Теперь, зная, что этот человек использовал свой талант, истратил
неисчислимые часы утомительного и кропотливого труда на изготовление
нового чудовищного орудия истребления, Кэлхаун мог почти в точности
описать его жизненный путь. Он был уродом, посмешищем. Он ненавидел тех,
кто смеялся над ним. Он строил в воображении грандиозные фантазии о
мировом господстве, о том, что он накажет всех, кого ненавидел. И всю
бешеную энергию он вложил в замысел мести Космосу. Он выработал
поразительную выдержку и силу воли, он строил план за планом, интригу за
интригой, шаг за шагом приближаясь к своей цели...
Кэлхаун знал несколько людей с похожей судьбой. Они пошли другим
путем. Один из самых ценных работников в штаб-квартире управления
Сектором, очень ценимый за свои заслуги, просто на вес золота, имел не
совсем, мягко говоря, обычную внешность. Но через пять минут разговора вы
уже об этом и не вспоминали. И был еще президент планеты в созвездии
Лебедя, учитель с Альфы Кита, музыкант из... Кэлхаун мог сейчас вспомнить
многих. Но вот этот горбатый карлик избрал иной путь, противоположный пути
мужества и природы. Он избрал ненависть, и поражение было в его случае
неотвратимо.
Они вышли в лабораторию. Мургатройд приободрился - обстановка была
знакомая. Яркий свет, привычный блеск хромированных приборов, инструменты.
Даже запахи хорошо оснащенной микробиологической лаборатории были для
Мургатройда приятными, домашними. Он сказал весело:
- Чи-чи-чи!
Карлик в халате дернулся, стремительно обернулся. Широко раскрылись
темные блестящие глаза. Кэлхаун дал бесчувственному телу бандита
соскользнуть с плеча на пол, позаботившись, чтобы тот не очень ушибся.
Из-под формы бандита показалась куртка Медслужбы - соскользнувшее на пол
тело потянуло за собой "молнию".
- Прошу прощения, - вежливо сказал Кэлхаун, - но я вас должен
арестовать. Вы обвиняетесь в нарушении основных принципов общественного
здоровья. Создание и распространение эпидемии летального характера.
Карлик в халате бросился вправо, что-то схватил со стола. Потом
ринулся на Кэлхауна, пытаясь поразить его скальпелем - единственным
оружием, оказавшимся под рукой.
Кэлхаун нажал на спуск распылителя...
7
"Все наши мотивы, наши достижения
субъективны. Мы живем в границах черепной коробки.
Но человек может сделать то, что он хочет сделать,
а потом с удовольствием созерцать результаты
своего поступка. Это удовольствие субъективно, но
напрямую соотносится с реальностью и с объективным
космосом вокруг индивида. Имеется так же
сверхсубъективный тип мотивации и получения
удовольствия, который очень важен в поведении
человека. Многие люди получают удовольствие,
созерцая себя в определенном контексте
обстоятельств. Такие люди находят удовлетворение в
трагическом жесте, в щедрости, мудрости,
значительности. Объективные результаты такой
репрезентации редко принимаются во внимание. Очень
часто личность, завороженная созерцанием
великолепия собственной драмы поведения, приносила
великие страдания. Ибо личность это и в мыслях не
имела последствий своих поступков для кого-то
еще..."
Фитцджеральд "Вероятность и поведение человека"
Кэлхаун связал карлика полосами разорванной куртки. Процедуру эту
Кэлхаун проделал очень тщательно: сначала он привязал пленника к стулу,
потом заключил в надежный кокон тканевых пут. Потом занялся осмотром
лаборатории.
Мургатройд, поднявшись на задние лапы, копировал движения Кэлхауна.
Кэлхаун осматривал лабораторию. В большинстве оборудование было ему
знакомым: наборы чашек Петри, предметные стекла, оптические и электронные
микроскопы, автоклавы, облучатели, инструменты для микроанализа,
термостаты, в которых культура могла содержаться в любом из сотни
избранных температурных режимов. Мургатройд чувствовал себя, как дома.
Вскоре Кэлхаун услышал стон. Он повернулся и кивнул пленнику.
- Здравствуйте, - вежливо приветствовал он хозяина лаборатории. - Я
очень заинтересовался вашей работой. Кстати, сам я работаю в Медслужбе. Я
прибыл с обычной проверкой, и кто-то попытался меня уничтожить. На их
месте я бы позволил мне сесть, а потом прикончили бы выстрелом из
бластера.
На него внимательно смотрели маленькие темные глаза. Выражение их
менялось каждую секунду. То их наполняла ярость, граничащая с безумием, в
следующий миг они становились хитрыми и проницательными. Потом выказывался
почти животный страх.
Кэлхаун сказал несколько рассеяно:
- Наверное, сейчас разговаривать с вами нет смысла. Вы еще не оценили
ситуацию, не успокоились. Я в корабли, и никто не может мне помешать. Трое
из вашей... команды мясников выведены из строя на несколько дней...
Сверхдоза полисульфата, - пояснил он. - Это так просто, что я был уверен -
вы не догадаетесь. Я их "выключил", чтобы проникнуть на корабль.
Пленник, похожий на мумию, спеленатый лентами, пробормотал что-то
нечленораздельное. Кажется, он скрежетал зубами. Потом забулькал - ярость
вышла из-под контроля.
- Вы сейчас в шоке, - сказал Кэлхаун. - Частью - в самом деле, частью
притворяетесь. Я вас оставлю одного, чтобы вы немного пришли в себя. Мне
нужна информация. Думаю, вы пойдете на переговоры, в вашем-то положении...
Оставляю вас одного, поразмышляйте.
Он покинул лабораторию. Он чувствовал отвращение к привязанному к
стулу человеку. Он понимал, что преступник получил сильнейший шок. Он был
пойман и бессилен освободиться. Но часть этого шока - бешеная ярость,
настолько сильная, что имелась угроза перехода ярости в безумие. Кэлхаун
хладнокровно оценил ситуацию и пришел к выводу, что человек, однажды
принявший решение и проживший такую жизнь, - а это предположение, он
понимал, вполне пока соответствовало фактам, - в буквальном смысле может
сойти с ума. Поэтому он благоразумно покинул лабораторию, чтобы не
дразнить пленного.
Кэлхаун обошел все помещения корабля, определил его тип, верфь, на
которой он был построен, составил в уме примерный план операции по
превращению корабля в бесполезную скорлупу, которая уже не сможет
подняться в пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23