— Мы долго будем стоять на пороге? Черт побери, на свете нет ничего страшнее ритуалов знаменитого британского гостеприимства.
Тощий мужчина вставил в правый глаз изысканный позолоченный монокль, приблизился к Лоррейн и галантно поцеловал ей руку.
— Господи! — В который раз вскричал он. — Лоррейн Чемберлен! — он набрал воздуха в легкие, будто собирался произнести торжественную речь, но вместо этого глубоко вздохнул и двинулся навстречу Петерсену. — Петер, мальчик мой, в который раз все эти испытания и невзгоды остались у вас позади. Однако, представьте себе, какими серыми, тоскливыми, однообразными были эти дни для мена! Не с кем было даже перекинуться словом.
Петерсен улыбнулся.
— Привет, Джимми. Рад снова вас видеть. Сейчас исправим вам настроение. Джордже привез кое-какие подарки, много подарков, спина одного из пони просто гнется под их тяжестью. Подарки в стеклянных бутылках... — Он повернулся к Зари не. — Разрешите представить — капитан Харрисон.
Капитан Харрисон — англичанин, — добавил он бесстрастно. — А это, Джимми, Зарина фон Карали.
Харрисон с энтузиазмом потряс руку девушки.
— Очень, очень приятно! Если бы вы только знали, как мы соскучились по прелестям цивилизации в этих погруженных во мрак краях. О, — торопливо проговорил он, — мне не следовало начинать наше знакомство с жалоб! Боже, я не должен был так говорить! — Он посмотрел на Петерсена. — Вам выпало великое счастье, великая удача, великая честь сопровождать двух прекрасных леди на протяжении всего пути из Италии.
— Ни одна из этих прекрасных леди не испытала великого удовольствия от общения со мной, — заметил Петерсен. — А я не знал, Джимми, что вы давно знакомы с Лоррейн.
Услышав слова майора, Джакомо поперхнулся, но Петерсен не обратил на это никакого внимания.
— Верно, верно, в самом деле. Мы — старые друзья, очень старые, мы когда-то работали вместе. Однажды, Петер, я уже говорил вам, должно быть запамятовали. А это ваши новые друзья?
Петерсен представил Джакомо и Михаэля, которых Харрисон приветствовал в своей обычной экспрессивной манере.
— Что же мы мерзнем на этом кошмарном ветру? — наконец сказал он. — Входите, входите. Я сам все принесу. Занесу все ваши вещи. Входите, входите!
Внутри избы было на удивление тепло, светло и уютно, по местным стандартам почти комфортабельно. Вдоль стен стояли платяной шкаф, шкаф для посуды, маленький журнальный столик и даже пара шикарных кресел. Посреди комнаты красовались большой круглый стол и полдюжины струганных сосновых стульев. На полу лежал обрывок некогда яркой ковровой дорожки. Слева и справа от входа находились двери, ведущие в смежные помещения.
Харрисон затворил за собой наружную дверь.
— Присаживайтесь, присаживайтесь! — В минуты душевного подъема капитан всегда повторял слова. — Джордже, могу я предложить... — Начал было он, но тут же махнул рукой — толстяк не терял времени даром: как всегда самовольно, он уже возложил на себя обязанности бармена.
С горделивым хозяйским видом Харрисон оглядел комнату.
— "Не дурно, — говорю я сам себе, — ты устроился совсем не дурно", во всяком случае, для разоренной войной страны. К сожалению, на этой квартире приходится бывать не столько часто, как хотелось бы. Но когда доведется, я стараюсь жить по-человечески. У меня, как у полковника Михайловича, даже есть свой собственный генератор. Он питает мою стационарную радиостанцию. Есть центральное отопление, — Харрисон указал на две трубы, протянутые вдоль стены к потолку и исчезающие в специально проделанных для них отверстиях. — Вообще-то одна труба — от кухонной печи, другая — от отопительной. Не будь их, мы бы задохнулись от дыма через полминуты. А что у вас тут, Джордже? — Харрисон взглянул на стакан, протянутый толстяком.
Джордже скромно пожал плечами:
— Ничего особенного, — шотландское солодовое виски.
— Шотландское виски. — Харрисон пригубил ароматный янтарный напиток и на некоторое время почтительно умолк. — Где вы раздобыли его?
— Подарок одного римского друга.
— Да возблагодарит Господь всех наших римских друзей! — воскликнул капитан. Он указал на одну из дверей. — Здесь — моя радиостанция. Замечательная вещь, но слишком громоздкая, чтобы брать ее с собой в походы. А эта дверь ведёт, как я говорю, в спальные апартаменты. Комнатушка, размером с собачью будку, но в ней вполне уместится пара коек, — Харрисон вновь отпил из стакана и галантно продолжил:
— Естественно, ее займут юные леди.
— Вы очень любезны, — с сомнением в голосе сказала Зарина, — но я... Но мы должны сперва доложить полковнику о своем прибытии.
— Какая ерунда! Не думайте об этом. Вы устали с дороги, измучились. Достаточно одного взгляда, чтобы заметить это. Полковник Михайлович подождет до утра. Разве не так, Петер?
— Да, завтра для этого будет время.
— Вот видите? Сидя на макушке этой горы, я ощущаю себя потерпевшим кораблекрушение, которого выбросило на необитаемый остров. Поневоле обрадуешься любым свежим новостям, дошедшим из внешнего мира. Что там хорошего, мой друг?
Петерсен отставил в сторону стакан с вином, протянутый ему толстяком, и поднялся из-за стола.
— Джордже вам все расскажет. У него это получится более складно.
— А вы? — спросил Харрисон. — Долг зовет? К полковнику? Петерсен кивнул.
— Я ненадолго, Джимми.
Майор вернулся не один вместе с ним пришли двое мужчин, так же как и Петерсен, облепленные с головы до ног мокрым снегом. Пока все трое отряхивались и раздевались, Харрисон представил присутствовавшим новых гостей:
— Майор Ранкович, майор Метрович — заместители командира. Как вы решились выбраться из своей берлоги в такую пургу, джентльмены?
— Что пурга, — полноватый Метрович жизнерадостно улыбнулся. — Петер сказал нам, что мы сможем увидеть новые лица. Однако не обмолвился и словом, что среди них будут личики двух прелестных девушек! — Метрович весело усмехнулся. — Хотя, возможно, он и упомянул об этом, да наши мысли, как обычно, были заняты боевыми делами. Да, Марино?
Мрачный майор Ранкович никак не отреагировал на слова приятеля. Мысли его и сейчас были заняты чем-то другим, и, похоже, этим «другим» был Джакомо.
— Я пригласил джентльменов прийти к нам, чтобы внести какое-нибудь разнообразие в их унылое существование, — объяснил Петерсен.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, господа! — Харрисон взглянул на часы. — Вы сказали, Петер, что уходите ненадолго. Что тогда, по-вашему, долго?
— Надо же было предоставить Джордже возможность как следует выговориться. Кроме того, у меня нашлись другие дела. К примеру, я побывал возле радиорубки — захотелось взглянуть — многое ли там изменилось за время моего отсутствия.
— Радиорубка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Тощий мужчина вставил в правый глаз изысканный позолоченный монокль, приблизился к Лоррейн и галантно поцеловал ей руку.
— Господи! — В который раз вскричал он. — Лоррейн Чемберлен! — он набрал воздуха в легкие, будто собирался произнести торжественную речь, но вместо этого глубоко вздохнул и двинулся навстречу Петерсену. — Петер, мальчик мой, в который раз все эти испытания и невзгоды остались у вас позади. Однако, представьте себе, какими серыми, тоскливыми, однообразными были эти дни для мена! Не с кем было даже перекинуться словом.
Петерсен улыбнулся.
— Привет, Джимми. Рад снова вас видеть. Сейчас исправим вам настроение. Джордже привез кое-какие подарки, много подарков, спина одного из пони просто гнется под их тяжестью. Подарки в стеклянных бутылках... — Он повернулся к Зари не. — Разрешите представить — капитан Харрисон.
Капитан Харрисон — англичанин, — добавил он бесстрастно. — А это, Джимми, Зарина фон Карали.
Харрисон с энтузиазмом потряс руку девушки.
— Очень, очень приятно! Если бы вы только знали, как мы соскучились по прелестям цивилизации в этих погруженных во мрак краях. О, — торопливо проговорил он, — мне не следовало начинать наше знакомство с жалоб! Боже, я не должен был так говорить! — Он посмотрел на Петерсена. — Вам выпало великое счастье, великая удача, великая честь сопровождать двух прекрасных леди на протяжении всего пути из Италии.
— Ни одна из этих прекрасных леди не испытала великого удовольствия от общения со мной, — заметил Петерсен. — А я не знал, Джимми, что вы давно знакомы с Лоррейн.
Услышав слова майора, Джакомо поперхнулся, но Петерсен не обратил на это никакого внимания.
— Верно, верно, в самом деле. Мы — старые друзья, очень старые, мы когда-то работали вместе. Однажды, Петер, я уже говорил вам, должно быть запамятовали. А это ваши новые друзья?
Петерсен представил Джакомо и Михаэля, которых Харрисон приветствовал в своей обычной экспрессивной манере.
— Что же мы мерзнем на этом кошмарном ветру? — наконец сказал он. — Входите, входите. Я сам все принесу. Занесу все ваши вещи. Входите, входите!
Внутри избы было на удивление тепло, светло и уютно, по местным стандартам почти комфортабельно. Вдоль стен стояли платяной шкаф, шкаф для посуды, маленький журнальный столик и даже пара шикарных кресел. Посреди комнаты красовались большой круглый стол и полдюжины струганных сосновых стульев. На полу лежал обрывок некогда яркой ковровой дорожки. Слева и справа от входа находились двери, ведущие в смежные помещения.
Харрисон затворил за собой наружную дверь.
— Присаживайтесь, присаживайтесь! — В минуты душевного подъема капитан всегда повторял слова. — Джордже, могу я предложить... — Начал было он, но тут же махнул рукой — толстяк не терял времени даром: как всегда самовольно, он уже возложил на себя обязанности бармена.
С горделивым хозяйским видом Харрисон оглядел комнату.
— "Не дурно, — говорю я сам себе, — ты устроился совсем не дурно", во всяком случае, для разоренной войной страны. К сожалению, на этой квартире приходится бывать не столько часто, как хотелось бы. Но когда доведется, я стараюсь жить по-человечески. У меня, как у полковника Михайловича, даже есть свой собственный генератор. Он питает мою стационарную радиостанцию. Есть центральное отопление, — Харрисон указал на две трубы, протянутые вдоль стены к потолку и исчезающие в специально проделанных для них отверстиях. — Вообще-то одна труба — от кухонной печи, другая — от отопительной. Не будь их, мы бы задохнулись от дыма через полминуты. А что у вас тут, Джордже? — Харрисон взглянул на стакан, протянутый толстяком.
Джордже скромно пожал плечами:
— Ничего особенного, — шотландское солодовое виски.
— Шотландское виски. — Харрисон пригубил ароматный янтарный напиток и на некоторое время почтительно умолк. — Где вы раздобыли его?
— Подарок одного римского друга.
— Да возблагодарит Господь всех наших римских друзей! — воскликнул капитан. Он указал на одну из дверей. — Здесь — моя радиостанция. Замечательная вещь, но слишком громоздкая, чтобы брать ее с собой в походы. А эта дверь ведёт, как я говорю, в спальные апартаменты. Комнатушка, размером с собачью будку, но в ней вполне уместится пара коек, — Харрисон вновь отпил из стакана и галантно продолжил:
— Естественно, ее займут юные леди.
— Вы очень любезны, — с сомнением в голосе сказала Зарина, — но я... Но мы должны сперва доложить полковнику о своем прибытии.
— Какая ерунда! Не думайте об этом. Вы устали с дороги, измучились. Достаточно одного взгляда, чтобы заметить это. Полковник Михайлович подождет до утра. Разве не так, Петер?
— Да, завтра для этого будет время.
— Вот видите? Сидя на макушке этой горы, я ощущаю себя потерпевшим кораблекрушение, которого выбросило на необитаемый остров. Поневоле обрадуешься любым свежим новостям, дошедшим из внешнего мира. Что там хорошего, мой друг?
Петерсен отставил в сторону стакан с вином, протянутый ему толстяком, и поднялся из-за стола.
— Джордже вам все расскажет. У него это получится более складно.
— А вы? — спросил Харрисон. — Долг зовет? К полковнику? Петерсен кивнул.
— Я ненадолго, Джимми.
Майор вернулся не один вместе с ним пришли двое мужчин, так же как и Петерсен, облепленные с головы до ног мокрым снегом. Пока все трое отряхивались и раздевались, Харрисон представил присутствовавшим новых гостей:
— Майор Ранкович, майор Метрович — заместители командира. Как вы решились выбраться из своей берлоги в такую пургу, джентльмены?
— Что пурга, — полноватый Метрович жизнерадостно улыбнулся. — Петер сказал нам, что мы сможем увидеть новые лица. Однако не обмолвился и словом, что среди них будут личики двух прелестных девушек! — Метрович весело усмехнулся. — Хотя, возможно, он и упомянул об этом, да наши мысли, как обычно, были заняты боевыми делами. Да, Марино?
Мрачный майор Ранкович никак не отреагировал на слова приятеля. Мысли его и сейчас были заняты чем-то другим, и, похоже, этим «другим» был Джакомо.
— Я пригласил джентльменов прийти к нам, чтобы внести какое-нибудь разнообразие в их унылое существование, — объяснил Петерсен.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, господа! — Харрисон взглянул на часы. — Вы сказали, Петер, что уходите ненадолго. Что тогда, по-вашему, долго?
— Надо же было предоставить Джордже возможность как следует выговориться. Кроме того, у меня нашлись другие дела. К примеру, я побывал возле радиорубки — захотелось взглянуть — многое ли там изменилось за время моего отсутствия.
— Радиорубка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54