– За пятьдесят тысяч, – задыхаясь, проговорила она. Если бы Мэри была бедна так же, как я, то можно было бы понять, отчего у нее перехватило дыхание. Но она же сидела на куче денег!
Яблонский кивнул:
– Итак, пятьдесят тысяч за вас плюс пятнадцать тысяч, которые получу за Тальбота, как лояльный житель нашего города.
– Кто вы? – дрожащим голосом спросила девушка. Казалось, она на пределе нервного напряжения. – Что вы за человек?
– Человек, который хочет – минуту, сейчас я досчитаю – который хочет отхватить шестьдесят пять тысяч долларов.
– Но это шантаж!
– Шантаж? – Яблонский вопросительно поднял брови. – Уж не решили ли вы, милочка, прочесть мне лекцию о том, что такое закон. Так вот, выражаясь языком закона, шантаж – это взятка за молчание, это деньги, выплаченные за то, чтобы купить себе безопасность, деньги, полученные в результате угрозы сообщить людям какие-то постыдные тайны человека. Вот что такое шантаж. Разве у генерала Рутвена есть какие-либо постыдные тайны? Сомневаюсь. Можно сказать, что шантаж – это требование выплатить деньги, прибегнув к угрозам. А где вы видите угрозу в данном случае? Я ведь не угрожаю вам. Если старик откажется выплатить выкуп, я просто уйду и оставлю вас наедине с Тальботом. И кто же посмеет обвинить меня? Я боюсь Тальбота. Он – опасный человек. Он – убийца.
– Но… но, в таком случае вы вообще ничего не получите…
– Свое получу, – усмехнулся Яблонский.
Я попробовал представить этого человека взволнованным или неуверенным в себе. Это было невозможно.
– Пригрожу старику, и он не станет рисковать своим детищем. Заплатит все до копейки, как миленький!
– Но киднепинг – преступление, – медленно произнося слова, сказала девушка.
– А кто это отрицает, – радостно согласился Яблонский. – За киднепинг полагается электрический стул или газовая камера. Именно такая смерть и ждет Тальбота. Ведь похитил-то вас он, а не я. Что касается меня, то я только брошу вас здесь. А это не киднепинг, – голос его стал жестче. – В каком отеле остановился ваш отец?
– Он живет не в отеле, – голос Мэри был ровным и безжизненным: она проиграла это состязание. – Отца нет в городе. Он находится на объекте Х-13.
– Говорите яснее!
– Объект Х-13 – одна из нефтяных вышек. Она находится в море в двадцати или двадцати пяти километрах отсюда. Это все, что мне известно.
– Значит, в море? Вы имеете в виду одну из плавучих платформ для бурения нефтяных скважин? А я-то думал, что все они находятся на заболоченных реках где-то за штатом Луизиана.
– Теперь их везде полно: и в окрестностях Миссисипи, и на Алабаме, и во Флориде. А одну отец приобрел вблизи Ки-Уэста. И они не плавучие… Впрочем, какое это имеет значение? Сейчас отец находится на объекте Х-13.
– И телефона там, конечно, нет?
– Туда подведен кабель с подводной лодки. Можно также поддерживать связь по радио из офиса, расположенного на берегу.
– Радио отпадает. Слишком много слушателей. Остается телефон. Видимо, надо попросить оператора соединить с объектом Х-13.
Она молча кивнула. Яблонский подошел к телефону, позвонил на коммутатор и попросил соединить его с объектом Х-13. Он ждал ответа, насвистывая непонятную мелодию. Внезапно замолчал, словно в голову пришла какая-то важная мысль.
– Как осуществляется связь между нефтяной вышкой и берегом?
– С помощью лодки или вертолета. Обычно пользуются вертолетом.
– В каком отеле останавливается ваш отец?
– Он живет не в отеле, а в обычном частном доме. Он постоянно снимает имение в трех километрах к югу от Марбл-Спрингса.
Яблонский кивнул и снова принялся насвистывать. Его глаза уставились в одну точку на потолке, но стоило мне только слегка пошевелить ногами в качестве эксперимента, как он тут же перевел глаза на меня.
Мэри Рутвен тоже заметила мои телодвижения, заметила и то, с какой быстротой Яблонский переключил внимание с потолка на мою персону. На какое-то мгновение наши глаза встретились. В ее глазах не было симпатии, но так как я не был лишен воображения, то подумал, что прочел в них что-то похожее на взаимопонимание. Мы находились в одной и той же лодке, и эта лодка быстро погружалась на дно.
Свист прекратился. Послышался какой-то щелчок, и потом Яблонский сказал:
– Попросите к телефону генерала Рутвена. Это очень срочно. Это по поводу… Что… Повторите! Понятно, понятно. – Он положил трубку и посмотрел на Мэри. – В 16.00 ваш отец уехал с объекта Х-13 и до сих пор не вернулся. Мне сказали, что он не вернется, пока не найдет вас. Кровь, как говорится, не водица, видно, она подороже нефти. Это упрощает мою задачу, – он набрал номер, который ему сообщили на объекте Х-13, и снова попросил к телефону генерала. Генерал сразу же взял трубку. Яблонский не стал тратить слов попусту.
– Генерал Блер Рутвен? У меня есть для вас новости, генерал. Есть хорошая новость, а есть плохая. Хорошая – то, что ваша дочь у меня. Плохая – чтобы получить ее, вы должны заплатить мне 50 тысяч, – Яблонский замолчал и, вращая маузер вокруг указательного пальца, ждал ответа. И, как всегда, улыбался. – Нет, генерал, это не Джон Тальбот. Но как раз сейчас Тальбот находится рядом со мной. Я убедил его, что держать дочь и отца в разлуке столь длительное время бесчеловечно. Вы знаете Тальбота, генерал, вернее, знаете о нем. Мне стоило большого труда убедить его переговорить с вами. Правда, 50 тысяч баксов стоят того, чтобы потратить время на убеждение и уговоры.
Внезапно улыбка исчезла с лица Яблонского, и оно стало холодным, мрачным и жестким. Это была уже не маска, а подлинное лицо.
И все же, когда он заговорил, голос был мягким и вкрадчивым. В нем звучал вежливый упрек, словно он пытался наставить на истинный путь расшалившегося ребенка.
– Послушайте, генерал, что это? Я только что услышал какой-то странный, еле слышный щелчок. Именно такие щелчки раздаются в телефонной трубке, когда какие-то любопытные самоуверенные наглецы подключаются к линии и начинают хлопать ушами или когда кто-нибудь подключает записывающее устройство. Не люблю, когда подслушивают мои разговоры. Я категорически против записи личных разговоров. Вам незачем заниматься этим. Незачем, если хотите снова увидеть свою дочь живой и невредимой… Вот так-то лучше… И прошу, генерал, не пускайтесь на хитрости и не пытайтесь поручить кому-либо подключиться к нашему разговору или позвонить копам по другому телефону, чтобы просить их установить, откуда я звоню. Ровно через две минуты нас здесь не будет. Что мне ответите? Только, пожалуйста, побыстрее.
Воцарилась еще одна короткая пауза. Потом Яблонский добродушно рассмеялся.
– Вы говорите, что я угрожаю вам, генерал? Шантажирую, генерал? Называете это киднепингом, генерал? Не будьте таким наивным человеком, генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84