Наверное, все дело было в местном воздухе – нежном и благоуханном, особенно по вечерам, когда на небе появлялась абрикосовая дымка, и люди неспешно прогуливались по улицам, общаясь, как будто весь Рим превращался в одну большую гостиную.
Женщины выносили на улицу кресла и наблюдали за беспорядочными людскими потоками. Казалось, в четырех стенах итальянцы чувствовали себя как в плену, а на исходе дня все стремились слиться с городом. Жаркими летними ночами люди целыми семьями сидели вокруг фонтанов – мужчины в майках, женщины с веерами, дети носились по площадям. Складывалось впечатление, что в Риме несметное количество детей. Мэгги нравился неторопливый ритм рабочих дней, длинные обеденные перерывы и полное отсутствие спешки в повседневной жизни итальянцев.
Даже Джереми поддался томному очарованию Рима и был гораздо мягче и расслабленнее, чем когда-либо. Иногда во время обеденного перерыва они мчались по обрамленным олеандрами шоссе в Остию и арендовали на пляже шезлонги с зонтиками. Джереми никогда не загорал – его нежная кожа не выносила тропического солнца, зато он с удовольствием нырял в море и уплывал вдаль, делая энергичные, размашистые гребки, а потом, весь мокрый, вновь укладывался на шезлонг и изящной рукой приглаживал волосы. Мэгги первый раз за всю жизнь загорела до шоколадного оттенка.
Пляж в Италии нисколько не соответствовал ее детским воспоминаниям о морском отдыхе, когда они со Сью в пестрых шерстяных шапках прятались за ветрозащитным ограждением и ждали, пока их ведерки с лопатками приплывут из-за горизонта назад. Средиземное море было спокойным, без заметных приливов, и дети целыми днями барахтались в теплой воде. Как здорово вырасти в стране, где всегда светит солнце… Дети тут никогда не мерзли, никогда не стояли холодным утром на темной улице – в Херефорде зимой очень поздно светает – в ожидании двухэтажного автобуса с покрытыми морозными узорами окнами; этот автобус должен был отвезти их в школу.
Подобное же изумление Мэгги переживала, когда они с мужем прохладными вечерами ели мороженое, сидя у фонтана Бернини на Пьяцца Навона. Неужели некоторые люди живут так круглый год, а не только во время отпуска?
После обеда они с Джереми возвращались с пляжа в центр Рима, их спины чесались от соли. Вскоре очарование от поездки рассеивалось – Джереми ужасно злился за рулем, продираясь сквозь заторы с неистово сигналившими автомобилями. Нелюбовь мужа к итальянцам огорчала Мэгги. Он находил местных жителей неорганизованными и порочными, а их привычка все откладывать на потом приводила его в настоящую ярость. За столом переговоров Джереми нередко демонстрировал свое превосходство, впоследствии ему было гораздо приятнее вести дела с австрийцами в Вене. Мэгги вспомнила, как однажды его вывел из себя итальянец, сидевший за барной стойкой.
– Не подскажете, как добраться до Пантеона? – спросил у него Джереми на великолепном итальянском, выученном по методике Берлица.
Человек поднял полуприкрытые веки и едва заметно мотнул головой влево.
– Appresso, – вяло произнес он.
– Appresso?! – заорал Джереми, и лицо его самым неприличным образом покраснело от злости. – «Где-то рядом» – все, что он способен мне сказать! Можешь себе это представить?!
Мэгги понимала, что останавливаться в таком дорогом отеле – уже само по себе расточительство, и старалась быть как можно экономнее, не делая лишних трат. Например, стирала нижнее белье в раковине и развешивала на ночь на батареях. Первые несколько дней она бродила по Риму – поднималась по лестнице на площади Испании, гуляла по садам виллы Боргезе, останавливаясь у знакомых достопримечательностей. Она решила не поддаваться соблазнам бутиков Кондотти, но твердо вознамерилась посетить магазин «Феррагамо». Разве Джереми не потратил приличную сумму, чтобы ублажить имевшую стройные ножки Мойсхен? После длительных размышлений Мэгги приобрела пару изящных зимних сапог, облегавших икры, – совсем непохожих на практичную, обувь, которую она обычно надевала, выезжая с мужем за город. И еще она уговорила Золтана принять в подарок пару туфель, подобных тем – это был самый убедительный довод, – что носил по торжественным случаям Джереми. Между тем в ее голове постепенно зарождался план действий.
Она больше не просыпалась с чувством страха и одиночества, как впервые дня и недели вдовства, но гнев от измены мужа не утихал. Каждое новое открытие, связанное с его неверностью; больно ранило Мэгги. Время от времени она думала, что похожа на пронзенного стрелами святого Себастьяна на картине, которую они с Джереми видели в одной флорентийской церкви. Приключения в Париже и Вене лишь немного ослабили ее боль. Мэгги стала понимать, почему в США родственники жертв преступлений часто настаивают на присутствии во время казни, желая своими глазами увидеть, как убийца их брата будет корчиться на электрическом стуле. Одно угнетало – она могла отомстить лишь соучастницам адюльтера, но не виновнику.
– Я так рада вас снова видеть! – оживленно воскликнула Арабелла, сидя за своим столом в кабинете. – Мы ужасно расстроились, узнав про Джереми. Его кончина была столь внезапной! Вам, наверное, сейчас тяжело… – Она с недоумением взирала на свою посетительницу. Похоже, вид новой Мэгги, будто вылупившейся из привычной для всех куколки, поразил ее. – Как вы справляетесь?
– О, вполне нормально… Учитывая обстоятельства, – ответила Мэгги, став на мгновение прежней. – Как вы изволили заметить, это случилось внезапно…
Арабелла что-то промычала в знак сочувствия.
– Что ж… Чем я могу вам помочь? Секретарша упоминала о ваших племянницах, подумывающих о поступлении в мою школу.
– Да. – Оставив неприятную тему, Мэгги почувствовала себя увереннее. – Их зовут Джанет и Дейзи. Им сейчас шестнадцать и четырнадцать, и моя сестра полагает, что им не помешало бы приобрести немного континентального лоска.
– Да, вы правы, – согласилась Арабелла, мгновенно возвращаясь к роли директора школы. – Как вам наверняка известно, у нас немного свободных мест… Но конечно же, для племянниц Джереми места всегда найдутся. Хотя окончательное решение, естественно, остается за попечительским советом.
Мэгги подумала: слышали бы ее сейчас племянницы – Дейзи с многочисленными серьгами в ушах и Джанет, у которой из каждой дыры на джинсах выглядывала татуировка. В какой ужас они пришли бы от предательства тети…
– Девочки интересуются спортом?
– О да, – солгала Мэгги. – Джанет хорошо играет в теннис, а Дейзи… – она запнулась, – Дейзи любит крокет. – И подумала: «Не слишком ли я завралась?»
– Ну, площадки для крокета у нас нет и в ближайшее время, боюсь, не появится, – усмехнулась Арабелла, – зато раз в неделю мы водим девочек играть в гольф, а некоторые любят кататься верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Женщины выносили на улицу кресла и наблюдали за беспорядочными людскими потоками. Казалось, в четырех стенах итальянцы чувствовали себя как в плену, а на исходе дня все стремились слиться с городом. Жаркими летними ночами люди целыми семьями сидели вокруг фонтанов – мужчины в майках, женщины с веерами, дети носились по площадям. Складывалось впечатление, что в Риме несметное количество детей. Мэгги нравился неторопливый ритм рабочих дней, длинные обеденные перерывы и полное отсутствие спешки в повседневной жизни итальянцев.
Даже Джереми поддался томному очарованию Рима и был гораздо мягче и расслабленнее, чем когда-либо. Иногда во время обеденного перерыва они мчались по обрамленным олеандрами шоссе в Остию и арендовали на пляже шезлонги с зонтиками. Джереми никогда не загорал – его нежная кожа не выносила тропического солнца, зато он с удовольствием нырял в море и уплывал вдаль, делая энергичные, размашистые гребки, а потом, весь мокрый, вновь укладывался на шезлонг и изящной рукой приглаживал волосы. Мэгги первый раз за всю жизнь загорела до шоколадного оттенка.
Пляж в Италии нисколько не соответствовал ее детским воспоминаниям о морском отдыхе, когда они со Сью в пестрых шерстяных шапках прятались за ветрозащитным ограждением и ждали, пока их ведерки с лопатками приплывут из-за горизонта назад. Средиземное море было спокойным, без заметных приливов, и дети целыми днями барахтались в теплой воде. Как здорово вырасти в стране, где всегда светит солнце… Дети тут никогда не мерзли, никогда не стояли холодным утром на темной улице – в Херефорде зимой очень поздно светает – в ожидании двухэтажного автобуса с покрытыми морозными узорами окнами; этот автобус должен был отвезти их в школу.
Подобное же изумление Мэгги переживала, когда они с мужем прохладными вечерами ели мороженое, сидя у фонтана Бернини на Пьяцца Навона. Неужели некоторые люди живут так круглый год, а не только во время отпуска?
После обеда они с Джереми возвращались с пляжа в центр Рима, их спины чесались от соли. Вскоре очарование от поездки рассеивалось – Джереми ужасно злился за рулем, продираясь сквозь заторы с неистово сигналившими автомобилями. Нелюбовь мужа к итальянцам огорчала Мэгги. Он находил местных жителей неорганизованными и порочными, а их привычка все откладывать на потом приводила его в настоящую ярость. За столом переговоров Джереми нередко демонстрировал свое превосходство, впоследствии ему было гораздо приятнее вести дела с австрийцами в Вене. Мэгги вспомнила, как однажды его вывел из себя итальянец, сидевший за барной стойкой.
– Не подскажете, как добраться до Пантеона? – спросил у него Джереми на великолепном итальянском, выученном по методике Берлица.
Человек поднял полуприкрытые веки и едва заметно мотнул головой влево.
– Appresso, – вяло произнес он.
– Appresso?! – заорал Джереми, и лицо его самым неприличным образом покраснело от злости. – «Где-то рядом» – все, что он способен мне сказать! Можешь себе это представить?!
Мэгги понимала, что останавливаться в таком дорогом отеле – уже само по себе расточительство, и старалась быть как можно экономнее, не делая лишних трат. Например, стирала нижнее белье в раковине и развешивала на ночь на батареях. Первые несколько дней она бродила по Риму – поднималась по лестнице на площади Испании, гуляла по садам виллы Боргезе, останавливаясь у знакомых достопримечательностей. Она решила не поддаваться соблазнам бутиков Кондотти, но твердо вознамерилась посетить магазин «Феррагамо». Разве Джереми не потратил приличную сумму, чтобы ублажить имевшую стройные ножки Мойсхен? После длительных размышлений Мэгги приобрела пару изящных зимних сапог, облегавших икры, – совсем непохожих на практичную, обувь, которую она обычно надевала, выезжая с мужем за город. И еще она уговорила Золтана принять в подарок пару туфель, подобных тем – это был самый убедительный довод, – что носил по торжественным случаям Джереми. Между тем в ее голове постепенно зарождался план действий.
Она больше не просыпалась с чувством страха и одиночества, как впервые дня и недели вдовства, но гнев от измены мужа не утихал. Каждое новое открытие, связанное с его неверностью; больно ранило Мэгги. Время от времени она думала, что похожа на пронзенного стрелами святого Себастьяна на картине, которую они с Джереми видели в одной флорентийской церкви. Приключения в Париже и Вене лишь немного ослабили ее боль. Мэгги стала понимать, почему в США родственники жертв преступлений часто настаивают на присутствии во время казни, желая своими глазами увидеть, как убийца их брата будет корчиться на электрическом стуле. Одно угнетало – она могла отомстить лишь соучастницам адюльтера, но не виновнику.
– Я так рада вас снова видеть! – оживленно воскликнула Арабелла, сидя за своим столом в кабинете. – Мы ужасно расстроились, узнав про Джереми. Его кончина была столь внезапной! Вам, наверное, сейчас тяжело… – Она с недоумением взирала на свою посетительницу. Похоже, вид новой Мэгги, будто вылупившейся из привычной для всех куколки, поразил ее. – Как вы справляетесь?
– О, вполне нормально… Учитывая обстоятельства, – ответила Мэгги, став на мгновение прежней. – Как вы изволили заметить, это случилось внезапно…
Арабелла что-то промычала в знак сочувствия.
– Что ж… Чем я могу вам помочь? Секретарша упоминала о ваших племянницах, подумывающих о поступлении в мою школу.
– Да. – Оставив неприятную тему, Мэгги почувствовала себя увереннее. – Их зовут Джанет и Дейзи. Им сейчас шестнадцать и четырнадцать, и моя сестра полагает, что им не помешало бы приобрести немного континентального лоска.
– Да, вы правы, – согласилась Арабелла, мгновенно возвращаясь к роли директора школы. – Как вам наверняка известно, у нас немного свободных мест… Но конечно же, для племянниц Джереми места всегда найдутся. Хотя окончательное решение, естественно, остается за попечительским советом.
Мэгги подумала: слышали бы ее сейчас племянницы – Дейзи с многочисленными серьгами в ушах и Джанет, у которой из каждой дыры на джинсах выглядывала татуировка. В какой ужас они пришли бы от предательства тети…
– Девочки интересуются спортом?
– О да, – солгала Мэгги. – Джанет хорошо играет в теннис, а Дейзи… – она запнулась, – Дейзи любит крокет. – И подумала: «Не слишком ли я завралась?»
– Ну, площадки для крокета у нас нет и в ближайшее время, боюсь, не появится, – усмехнулась Арабелла, – зато раз в неделю мы водим девочек играть в гольф, а некоторые любят кататься верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58