья. Одно то, что
служило ему шеей, составляет не менее 15 родов (Мера длины, примерно равная
пяти метрам.) в диаметре. Не мог отважиться взглянуть ему в лицо и
ликвидировал звезду.
4 января 1922 года.
1 2 3 4 5 6 7
концов, не все ли равно, под какими именами выступают эти силы Бога и
Дьявола или Богов Седой Старины и Властителей Древности, Добра и Зла либо
Ноденса, Владыки Великой Бездны, единственного из Богов Седой Старины,
получившего имя, и таких противостоящих ему богов, как слабоумный Азатот,
этот бесформенный распространитель инфернального хаоса, богохульствующий и
бурлящий в центре всего мироздания; Иог-Сотот, весь-в-одном и один-во-всем,
неподвластный законам времени и пространства, сосуществующий со всеми
временами и соприсутствующий всему пространству; Ньярлатхотеп, вестник
Древних; Великий Ктулху, ждущий часа, когда он сможет восстать из Р'лайха,
сокрытого в морских пучинах; невыразимый Хастур, Владыка Межзвездных
Пространств; Шуб-Ниггурат, черный козел дремучих Лесов Легионов Младых? И
подобно тому, как человеческие расы, поклонявшиеся различным известным
богам, именовались по сектам, так и последователи Древних разделялись на
чудовищных снежных людей, обитающих в Гималаях и других горных странах Азии;
глубоководных, что затаились в океанских пучинах, храня верность Великому
Ктулху и поклоняясь Дагону; шанта-ков; народ чо-чо и многих других. Иные
среди них, как утверждалось, происходят из тех мест, куда изгнали как
Люцифера из Рая Властителей Древности, когда они восстали против Богов Седой
Старины: это такие места, как далекие звезды Хиадеса, Неведомый Кадаф, плато
Ленг и затонувший город Р'лайх.
Среди этого обилия труднопроизносимых названий я встретил два имени,
которые привели меня в замешательство, заставив предположить, что кузен
относился к этой мифологической схеме куда серьезнее, чем я думал.
Неоднократное упоминание Хиадеса, например, напомнило мне слова Уилбера об
оконном стекле в мансарде, когда он охарактеризовал его, как "вероятно,
хиадесского происхождения". В другой раз он высказался о нем еще более
определенно, назвав его "стеклом из Ленга". Правда, это могло быть случайным
совпадением, и некоторое время я тешил себя мыслью, что Ляном, вероятно,
звали какого-нибудь китайского торговца антиквариатом, а слово "хиадесский"
я просто не так расслышал. Но напрасно пытался я обмануть самого себя все
указывало, на то, что интерес Уилбера к этой совершенно нездешней мифологии
был далеко не преходящим. И если меня не смогли до конца убедить собранные
им рукописи и книги, то его собственноручные записи развеяли мои последние
сомнения.
В его заметках встречалось много более чем странных упоминаний, от
которых мне почему-то становилось не по себе. Там также были пусть неумелые,
но весьма впечатляющие зарисовки явно нездешних пейзажей и существ, каких
невозможно было бы выдумать даже при самой буйной фантазии. Воистину, в
большинстве своем эти существа превосходили всякое описание: там были
крылатые, в человеческий рост твари, похожие на летучих мышей; гигантские
бесформенные гады с бесчисленными щупальцами, на первый взгляд напоминающие
осьминогов, но явно превосходящие последних интеллектом; когтистые
полулюди-полуптицы; безобразные амфибии, ходящие на задних лапах и покрытые
бледно-зеленой, цвета морской волны, чешуей. Попадались среди них и такие, у
которых были ярко выраженные человеческие черты хилые, недоразвитые карлики
с восточного типа лицами, населяющие, судя по их одеяниям, холодные страны,
а также представители расы, рожденной от смешанных браков между земноводными
илюдьми. Я никогда бы не подумал, что мой кузен был наделен таким богатым
воображением. Из всех наших родственников один только дядюшка Генри
по-детски верил всякого рода нелепым вымыслам, но, насколько я знал Уилбера,
он ничему подобному подвержен не был. И только теперь я увидел, что он
искусно скрывал от всех нас свою истинную сущность. Трудно передать, в какое
изумление повергло меня это открытие.
Ни одно живое существо не могло послужить прообразом для этих
зарисовок, а в тех рукописях и книгах, что остались после кузена, похожих
рисунков не было. Подстрекаемый любопытством, я еще больше углубился в архив
кузена и в конце концов выбрал несколько записей, загадочных по содержанию,
но в то же время, как мне показалось, имеющих косвенное отношение к предмету
моих поисков. Все записи были пунктуально датированы, и я без труда
расположил их в хронологическом порядке.
"15 октября 1921 года. Ландшафт проясняется. Ленг? Напоминает юго-запад
Америки. Пещеры из них вылетают стаи летучих мышей целая туча как раз перед
закатом. Они закрыли собой солнце. Низкорослый кустарник, искривленные
стволы. Очень ветрено. Вдалеке заснеженные вершины гор, направо пустынное
плоскогорье.
21 октября 1921 года. Четыре шантака на среднем плане. Средний рост
выше человеческого. Покрыты шерстью, напоминают летучих мышей, перепончатые
крылья простираются на три фута над головой. Клювы загнутые, как у
стервятников, в остальном же морды напоминают рыльца летучих мышей.
Пересекли местность по воздуху, остановились передохнуть на скале неподалеку
от меня. Не замечают. По-моему, на одном был всадник, но не уверен.
7 ноября 1921 года. Ночь. Океан. Остров вроде рифа на переднем плане.
Глубоководные вместе с гу-маноидами явно смешанного происхождения: помесь
белая. Глубоководные покрыты чешуей, передвигаются наподобие лягушек нечто
среднее между шагом и прыжком, чуть горбятся, как и все земноводные.
Остальные, похоже, поплыли на риф. Быть может, Иннсмут? Ни береговой линии,
ни городских огней. Нет и кораблей. Выступающая из воды возвышенность, рядом
с рифом. Риф Дьявола? Похоже, даже гибриды не способны проплыть такое
расстояние без отдыха. Не исключено, что побережье находится слишком близко
на переднем плане, потому его и не видно.
17 ноября 1921 года. Абсолютно ни на что не похожий пейзаж. Явно не
земной. Непроницаемо черное небо, несколько звезд. Скалы из порфира или
сходной породы. На переднем плане глубокое озеро. Ха-ли? Через пять минут
воды стали бурлить и вздыматься в том месте что-то всплывало на поверхность.
Лицом от меня. Гигантский обитатель вод, со щупальцами. Спрутообразный,
только гораздо, гораздо крупнее в десять в двадцать раз крупнее гигантского
Octopus apollyon (Осьминог (лат.) с западного побережья. Одно то, что
служило ему шеей, составляет не менее 15 родов (Мера длины, примерно равная
пяти метрам.) в диаметре. Не мог отважиться взглянуть ему в лицо и
ликвидировал звезду.
4 января 1922 года.
1 2 3 4 5 6 7