Им оказался серьезный молодой человек с короткой стрижкой по имени Боб Левин, который был в полном отчаянии. Флейшер не только ускользнул от него, но и машина у Флейшера оказалась быстрее, чем у него. Казалось, в сердцах он вот-вот начнет крушить изящную с красивой обивкой мебель, которой был обставлен офис Вилли.
— Да не переживайте вы так, — успокоил я Левина. — Я знаю, где живет Флейшер, и выйду на него там, на юге. Эта ваша поездка за ним все равно была бы зряшной.
— Правда?
— Правда. За то время, что вы висели у Флейшера на хвосте, заходил ли он к кому-нибудь, кроме Альберта Блевинса?
— Нет, если не считать копировальной мастерской. У меня не было возможности зайти к ним и проверить.
— Я сделал это сам. Поговорите-ка с этим человеком еще раз. Возможно, он от меня кое-что утаил. У него могли остаться копии газетной страницы и свидетельства о рождении, которые ему приносил Флейшер.
— Если они у него, я их добуду, — заверил меня Левин. — Чем еще могу быть вам полезен?
— Отвезите меня в аэропорт, — я посмотрел на свои часы. — У нас еще есть время заскочить по пути в гостиницу Сэндмена.
На Камино-Реаль мы заехали не зря. Горничная гостиницы как раз убирала номер выехавшего Флейшера. Единственное, что он оставил после себя в корзине для бумаг, была та же самая газета, которую часом раньше купил и я. Сообщение о Хэккете было из нее вырвано.
Какими бы ни были интересы Флейшера, они постоянно совпадали с моими. В эту минуту он опережал меня на один ход, и я подсчитывал, на сколько быстрее я прилечу в Лос-Анджелес, прежде чем Флейшер доедет туда на машине. Получалось — на три часа.
Почти весь первый час ушел у меня на то, чтобы медленно, с черепашьей скоростью добраться по забитому транспортом шоссе от международного аэропорта Лос-Анджелеса до дома Себастьяна в Вудлэнд-Хиллз. Я не стал предварительно звонить Киту Себастьяну, не желая услышать от него, что говорить с его дочерью мне нельзя. Когда я выехал из аэропорта, было еще светло, а когда моя машина, натужно завывая перегретым мотором, с трудом въезжала в гору к их дому, уже совсем стемнело.
Перед домом стояла машина шерифа округа Лос-Анджелес. Из включенной рации доносился чей-то прерывистый голос, словно сама машина обрела дар речи и теперь жаловалась на положение дел в этом несовершенном мире. На мой звонок дверь открыл угрюмый помощник шерифа.
— Что вам угодно?
— Я хотел бы поговорить с мистером Себастьяном.
— Мистер Себастьян в данный момент занят. Вы адвокат?
— Нет. — Я сказал ему, кто я. — Мистер Себастьян захочет меня увидеть.
— Сейчас спрошу у него.
И он закрыл передо мной дверь, щелкнув замком. Я прождал минуты две, слушая бормотанье патрульной машины. Дверь открыл Себастьян. Внешний вид его постоянно менялся, как у боксера-профессионала, которого систематически избивают на протяжении всех пятнадцати раундов. Спутанный клок волос ясно следовало расчесать. Лицо его побледнело. В глазах застыло выражение полной безнадежности. Помощник шерифа стоял у него за спиной, словно секундант.
— Они увозят ее, — сказал Себастьян. — Хотят посадить в тюрьму.
— Это не тюрьма, — поправил помощник, — а дом предварительного заключения.
Я спросил Себастьяна:
— А под залог нельзя?
— Можно, но у меня нет двадцати тысяч долларов.
— Да, многовато.
— Преднамеренное нападение — очень серьезное обвинение, — пояснил помощник. — Да еще обвинение в похищении...
— Все равно много.
— Судья так не считает, — пожал плечами помощник.
Я обратился к нему:
— Будьте так добры, оставьте нас вдвоем. Мне бы хотелось поговорить с мистером Себастьяном наедине.
— Вы же сказали, что не адвокат. У вас нет права давать ему юридическую консультацию.
— У вас тоже нет. Дайте нам, пожалуйста, немного поговорить. — За пределы видимости он отошел, а вот насчет пределов слышимости я поручиться не мог. Я спросил Себастьяна: — Кто ваш адвокат?
— Я позвонил одному человеку в Ван-Нуйс. Арнольд Бэндикс. Сказал, что вечером придет.
— Сейчас уже вечер. Что вы делали весь день?
— Сам толком не знаю. — Себастьян оглянулся назад, словно этот день остался в доме, поджидая его там клубком неразрешимых загадок. — Были два человека от окружного прокурора. Потом мы, разумеется, долго говорили с Сэнди, пытались хоть как-то разобраться в этой страшной путанице.
— Если будете просто сидеть и разговаривать, то вряд ли разберетесь. Вызовите адвоката сюда. И врача. Вам нужно убедить представителей закона разрешить дочери остаться дома хотя бы на эту ночь. Тогда у адвоката будет время поехать в суд и договориться там о снижении суммы залога. Можно договориться о десяти тысячах. Эту сумму вы сможете взять под заем за тысячу долларов.
Цифра ужаснула его.
— Как я смогу собрать тысячу долларов? Меня ведь теперь наверняка уволят.
— Обратитесь к ростовщику. Для того они и существуют.
— И во сколько же мне это обойдется? — спросил он несчастным голосом.
— В сотню-другую. Но речь сейчас не о деньгах. А о том, чтобы ваша дочь не попала в тюрьму.
Он воспринял это известие, не вникнув в него сначала, словно оно было передано ему через спутник связи: в данный момент ему предстояло решить труднейшую в жизни задачу. Взгляд его стал осмысленным, выражение безнадежности сменилось осознанием опасности ситуации. Оставалось то, что он был в состоянии сделать.
Подойдя к телефону, он позвонил их семейному врачу — доктору Джеффри. Приезжать тот не хотел. Себастьян сказал ему, что это необходимо. Затем он позвонил адвокату и сказал ему то же самое.
Мы прошли в гостиную в сопровождении помощника шерифа, вероятно, подозревавшего всех нас в том, что мы замышляем массовый побег. В гостиной находилась Бернис Себастьян, которая выглядела напряженной и похудевшей и была одета с особой изысканностью в черное облегчающее платье. Рядом стояла непринужденно держащаяся элегантная блондинка примерно моего возраста в голубом костюме, походящем на служебную форму.
Она представилась как миссис Шеррид из отдела по работе с условно осужденными и досрочно освобожденными. Я сказал ей, что знаком с Джейком Белсайзом.
— Я говорила с ним сегодня днем, — сказала она. — Он очень расстроен случившимся. Винит себя за то, что не очень тщательно контролировал поведение Спэннера.
— Да, ему есть, за что винить себя, — вставила миссис Себастьян.
— Сейчас об этом уже поздно говорить, — сказал я им обоим и, обращаясь к миссис Шеррид, добавил: — У Белсайза есть какие-то предложения?
— То, что я здесь, — его предложение. К сожалению, девочка отказывается говорить со мной. Я пыталась объяснить ее родителям, что, если Сэнди изъявит желание как-то помочь нам ей самой же будет намного легче.
Заговорил Себастьян:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Да не переживайте вы так, — успокоил я Левина. — Я знаю, где живет Флейшер, и выйду на него там, на юге. Эта ваша поездка за ним все равно была бы зряшной.
— Правда?
— Правда. За то время, что вы висели у Флейшера на хвосте, заходил ли он к кому-нибудь, кроме Альберта Блевинса?
— Нет, если не считать копировальной мастерской. У меня не было возможности зайти к ним и проверить.
— Я сделал это сам. Поговорите-ка с этим человеком еще раз. Возможно, он от меня кое-что утаил. У него могли остаться копии газетной страницы и свидетельства о рождении, которые ему приносил Флейшер.
— Если они у него, я их добуду, — заверил меня Левин. — Чем еще могу быть вам полезен?
— Отвезите меня в аэропорт, — я посмотрел на свои часы. — У нас еще есть время заскочить по пути в гостиницу Сэндмена.
На Камино-Реаль мы заехали не зря. Горничная гостиницы как раз убирала номер выехавшего Флейшера. Единственное, что он оставил после себя в корзине для бумаг, была та же самая газета, которую часом раньше купил и я. Сообщение о Хэккете было из нее вырвано.
Какими бы ни были интересы Флейшера, они постоянно совпадали с моими. В эту минуту он опережал меня на один ход, и я подсчитывал, на сколько быстрее я прилечу в Лос-Анджелес, прежде чем Флейшер доедет туда на машине. Получалось — на три часа.
Почти весь первый час ушел у меня на то, чтобы медленно, с черепашьей скоростью добраться по забитому транспортом шоссе от международного аэропорта Лос-Анджелеса до дома Себастьяна в Вудлэнд-Хиллз. Я не стал предварительно звонить Киту Себастьяну, не желая услышать от него, что говорить с его дочерью мне нельзя. Когда я выехал из аэропорта, было еще светло, а когда моя машина, натужно завывая перегретым мотором, с трудом въезжала в гору к их дому, уже совсем стемнело.
Перед домом стояла машина шерифа округа Лос-Анджелес. Из включенной рации доносился чей-то прерывистый голос, словно сама машина обрела дар речи и теперь жаловалась на положение дел в этом несовершенном мире. На мой звонок дверь открыл угрюмый помощник шерифа.
— Что вам угодно?
— Я хотел бы поговорить с мистером Себастьяном.
— Мистер Себастьян в данный момент занят. Вы адвокат?
— Нет. — Я сказал ему, кто я. — Мистер Себастьян захочет меня увидеть.
— Сейчас спрошу у него.
И он закрыл передо мной дверь, щелкнув замком. Я прождал минуты две, слушая бормотанье патрульной машины. Дверь открыл Себастьян. Внешний вид его постоянно менялся, как у боксера-профессионала, которого систематически избивают на протяжении всех пятнадцати раундов. Спутанный клок волос ясно следовало расчесать. Лицо его побледнело. В глазах застыло выражение полной безнадежности. Помощник шерифа стоял у него за спиной, словно секундант.
— Они увозят ее, — сказал Себастьян. — Хотят посадить в тюрьму.
— Это не тюрьма, — поправил помощник, — а дом предварительного заключения.
Я спросил Себастьяна:
— А под залог нельзя?
— Можно, но у меня нет двадцати тысяч долларов.
— Да, многовато.
— Преднамеренное нападение — очень серьезное обвинение, — пояснил помощник. — Да еще обвинение в похищении...
— Все равно много.
— Судья так не считает, — пожал плечами помощник.
Я обратился к нему:
— Будьте так добры, оставьте нас вдвоем. Мне бы хотелось поговорить с мистером Себастьяном наедине.
— Вы же сказали, что не адвокат. У вас нет права давать ему юридическую консультацию.
— У вас тоже нет. Дайте нам, пожалуйста, немного поговорить. — За пределы видимости он отошел, а вот насчет пределов слышимости я поручиться не мог. Я спросил Себастьяна: — Кто ваш адвокат?
— Я позвонил одному человеку в Ван-Нуйс. Арнольд Бэндикс. Сказал, что вечером придет.
— Сейчас уже вечер. Что вы делали весь день?
— Сам толком не знаю. — Себастьян оглянулся назад, словно этот день остался в доме, поджидая его там клубком неразрешимых загадок. — Были два человека от окружного прокурора. Потом мы, разумеется, долго говорили с Сэнди, пытались хоть как-то разобраться в этой страшной путанице.
— Если будете просто сидеть и разговаривать, то вряд ли разберетесь. Вызовите адвоката сюда. И врача. Вам нужно убедить представителей закона разрешить дочери остаться дома хотя бы на эту ночь. Тогда у адвоката будет время поехать в суд и договориться там о снижении суммы залога. Можно договориться о десяти тысячах. Эту сумму вы сможете взять под заем за тысячу долларов.
Цифра ужаснула его.
— Как я смогу собрать тысячу долларов? Меня ведь теперь наверняка уволят.
— Обратитесь к ростовщику. Для того они и существуют.
— И во сколько же мне это обойдется? — спросил он несчастным голосом.
— В сотню-другую. Но речь сейчас не о деньгах. А о том, чтобы ваша дочь не попала в тюрьму.
Он воспринял это известие, не вникнув в него сначала, словно оно было передано ему через спутник связи: в данный момент ему предстояло решить труднейшую в жизни задачу. Взгляд его стал осмысленным, выражение безнадежности сменилось осознанием опасности ситуации. Оставалось то, что он был в состоянии сделать.
Подойдя к телефону, он позвонил их семейному врачу — доктору Джеффри. Приезжать тот не хотел. Себастьян сказал ему, что это необходимо. Затем он позвонил адвокату и сказал ему то же самое.
Мы прошли в гостиную в сопровождении помощника шерифа, вероятно, подозревавшего всех нас в том, что мы замышляем массовый побег. В гостиной находилась Бернис Себастьян, которая выглядела напряженной и похудевшей и была одета с особой изысканностью в черное облегчающее платье. Рядом стояла непринужденно держащаяся элегантная блондинка примерно моего возраста в голубом костюме, походящем на служебную форму.
Она представилась как миссис Шеррид из отдела по работе с условно осужденными и досрочно освобожденными. Я сказал ей, что знаком с Джейком Белсайзом.
— Я говорила с ним сегодня днем, — сказала она. — Он очень расстроен случившимся. Винит себя за то, что не очень тщательно контролировал поведение Спэннера.
— Да, ему есть, за что винить себя, — вставила миссис Себастьян.
— Сейчас об этом уже поздно говорить, — сказал я им обоим и, обращаясь к миссис Шеррид, добавил: — У Белсайза есть какие-то предложения?
— То, что я здесь, — его предложение. К сожалению, девочка отказывается говорить со мной. Я пыталась объяснить ее родителям, что, если Сэнди изъявит желание как-то помочь нам ей самой же будет намного легче.
Заговорил Себастьян:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61