Берти тут же поднялась на ноги и, глядя на всадника, помахала ему рукой.
– Счастливого пути, любовь моя, – прошептала она. Конь взвился на дыбы, потом развернулся и тоже исчез за холмом.
Тихонько вздохнув, Берти медленно направилась к замку.
Ворвавшись в дом, Хейд хлопнула дверью с такой силой, что на полках вся утварь задребезжала.
– Святая Корра! – воскликнула Минерва.
– Боже милосердный… – пробормотал Руфус, сидевший за столом. Надзирая за посевными работами, он натрудил руки до водяных мозолей, и теперь Минерва обрабатывала их мазью, чтобы потом перевязать.
– Что с тобой, моя фея? – спросила Минерва. – Что случилось?
– Нечего особенного, – ответила Хейд. Швырнув свой недавно собранный мешочек в угол, она вышла на середину комнаты и, скрестив на груди руки, уставилась на Руфуса. – Не пора ли тебе заканчивать, Минерва? – спросила она, нахмурившись.
– Я могу и сам перевязать себе руки, – в смущении пробормотал Руфус; ему хотелось побыстрее убраться отсюда – подальше от разгневанной Хейд.
Хейд направилась к соседней комнате. Обернувшись, сказала:
– Да, это было бы замечательно, Руфус. Всего хорошего.
Руфус тотчас же вскочил на ноги.
– Нет, сиди, – приказала Минерва. Руфус послушно сел, а старуха повернулась к девушке: – Хейд, я терпеть не могу твоих детских истерик и скандалов. Придержи свой язычок. – Она взяла чистый лоскут и принялась перевязывать руку Руфуса. – А если не можешь сдержаться, отправляйся куда-нибудь в другое место.
Хейд вздохнула и пробормотала:
– Это не скандал и не истерика, Минерва. Просто я… – Она снова вздохнула.
– Хейд, дорогая, потерпи немного, – проговорила старуха. – Сейчас я закончу дело, и ты все мне расскажешь.
Тут с полки вдруг съехал горшок и, упав на пол, разлетелся вдребезги.
– Господь милосердный… – прошептал Руфус.
Хейд даже не взглянула на разбитый горшок. Приблизившись к Минерве, она пристально на нее посмотрела, затем процедила сквозь зубы:
– Что ж, очень хорошо. – Еще один горшок обрушился на грязный пол. – Я подожду.
Минерва с невозмутимым видом принялась перевязывать другую руку Руфуса.
Третий горшок треснул прямо на полке, где стоял. Минерва подняла голову и проворчала:
– Милая, тебе придется убрать все это.
– Ради Бога, Минерва… – в испуге пробормотал Руфус. – Если следующий горшок упадет мне на голову…
Четвертый горшок закачался на полке – и разбился об пол.
– Лучше успокойся, Руфус, – посоветовала Минерва. Она вытащила из-за пояса кривой нож и обрезала лоскуты у самых узлов. Потом взяла Руфуса за руки и вполголоса принялась читать молитву (в этот момент ложка с длинной ручкой, покоившаяся в отваре трав, стрелой пролетела через комнату, разбрызгивая какую-то зеленоватую жидкость, и ударилась о дальнюю стену).
– Тебе следует подержать повязки всю ночь, – сказала старуха, поднимаясь из-за стола. Направившись к полке, она сняла с крючка небольшой кожаный мех. – А утром омой свои руки вот этой водой. – Она протянула мех Руфусу.
– Прими мою благодарность, Минерва, – сказал арендатор и тут же громко вскрикнул: огромный горшок спрыгнул с полки и разбился об пол прямо у него за спиной. – Всего хорошего вам, леди Хейд, – проговорил он с дрожью в голосе. И тут же выскочил за дверь. Дверь с громким стуком захлопнулась за ним, судя по всему, без его участия.
Минерва повернулась и внимательно посмотрела на девушку. Окинув взглядом комнату, спросила:
– Когда же ты успела научиться всему этому?
Но Хейд нисколько не интересовали горшки, разбитые ею в гневе. Глядя в глаза старухе, она заявила:
– Я хочу, Минерва, чтобы ты погадала мне сейчас же. Раскинь камни.
– О нет, ты этого не хочешь, – покачала головой Минерва. – Правда, я пыталась научить тебя кое-чему, потому что ты имеешь на это право по своему рождению – с тех самых пор, как родилась и крошкой лежала в объятиях матери. И вот сейчас… – Она снова оглядела комнату, и ее морщинистое лицо осветилось улыбкой. – Сейчас ты в порыве гнева бьешь мою посуду!
– Раскинь камни! – потребовала Хейд. – И если захочешь, то потом поговорим о том, что мне причитается по праву рождения.
– Конечно, раскину, если ты так настаиваешь. – Минерва подошла к самой высокой полке и сняла с нее меховой мешочек. Затем, вернувшись к столу, выдвинула стул и уселась. – А теперь скажи мне, фея, зачем тебе это и почему ты так торопишься? – Минерва принялась распускать шнурки мешка.
Хейд тоже села за стол. Скрестив на груди руки, ответила:
– Тороплюсь, потому что хочу немедленно узнать, за кого выйду замуж.
Минерва взглянула на нее с недоумением:
– Хочешь прямо сейчас узнать?
– Да-да, прямо сейчас! – закричала Хейд и с силой ударила кулаком по столу. – Минерва, неужели не понимаешь? Я хочу знать, кто будет моим мужем, вот и все. Хочу знать его имя.
– Но это же лорд Тристан, моя фея, – сказала старуха, снова стягивая шнурки мешка. – Я думала, что ты уже давно все поняла.
– Нет, не поняла. Пожалуйста, раскинь камни с рунами.
Минерва в задумчивости смотрела на девушку. Наконец с вздохом сказала:
– Ладно, хорошо. Хотя ты никогда ни одному моему слову не верила. – Сделав глубокий вдох, она встряхнула мешок с камнями и забормотала:
Дождь прошел, и ветер с гор раздувает мой костер. Ты, старуха в сотню лет, На вопрос мой дай ответ. Корра милостива к нам, Силу даст моим камням. Брось скорей их – поручусь, Ты узнаешь правды вкус. На вопрос мой дашь ответ, Ведьма многих сотен лет.
Передав мешок Хейд, старуха спросила:
– Ты ведь помнишь, что тебе нужно сделать? Хейд молча кивнула и закрыла глаза. Держа перед собой мешок, заговорила:
– Я хочу знать, кто станет моим спутником жизни. Руны, скажите мне правду. Скажите сейчас же.
Хейд вернула мешок Минерве, и та, распустив шнурки, вытащила три камня и положила их перед собой. Потом, отодвинув мешок в сторону, принялась внимательно разглядывать знаки, начертанные на камнях.
– Ну вот… – сказала она, покосившись на девушку. – Молодой человек со светлыми волосами. Да-да, он самый. – Старуха постучала указательным пальцем по ближайшей к ней руне. – У него есть и чувства, и сила. – Она снова посмотрела на Хейд. – Хорошее сочетание для вождя.
– Продолжай, Минерва, продолжай. Старуха вздохнула и покачала головой:
– Нет, не буду продолжать. Потому что в этом нет нужды. – Она с подозрением взглянула на девушку. – А почему тебе вдруг захотелось еще раз все проверить. Ведь ты и так знала, что Тристан – твой суженый.
– Тристан не мой суженый, – прошептала Хейд. – Он не может им быть.
Минерва не отвечала. Укладывая камни в мешок, она сопровождала свои действия словами благодарности богине Корре. Потом встала и положила мешок обратно на полку. Вернувшись к столу, обняла Хейд за плечи и с ласковой улыбкой сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68