И вот сейчас эти новые компоненты трансформировали похожее на статую изображение в завершенный трехмерный «призрак» человека.
Берсеи, пораженный полученным результатом, прикрыл рот ладонью.
– И какова, по-вашему, его расовая принадлежность?
Шарлотта пожала плечами. Очень может быть, что Олдрич был прав.
– Мне вообще кажется, что таковая у него отсутствует. – Ей самой показались невероятными вырвавшиеся у нее слова.
Кожа объекта казалась пугающе живой, сочетая темную и светлую пигментации, четко обрисовывая мускулы и подчеркивая особенности фигуры.
Джованни навел курсор на лицо и увеличил масштаб.
Лицо, несомненно, было мужским, но отчего-то наводило на мысль о гермафродите. Большие глаза с гипнотизирующими аквамариновыми радужками под красиво очерченными бровями немного сужались, поднимаясь к уголкам. Длинный нос чуть расширялся над полными, шоколадного цвета губами. Темно-коричневые пряди формировали густую линию волос, выдававшуюся на висках двумя острыми мысками. Растительность на лице, вдоль угловатой линии челюстей – того же цвета и густоты.
– Довольно симпатичный экземпляр, – с холодным равнодушием изрек Берсеи.
– Я бы даже сказала, что он само совершенство, – добавила Шарлотта. – Не в смысле, мужчина-модель или кинозвезда… Вот только он, по-моему… Мне кажется, он ни на кого не похож.
Напряженно вглядываясь в экран, она пыталась найти в его облике что-нибудь аномальное, однако ничто в изображении не указывало на генетический дефект, если не считать таковым совершенство исследуемого.
«Что же в действительности означала найденная Олдричем геномная мутация? – думала она. – Мог ли быть неверным прототип, заложенный в сканер? Могла ли программа обработки изображений неверно истолковать данные?»
Берсеи недоуменно покрутил головой.
– Если собрать все типичные расовые характеристики человечества и заправить их в блендер, получится, наверное, именно такой результат. – С напряженным лицом он вытянул руку в сторону компьютера, все еще потрясенный увиденным. – Просто диву даюсь, как один человек может сочетать в своем организме столько черт…
– Что теперь?
Берсеи выглядел измученным, словно это изображение причиняло ему физические страдания.
– Даже не знаю… – Оторвав взгляд от монитора, он поднял на Шарлотту усталые глаза. – Мы провели полную судебную экспертизу, – он начал загибать пальцы, – датирование по углероду, завершили создание внешнего облика по генотипу. Единственным важным моментом остается барельеф на оссуарии.
– Ну, если хотите заняться им, – предложила Шарлотта, – я могу начать готовить нашу презентацию для отца Донована. Соберу все данные, фотографии и сяду писать отчет. И наверное, завтра мы уже сможем доложить ему о находках на данный момент. Может, он что-нибудь посоветует.
– Хороший план. Кто знает, вдруг тот символ сможет нам что-нибудь поведать об этом парне.
Берсеи вернулся к своей рабочей установке и включил цифровую камеру. Тихонько напевая себе под нос, он сделал несколько крупных планов рельефного рисунка на оссуарий и загрузил их в компьютер.
Восторгаясь искусством резчика, Джованни провел пальцем по выпуклой поверхности барельефа на боку оссуария.
С самого начала этот рисунок не давал ему покоя. Оссуарии использовались только евреями в древней Иудее. Антрополог же помнил, что изображения и дельфина, и трезубца, главным образом языческих символов, находили в ранних римских культах. Это противоречило предполагаемому месту происхождения реликвии.
Берсеи запустил Интернет и начал с простейшего поиска на слово «трезубец». Почти мгновенно вывалилась тьма ссылок. Он принялся кликать по наиболее подходящим.
Само слово «трезубец» обладало множеством значений. Индусы называли его «тришул», или «священная троица».
На Среднем Востоке его ассоциировали с молнией. Его alter ego – вилы – позже пришли в христианское искусство как символ дьявола. Своеобразная попытка дискредитации языческих изображений.
Сам по себе дельфин был почти так же загадочен. В древние времена смышленых млекопитающих почитали за то, что они спасали жизни потерпевших кораблекрушение моряков. Римляне также использовали изображения дельфинов, как символ путешествия через море смерти, к Благословенным островам. Еще дельфин напрямую ассоциировался с богами Эросом, Афродитой и Аполлоном.
Однако выгравированный на оссуарий объединенный символ, конечно же, имел особое значение. Вот только какое?
Берсеи стал искать еще ссылки, которые могли бы объяснить смысл изображения: дельфин, обвивающий трезубец.
Дельфин и трезубец появились предположительно в греческой мифологии, оба олицетворяли силу Посейдона, бога морей. Его трезубец был даром одноглазых титанов, циклопов. Когда бог гневался, он бил трезубцем об океанское дно, волнуя океан и вызывая штормы. Способный превращаться в других существ, Посейдон часто представал перед людьми в образе дельфина. Позже римляне переименовали греческого бога морей в Нептуна.
Берсеи не покидала уверенность, что еще немного – и он отыщет нечто важное.
Поразительная информация пришла к нему, когда он отправился по ссылке о древних монетах, отчеканенных Помпеем, римским полководцем первой половины I века до н. э. На лицевой стороне серебряной монеты имелось рельефное изображение увенчанной лавровым венком головы Помпея. Слева и справа от нее – по дельфину и трезубцу, но не слитно, а бок о бок друг с другом. И Берсеи вспомнил, что на заре своей карьеры Помпей вторгался в Иерусалим.
Он склонился ближе к монитору. После осады Иерусалима в 64 году до н. э. Помпей отдал приказ о распятии тысяч иудейских зилотов. Для этого понадобилось столько крестов, что пришлось вырубить все до единого деревья на склонах гор, окружавших Иерусалим.
Распятие. Иерусалим.
Может ли здесь быть связь? Связь оссуария с пресловутым римским полководцем?
Поразмышляв над этим, Берсеи не успокоился. Его по-прежнему не оставляло смутное чувство, что где-то ему уже встречался этот символ, и необъяснимо твердая уверенность: это связано с Римом.
Он вновь окунулся в поиски.
Варьируя фразы, например «дельфин вокруг трезубца», Джованни наконец отыскал ссылку с полным совпадением. Щелкнув по ней, он был поражен, когда экран заполнило изображение символа с оссуария.
Лицо антрополога осветилось улыбкой.
– Во-от, это уже кое-что… – промурлыкал он.
Прокрутив статью вниз, он прочитал сопровождавший изображение текст.
Слова ударили его, словно камень. Ошеломленный, он еще раз перечитал.
– Шарлотта! – окликнул Берсеи. – Вы должны увидеть это! – Он откинулся на спинку стула, изумленно качая головой.
Пару секунд спустя она стояла рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Берсеи, пораженный полученным результатом, прикрыл рот ладонью.
– И какова, по-вашему, его расовая принадлежность?
Шарлотта пожала плечами. Очень может быть, что Олдрич был прав.
– Мне вообще кажется, что таковая у него отсутствует. – Ей самой показались невероятными вырвавшиеся у нее слова.
Кожа объекта казалась пугающе живой, сочетая темную и светлую пигментации, четко обрисовывая мускулы и подчеркивая особенности фигуры.
Джованни навел курсор на лицо и увеличил масштаб.
Лицо, несомненно, было мужским, но отчего-то наводило на мысль о гермафродите. Большие глаза с гипнотизирующими аквамариновыми радужками под красиво очерченными бровями немного сужались, поднимаясь к уголкам. Длинный нос чуть расширялся над полными, шоколадного цвета губами. Темно-коричневые пряди формировали густую линию волос, выдававшуюся на висках двумя острыми мысками. Растительность на лице, вдоль угловатой линии челюстей – того же цвета и густоты.
– Довольно симпатичный экземпляр, – с холодным равнодушием изрек Берсеи.
– Я бы даже сказала, что он само совершенство, – добавила Шарлотта. – Не в смысле, мужчина-модель или кинозвезда… Вот только он, по-моему… Мне кажется, он ни на кого не похож.
Напряженно вглядываясь в экран, она пыталась найти в его облике что-нибудь аномальное, однако ничто в изображении не указывало на генетический дефект, если не считать таковым совершенство исследуемого.
«Что же в действительности означала найденная Олдричем геномная мутация? – думала она. – Мог ли быть неверным прототип, заложенный в сканер? Могла ли программа обработки изображений неверно истолковать данные?»
Берсеи недоуменно покрутил головой.
– Если собрать все типичные расовые характеристики человечества и заправить их в блендер, получится, наверное, именно такой результат. – С напряженным лицом он вытянул руку в сторону компьютера, все еще потрясенный увиденным. – Просто диву даюсь, как один человек может сочетать в своем организме столько черт…
– Что теперь?
Берсеи выглядел измученным, словно это изображение причиняло ему физические страдания.
– Даже не знаю… – Оторвав взгляд от монитора, он поднял на Шарлотту усталые глаза. – Мы провели полную судебную экспертизу, – он начал загибать пальцы, – датирование по углероду, завершили создание внешнего облика по генотипу. Единственным важным моментом остается барельеф на оссуарии.
– Ну, если хотите заняться им, – предложила Шарлотта, – я могу начать готовить нашу презентацию для отца Донована. Соберу все данные, фотографии и сяду писать отчет. И наверное, завтра мы уже сможем доложить ему о находках на данный момент. Может, он что-нибудь посоветует.
– Хороший план. Кто знает, вдруг тот символ сможет нам что-нибудь поведать об этом парне.
Берсеи вернулся к своей рабочей установке и включил цифровую камеру. Тихонько напевая себе под нос, он сделал несколько крупных планов рельефного рисунка на оссуарий и загрузил их в компьютер.
Восторгаясь искусством резчика, Джованни провел пальцем по выпуклой поверхности барельефа на боку оссуария.
С самого начала этот рисунок не давал ему покоя. Оссуарии использовались только евреями в древней Иудее. Антрополог же помнил, что изображения и дельфина, и трезубца, главным образом языческих символов, находили в ранних римских культах. Это противоречило предполагаемому месту происхождения реликвии.
Берсеи запустил Интернет и начал с простейшего поиска на слово «трезубец». Почти мгновенно вывалилась тьма ссылок. Он принялся кликать по наиболее подходящим.
Само слово «трезубец» обладало множеством значений. Индусы называли его «тришул», или «священная троица».
На Среднем Востоке его ассоциировали с молнией. Его alter ego – вилы – позже пришли в христианское искусство как символ дьявола. Своеобразная попытка дискредитации языческих изображений.
Сам по себе дельфин был почти так же загадочен. В древние времена смышленых млекопитающих почитали за то, что они спасали жизни потерпевших кораблекрушение моряков. Римляне также использовали изображения дельфинов, как символ путешествия через море смерти, к Благословенным островам. Еще дельфин напрямую ассоциировался с богами Эросом, Афродитой и Аполлоном.
Однако выгравированный на оссуарий объединенный символ, конечно же, имел особое значение. Вот только какое?
Берсеи стал искать еще ссылки, которые могли бы объяснить смысл изображения: дельфин, обвивающий трезубец.
Дельфин и трезубец появились предположительно в греческой мифологии, оба олицетворяли силу Посейдона, бога морей. Его трезубец был даром одноглазых титанов, циклопов. Когда бог гневался, он бил трезубцем об океанское дно, волнуя океан и вызывая штормы. Способный превращаться в других существ, Посейдон часто представал перед людьми в образе дельфина. Позже римляне переименовали греческого бога морей в Нептуна.
Берсеи не покидала уверенность, что еще немного – и он отыщет нечто важное.
Поразительная информация пришла к нему, когда он отправился по ссылке о древних монетах, отчеканенных Помпеем, римским полководцем первой половины I века до н. э. На лицевой стороне серебряной монеты имелось рельефное изображение увенчанной лавровым венком головы Помпея. Слева и справа от нее – по дельфину и трезубцу, но не слитно, а бок о бок друг с другом. И Берсеи вспомнил, что на заре своей карьеры Помпей вторгался в Иерусалим.
Он склонился ближе к монитору. После осады Иерусалима в 64 году до н. э. Помпей отдал приказ о распятии тысяч иудейских зилотов. Для этого понадобилось столько крестов, что пришлось вырубить все до единого деревья на склонах гор, окружавших Иерусалим.
Распятие. Иерусалим.
Может ли здесь быть связь? Связь оссуария с пресловутым римским полководцем?
Поразмышляв над этим, Берсеи не успокоился. Его по-прежнему не оставляло смутное чувство, что где-то ему уже встречался этот символ, и необъяснимо твердая уверенность: это связано с Римом.
Он вновь окунулся в поиски.
Варьируя фразы, например «дельфин вокруг трезубца», Джованни наконец отыскал ссылку с полным совпадением. Щелкнув по ней, он был поражен, когда экран заполнило изображение символа с оссуария.
Лицо антрополога осветилось улыбкой.
– Во-от, это уже кое-что… – промурлыкал он.
Прокрутив статью вниз, он прочитал сопровождавший изображение текст.
Слова ударили его, словно камень. Ошеломленный, он еще раз перечитал.
– Шарлотта! – окликнул Берсеи. – Вы должны увидеть это! – Он откинулся на спинку стула, изумленно качая головой.
Пару секунд спустя она стояла рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93