..
ГЛАВА XIV
РОВНО В ЧАС
Ужин был чрезвычайно веселым. Все присутствующие сошлись в том, что никогда еще леди Блейкни не выглядела столь прекрасной, а сэр Перси, этот «проклятый идиот», настолько потешным. Его королевское высочество до слез смеялся над глуповатыми, но быстрыми и смешными ответами Блейкни. А его корявое стихотворение «Сами ищем там и тут…» было даже спето на мотив песни «Эй, веселые британцы…», под аккомпанемент громкого стука стаканов. Кроме того, у лорда Гренвиля была великолепная кухня – некоторые шутники даже уверяли, что ему, отпрыску старого французского noblesse, пришлось, утратив свое состояние, искать удачи в cuisine министерства иностранных дел.
Маргарита Блейкни была в самом блестящем расположении духа, и ни одна душа в этой переполненной комнате даже не подозревала о той страшной борьбе, которая происходила в ее сердце. Часы безжалостно отсчитывали минуты. Было уже далеко за полночь, и даже принц Уэльский подумывал – не пора ли покинуть застолье. Оставалось менее получаса до того, как судьбы двух смелых людей будут противопоставлены друг другу – горячо любимый брат и безвестный герой.
Маргарита в течение этого последнего часа даже не пыталась увидеть Шовелена; она знала, его проницательные лисьи глазки сразу же напугают ее, и чаша весов склонится в сторону Армана. А пока она его не видела, в самой глубине сердца продолжала теплиться смутная, неистребимая надежда, что кто-то появится, кто-то великий, огромный, созданный на века, и снимет с ее слабых молодых плеч эту страшную ношу ответственности, эту необходимость выбирать одно из двух одинаково жестоких решений. Но минуты идут и идут, нудно и монотонно, будто забирая все на себя.
После ужина танцы возобновились. Его королевское высочество отбыл, и среди гостей пожилого возраста тоже зашел разговор об отъезде. Только молодежь по-прежнему была неутомима и затеяла новый гавот, который и заполнил следующие четверть часа.
Маргарита не могла более танцевать; есть предел даже очень крепкому самообладанию. Сопровождаемая кабинет-министром, она вновь отправилась в тот маленький будуар, все такой же пустынный среди остальных комнат. Она знала, что Шовелен притаился где-то, ожидая первой же возможности для встречи t?t-a-t?t. Они встретились глазами всего один раз после менуэта, еще до ужина, и она поняла, что этот опытный дипломат прочитал своими водянистыми глазами, что работа уже имеет результаты.
Значит, так угодно судьбе. И Маргарита, раздираемая ужаснейшими противоречиями из всех, какие когда-либо выпадали женскому сердцу, полностью отдалась ее слепой власти. Все же Арман любой ценой Должен быть спасен, он в первую очередь, поскольку он – ее брат; он был ей и отцом, и матерью, и другом с тех пор, как они лишились родителей. Мысль о том, что Арман умрет смертью предателя на гильотине, была столь ужасной, что даже думать об этом было невозможно. Этого просто не может быть, не может!.. А что касается незнакомца, героя… Здесь пусть решит судьба. Маргарита вырвет жизнь брата из рук этого безжалостного врага, а ловкий и хитроумный Сапожок Принцессы пусть сам позаботится о своем спасении.
Маргарита смутно надеялась, что этот отчаянный заговорщик, столько времени водивший за нос целую армию шпионов, сможет провести и Шовелена, сможет и в этом случае остаться неуязвимым.
Все эти мысли проносились в ее голове в то время, как кабинет-министр, будучи в полной уверенности, что нашел наконец-то настоящего и внимательного слушателя, рассказывал ей некую весьма хитроумную историю. Вдруг она увидела проницательную лисью мордочку Шовелена, выглянувшую из-за портьеры в дверном проеме.
– Лорд Фанкурт, – сказала она министру. – Не могли бы вы оказать мне услугу?
– Весь в вашем распоряжении, – галантно ответил он.
– Не могли бы вы посмотреть, не ушел ли мой муж из карточной комнаты? Если он там, скажите ему, что я очень устала и была бы рада уехать домой пораньше.
Просьба красивой женщины – закон для любого мужчины, даже для кабинет-министра. Лорд Фанкурт тут же готов был отправиться.
– Но мне не хотелось бы оставлять вас одну, – сказал он.
– Ничего, я здесь в совершенной безопасности, и, думаю, никто не потревожит меня… Я действительно устала. Вы знаете, что сэр Перси отправляется обратно в Ричмонд. Это далекий путь, а поскольку мы не спешим, мы не приедем домой раньше рассвета.
Лорд Фанкурт вынужден был повиноваться.
Только он исчез, как Шовелен проскользнул в дверь и в следующий миг уже спокойно и непринужденно стоял рядом с леди Блейкни.
– У вас есть новости для меня? – спросил он. Казалось, будто ледяной плащ неожиданно упал на плечи Маргариты. Несмотря на то, что щеки ее пылали огнем, тело охватил озноб, вся она словно окоченела. О, Арман, узнаешь ли ты когда-нибудь о той страшной жертве, – все: гордость, положение, женское достоинство – все забыто верной сестрой во имя твоего спасения.
– Ничего особенного, – сказала она, бездумно глядя перед собой. – Но это может оказаться путеводной нитью. Я смогла, не важно как, застать сэра Эндрью здесь, в этой самой комнате, когда он жег на одной из этих свечей бумагу. Эту бумагу мне удалось на пару минут взять у него, и у меня было около десяти секунд, чтобы прочесть ее.
– Времени было достаточно, чтобы изучить содержание? – спокойно поинтересовался Шовелен.
Она кивнула и продолжила ледяным голосом:
– В углу был все тот же наскоро нацарапанный звездообразный цветок. Под ним я смогла прочесть две строчки, остальное сгорело или было запачкано копотью от свечи.
– И что это были за строчки?
У нее неожиданно перехватило дыхание. Она почувствовала вдруг, что не в состоянии произнести слов, которые, быть может, приведут неизвестного смельчака к смерти.
– Хорошо еще, что не вся бумага сгорела, – прибавил с сухим сарказмом Шовелен. – Положение Армана Сен-Жюста могло бы ухудшиться. Так что же это были за строчки, гражданка?
– Одна: «Выезжаю завтра сам…», – тихо сказала она. – Вторая: «Если вы хотите говорить со мной, я буду ровно в час ночи в столовой».
Шовелен бросил взгляд на часы, висевшие над камином.
– В таком случае, у меня еще уйма времени.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она.
Маргарита была белой, словно статуя, руки заледенели, сердце бешено колотилось, гулко отдаваясь в голове. О, это ужасно, ужасно жестоко! Что она наделала! Ну и достанется же ей по заслугам. Выбор сделан, и уже не важно – из подлых или возвышенных побуждений. Лишь один Ангел-хранитель, заполняющий книгу судеб, знает правду.
– Что вы собираетесь делать? – механически повторила она.
– О, в настоящий момент – ничего. Потом – посмотрим.
– На что?
– На того, кого увижу в столовой ровно в час ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ГЛАВА XIV
РОВНО В ЧАС
Ужин был чрезвычайно веселым. Все присутствующие сошлись в том, что никогда еще леди Блейкни не выглядела столь прекрасной, а сэр Перси, этот «проклятый идиот», настолько потешным. Его королевское высочество до слез смеялся над глуповатыми, но быстрыми и смешными ответами Блейкни. А его корявое стихотворение «Сами ищем там и тут…» было даже спето на мотив песни «Эй, веселые британцы…», под аккомпанемент громкого стука стаканов. Кроме того, у лорда Гренвиля была великолепная кухня – некоторые шутники даже уверяли, что ему, отпрыску старого французского noblesse, пришлось, утратив свое состояние, искать удачи в cuisine министерства иностранных дел.
Маргарита Блейкни была в самом блестящем расположении духа, и ни одна душа в этой переполненной комнате даже не подозревала о той страшной борьбе, которая происходила в ее сердце. Часы безжалостно отсчитывали минуты. Было уже далеко за полночь, и даже принц Уэльский подумывал – не пора ли покинуть застолье. Оставалось менее получаса до того, как судьбы двух смелых людей будут противопоставлены друг другу – горячо любимый брат и безвестный герой.
Маргарита в течение этого последнего часа даже не пыталась увидеть Шовелена; она знала, его проницательные лисьи глазки сразу же напугают ее, и чаша весов склонится в сторону Армана. А пока она его не видела, в самой глубине сердца продолжала теплиться смутная, неистребимая надежда, что кто-то появится, кто-то великий, огромный, созданный на века, и снимет с ее слабых молодых плеч эту страшную ношу ответственности, эту необходимость выбирать одно из двух одинаково жестоких решений. Но минуты идут и идут, нудно и монотонно, будто забирая все на себя.
После ужина танцы возобновились. Его королевское высочество отбыл, и среди гостей пожилого возраста тоже зашел разговор об отъезде. Только молодежь по-прежнему была неутомима и затеяла новый гавот, который и заполнил следующие четверть часа.
Маргарита не могла более танцевать; есть предел даже очень крепкому самообладанию. Сопровождаемая кабинет-министром, она вновь отправилась в тот маленький будуар, все такой же пустынный среди остальных комнат. Она знала, что Шовелен притаился где-то, ожидая первой же возможности для встречи t?t-a-t?t. Они встретились глазами всего один раз после менуэта, еще до ужина, и она поняла, что этот опытный дипломат прочитал своими водянистыми глазами, что работа уже имеет результаты.
Значит, так угодно судьбе. И Маргарита, раздираемая ужаснейшими противоречиями из всех, какие когда-либо выпадали женскому сердцу, полностью отдалась ее слепой власти. Все же Арман любой ценой Должен быть спасен, он в первую очередь, поскольку он – ее брат; он был ей и отцом, и матерью, и другом с тех пор, как они лишились родителей. Мысль о том, что Арман умрет смертью предателя на гильотине, была столь ужасной, что даже думать об этом было невозможно. Этого просто не может быть, не может!.. А что касается незнакомца, героя… Здесь пусть решит судьба. Маргарита вырвет жизнь брата из рук этого безжалостного врага, а ловкий и хитроумный Сапожок Принцессы пусть сам позаботится о своем спасении.
Маргарита смутно надеялась, что этот отчаянный заговорщик, столько времени водивший за нос целую армию шпионов, сможет провести и Шовелена, сможет и в этом случае остаться неуязвимым.
Все эти мысли проносились в ее голове в то время, как кабинет-министр, будучи в полной уверенности, что нашел наконец-то настоящего и внимательного слушателя, рассказывал ей некую весьма хитроумную историю. Вдруг она увидела проницательную лисью мордочку Шовелена, выглянувшую из-за портьеры в дверном проеме.
– Лорд Фанкурт, – сказала она министру. – Не могли бы вы оказать мне услугу?
– Весь в вашем распоряжении, – галантно ответил он.
– Не могли бы вы посмотреть, не ушел ли мой муж из карточной комнаты? Если он там, скажите ему, что я очень устала и была бы рада уехать домой пораньше.
Просьба красивой женщины – закон для любого мужчины, даже для кабинет-министра. Лорд Фанкурт тут же готов был отправиться.
– Но мне не хотелось бы оставлять вас одну, – сказал он.
– Ничего, я здесь в совершенной безопасности, и, думаю, никто не потревожит меня… Я действительно устала. Вы знаете, что сэр Перси отправляется обратно в Ричмонд. Это далекий путь, а поскольку мы не спешим, мы не приедем домой раньше рассвета.
Лорд Фанкурт вынужден был повиноваться.
Только он исчез, как Шовелен проскользнул в дверь и в следующий миг уже спокойно и непринужденно стоял рядом с леди Блейкни.
– У вас есть новости для меня? – спросил он. Казалось, будто ледяной плащ неожиданно упал на плечи Маргариты. Несмотря на то, что щеки ее пылали огнем, тело охватил озноб, вся она словно окоченела. О, Арман, узнаешь ли ты когда-нибудь о той страшной жертве, – все: гордость, положение, женское достоинство – все забыто верной сестрой во имя твоего спасения.
– Ничего особенного, – сказала она, бездумно глядя перед собой. – Но это может оказаться путеводной нитью. Я смогла, не важно как, застать сэра Эндрью здесь, в этой самой комнате, когда он жег на одной из этих свечей бумагу. Эту бумагу мне удалось на пару минут взять у него, и у меня было около десяти секунд, чтобы прочесть ее.
– Времени было достаточно, чтобы изучить содержание? – спокойно поинтересовался Шовелен.
Она кивнула и продолжила ледяным голосом:
– В углу был все тот же наскоро нацарапанный звездообразный цветок. Под ним я смогла прочесть две строчки, остальное сгорело или было запачкано копотью от свечи.
– И что это были за строчки?
У нее неожиданно перехватило дыхание. Она почувствовала вдруг, что не в состоянии произнести слов, которые, быть может, приведут неизвестного смельчака к смерти.
– Хорошо еще, что не вся бумага сгорела, – прибавил с сухим сарказмом Шовелен. – Положение Армана Сен-Жюста могло бы ухудшиться. Так что же это были за строчки, гражданка?
– Одна: «Выезжаю завтра сам…», – тихо сказала она. – Вторая: «Если вы хотите говорить со мной, я буду ровно в час ночи в столовой».
Шовелен бросил взгляд на часы, висевшие над камином.
– В таком случае, у меня еще уйма времени.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она.
Маргарита была белой, словно статуя, руки заледенели, сердце бешено колотилось, гулко отдаваясь в голове. О, это ужасно, ужасно жестоко! Что она наделала! Ну и достанется же ей по заслугам. Выбор сделан, и уже не важно – из подлых или возвышенных побуждений. Лишь один Ангел-хранитель, заполняющий книгу судеб, знает правду.
– Что вы собираетесь делать? – механически повторила она.
– О, в настоящий момент – ничего. Потом – посмотрим.
– На что?
– На того, кого увижу в столовой ровно в час ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69