Вижу кулак, регулирующий скорость, и слышу запах не то хорошего мыла, не то еще чего-то... Хоть и рядом едем, но я уже завоевала право быть спокойной и независимой. Подумаешь - красавец! Что ж теперь, не жить на свете, что ли?.. Ничего - прорвемся.
Опять тормозит возле какого-то теремка. Там я увидела бусы, кофейные чашечки, косынки с эстонской эмблемой. Он купил косынку, и мы пошли к машине.
- Надень,- попросил, включая газ.
Я накинула косынку на голову, концы подвязала под подбородком. Так идет мне. Взглянул оценивающе, провел пальцем по щеке, убирая прядь волос, и нажал на скорость.
- Это по протоколу?
Не обратил внимания, а на спидометр показал взглядом.
- Семьдесят - видишь?
- Вижу...
Вот и пионерский лагерь. Сегодня праздничный костер. Маршрут моих выступлений начинался с хуторов, районов и заканчивался Таллинном. Визг детей, букеты полевых цветов, приветствия на русском и эстонском языках. Меня облепили дети, цитируют фразы из фильмов. А моего "водителя" схватили в объятия хорошенькие пионервожатые. Хлопали его по плечам, тараторили. Он возвышался над этой группкой довольный, но со всеми одинаково любезный, значит, ничей.
В лесу - раковина для выступлений артистов, лекторов и кого надо. Все подтянулись к сцене. Смотрю - в белых халатах нянечки, поварихи, официантки. В это мгновение мы с ним увидели друг друга. Мне показалось - невидимая нить между нами натянулась... А может быть, я ошиблась.
Мне от мамы достался талант рассказчицы - кого хочешь увлеку выступлением, любую аудиторию. Распалилась, вдохновилась. Аплодисментов, смеха от всей души и понимания долго ждать не пришлось. "Синяя рубашка" расположилась "на галерке": сел на землю, сложил ноги по-турецки и слушал меня с любопытством, изумлением и настороженностью, смотрел, как смотрят на циркачку, идущую по проволоке. Потом посыпались вопросы. И тут я не ударила лицом в грязь. Девушки-пионервожатые кинулись обнимать меня, когда я спрыгнула со сцены на траву. Загалдели довольные. Зацепила-таки... И сама никак не отдышусь, и они заряжены моим нервом... Дальше по плану был костер, но еще не село солнце, и мы направились ужинать.
"Синяя рубашка" села на другом конце стола, но я ее видела боковым зрением. Взяла гитару и вдохновенно спела "Сронила колечко". Попросили еще, но я чувство меры имела всегда - передала гитару другим.
- Ионас! Ионас! - зааплодировали девушки.
Он руками изобразил крест, это значит - отбой, петь не будет. Просьбы усилились. Но он поднялся и ушел. Как только его могучая фигура скрылась из виду, заговорили по-русски:
- Нонна, что это такое?! Оставайтесь ночевать. Всегда лекторы ночуют у нас...
- Мне все равно, девочки, решайте.
- Тебе на шефский, это в совхозе, недалеко от его родителей... Но ехать три часа. Утром бы и поехали...
- Ну, что ж, раз Ионас решил, поедем сегодня,- без сожаления ответила я.
Мы сели в машину и поехали.
- Значит, вас Ионасом зовут?
Он улыбнулся в ответ.
- У меня есть друг, оператор Ионас Грицус, он снимал на "Ленфильме" "Чужую родню" с моим участием. Литовец.
- Мой папа тоже литовец, а мама - эстонка. Я видел этот фильм в Доме кино в Ленинграде.
- Он потом снял "Гамлета" и получил Ленинскую премию,- добавила я.
- Да, я знаю. Я с ним знаком. И с тобой тоже...
- Как?
- Ты же была на премьере тогда... Мне та девушка понравилась, которую ты играла. А когда вы все потом вышли на сцену, я влюбился в тебя... Все актрисы помнят о своих глазках и бедрах, сначала преподносят эти достоинства, а потом уж играют. А ты не заботилась о своей внешности и не подозревала, как была хороша!
В лесочке останавливает машину, жестом приглашает выйти.
- Погуляй немного, яблок нарви.
- А можно?
- Конечно, можно. Я кое-что приготовлю для дальней дороги.
Я пошла к яблоням. Давненько это было, наверное, три или четыре года прошло, как были мы с фильмом в Ленинграде. А он помнит... Быстро опрокинулись сумерки. Темнота закрыла лес и дорогу. Яблок нарвала, а идти к машине не решилась. Не зовет - значит, подожду. Блаженство... Хорошо пахнет, и попутчик прекрасен. Слышу сигнал, поднимаюсь с пенечка и не спеша иду.
Господи! Я обмерла. Спинка сиденья опущена назад, получилась кровать... Клетчатый комплект постельного белья, красный плед с длинным ворсом.
- Прошу!
- Я еще не хочу спать. Я еще бы посидела.
- Мало ли что "ты бы...". Располагайся! Сейчас поедем, дорогая...
- Ой, Боже!.. Какой грозный! Ноги у меня все в пыли.
- Сударыня, я полью тебе из термоса.
Большой-пребольшой термос поставил на траву, дал кусок мыла.
- Пойдем к пенечку.
Льет из термоса на мои ноги. Вода теплая. Стараюсь, мою, угождаю... Ионас бросил на пенек сиреневое махровое полотенце, я тщательно вытерла ноги и полотенце положила на пенек.
Улеглась и ощутила, что под простыней нежный пухлый матрац.
Какое горькое наслаждение испытала я, когда красавец наклонился, чтобы подоткнуть плед мне под ноги. Так же деловито отошел, помыл яблоки и поставил их возле меня в соломенной шляпе.
- Поехали, красавица?
"Самое мертвое слово - красавица",- подумала я.
- Поехали. Я еще не хочу спать.
- Не спи. Поговорим.
Я не знала, как лучше лечь: на спине не люблю, отвернуться от него н вроде бы невежливо... Легла на левый бок и, чуть усилив голос, спросила:
- Ты работаешь в обществе "Знание"?
- Нет. Я окончил Институт культуры в Москве и преподаю живопись в художественном училище.
- Значит, ты художник.
- Я тебя познакомлю с настоящим художником. Он выставляется. Мой близкий друг.
- Художник? Только чтоб не зарисовал...
Впервые он захохотал в голос.
- Если не захочешь, никто тебя рисовать не будет,- давясь от смеха, ответил он.- Чудачка! Ему позировать - это большая честь.
- Ой, ой, ой! Не надо! Я это прошла... Со мной уже было такое. Женька Расторгуев - сейчас известный художник. Привязался, проходу не давал - для защиты диплома просил меня позировать. И жена его Тамара просила. Я согласилась. Вид у него был оригинальный: рваный деревенский полушубок, подвязанный веревкой, и валенки в заплатках. Живописно, в общем. Из деревни приехал, окончил Суриковское. И все в полушубке и валенках. Тамара тоже художник, мультипликатор. Она-то и уговорила. Какая это мука для непоседливого человека! Многое из его баек об их профессии узнала. И про лессировку и грунт, и биографии всяких художников. А кстати, и про вашего одного упоминал.
- Про кого?
- Когда он о жанрах стал говорить. Графика, например. Красаускас н знаешь?
- Еще бы!
- Говорил: прибалты - это сказка. Обнаженные мускулистые торсы крупных мужчин. Топоры в руках. Ветры, навек построенные хутора... Могучие и прочные люди, и устои их непоколебимые.
- Молодец твой Женька Расторгуев!
- Несколько месяцев преследовал. Я все же не выдержала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Опять тормозит возле какого-то теремка. Там я увидела бусы, кофейные чашечки, косынки с эстонской эмблемой. Он купил косынку, и мы пошли к машине.
- Надень,- попросил, включая газ.
Я накинула косынку на голову, концы подвязала под подбородком. Так идет мне. Взглянул оценивающе, провел пальцем по щеке, убирая прядь волос, и нажал на скорость.
- Это по протоколу?
Не обратил внимания, а на спидометр показал взглядом.
- Семьдесят - видишь?
- Вижу...
Вот и пионерский лагерь. Сегодня праздничный костер. Маршрут моих выступлений начинался с хуторов, районов и заканчивался Таллинном. Визг детей, букеты полевых цветов, приветствия на русском и эстонском языках. Меня облепили дети, цитируют фразы из фильмов. А моего "водителя" схватили в объятия хорошенькие пионервожатые. Хлопали его по плечам, тараторили. Он возвышался над этой группкой довольный, но со всеми одинаково любезный, значит, ничей.
В лесу - раковина для выступлений артистов, лекторов и кого надо. Все подтянулись к сцене. Смотрю - в белых халатах нянечки, поварихи, официантки. В это мгновение мы с ним увидели друг друга. Мне показалось - невидимая нить между нами натянулась... А может быть, я ошиблась.
Мне от мамы достался талант рассказчицы - кого хочешь увлеку выступлением, любую аудиторию. Распалилась, вдохновилась. Аплодисментов, смеха от всей души и понимания долго ждать не пришлось. "Синяя рубашка" расположилась "на галерке": сел на землю, сложил ноги по-турецки и слушал меня с любопытством, изумлением и настороженностью, смотрел, как смотрят на циркачку, идущую по проволоке. Потом посыпались вопросы. И тут я не ударила лицом в грязь. Девушки-пионервожатые кинулись обнимать меня, когда я спрыгнула со сцены на траву. Загалдели довольные. Зацепила-таки... И сама никак не отдышусь, и они заряжены моим нервом... Дальше по плану был костер, но еще не село солнце, и мы направились ужинать.
"Синяя рубашка" села на другом конце стола, но я ее видела боковым зрением. Взяла гитару и вдохновенно спела "Сронила колечко". Попросили еще, но я чувство меры имела всегда - передала гитару другим.
- Ионас! Ионас! - зааплодировали девушки.
Он руками изобразил крест, это значит - отбой, петь не будет. Просьбы усилились. Но он поднялся и ушел. Как только его могучая фигура скрылась из виду, заговорили по-русски:
- Нонна, что это такое?! Оставайтесь ночевать. Всегда лекторы ночуют у нас...
- Мне все равно, девочки, решайте.
- Тебе на шефский, это в совхозе, недалеко от его родителей... Но ехать три часа. Утром бы и поехали...
- Ну, что ж, раз Ионас решил, поедем сегодня,- без сожаления ответила я.
Мы сели в машину и поехали.
- Значит, вас Ионасом зовут?
Он улыбнулся в ответ.
- У меня есть друг, оператор Ионас Грицус, он снимал на "Ленфильме" "Чужую родню" с моим участием. Литовец.
- Мой папа тоже литовец, а мама - эстонка. Я видел этот фильм в Доме кино в Ленинграде.
- Он потом снял "Гамлета" и получил Ленинскую премию,- добавила я.
- Да, я знаю. Я с ним знаком. И с тобой тоже...
- Как?
- Ты же была на премьере тогда... Мне та девушка понравилась, которую ты играла. А когда вы все потом вышли на сцену, я влюбился в тебя... Все актрисы помнят о своих глазках и бедрах, сначала преподносят эти достоинства, а потом уж играют. А ты не заботилась о своей внешности и не подозревала, как была хороша!
В лесочке останавливает машину, жестом приглашает выйти.
- Погуляй немного, яблок нарви.
- А можно?
- Конечно, можно. Я кое-что приготовлю для дальней дороги.
Я пошла к яблоням. Давненько это было, наверное, три или четыре года прошло, как были мы с фильмом в Ленинграде. А он помнит... Быстро опрокинулись сумерки. Темнота закрыла лес и дорогу. Яблок нарвала, а идти к машине не решилась. Не зовет - значит, подожду. Блаженство... Хорошо пахнет, и попутчик прекрасен. Слышу сигнал, поднимаюсь с пенечка и не спеша иду.
Господи! Я обмерла. Спинка сиденья опущена назад, получилась кровать... Клетчатый комплект постельного белья, красный плед с длинным ворсом.
- Прошу!
- Я еще не хочу спать. Я еще бы посидела.
- Мало ли что "ты бы...". Располагайся! Сейчас поедем, дорогая...
- Ой, Боже!.. Какой грозный! Ноги у меня все в пыли.
- Сударыня, я полью тебе из термоса.
Большой-пребольшой термос поставил на траву, дал кусок мыла.
- Пойдем к пенечку.
Льет из термоса на мои ноги. Вода теплая. Стараюсь, мою, угождаю... Ионас бросил на пенек сиреневое махровое полотенце, я тщательно вытерла ноги и полотенце положила на пенек.
Улеглась и ощутила, что под простыней нежный пухлый матрац.
Какое горькое наслаждение испытала я, когда красавец наклонился, чтобы подоткнуть плед мне под ноги. Так же деловито отошел, помыл яблоки и поставил их возле меня в соломенной шляпе.
- Поехали, красавица?
"Самое мертвое слово - красавица",- подумала я.
- Поехали. Я еще не хочу спать.
- Не спи. Поговорим.
Я не знала, как лучше лечь: на спине не люблю, отвернуться от него н вроде бы невежливо... Легла на левый бок и, чуть усилив голос, спросила:
- Ты работаешь в обществе "Знание"?
- Нет. Я окончил Институт культуры в Москве и преподаю живопись в художественном училище.
- Значит, ты художник.
- Я тебя познакомлю с настоящим художником. Он выставляется. Мой близкий друг.
- Художник? Только чтоб не зарисовал...
Впервые он захохотал в голос.
- Если не захочешь, никто тебя рисовать не будет,- давясь от смеха, ответил он.- Чудачка! Ему позировать - это большая честь.
- Ой, ой, ой! Не надо! Я это прошла... Со мной уже было такое. Женька Расторгуев - сейчас известный художник. Привязался, проходу не давал - для защиты диплома просил меня позировать. И жена его Тамара просила. Я согласилась. Вид у него был оригинальный: рваный деревенский полушубок, подвязанный веревкой, и валенки в заплатках. Живописно, в общем. Из деревни приехал, окончил Суриковское. И все в полушубке и валенках. Тамара тоже художник, мультипликатор. Она-то и уговорила. Какая это мука для непоседливого человека! Многое из его баек об их профессии узнала. И про лессировку и грунт, и биографии всяких художников. А кстати, и про вашего одного упоминал.
- Про кого?
- Когда он о жанрах стал говорить. Графика, например. Красаускас н знаешь?
- Еще бы!
- Говорил: прибалты - это сказка. Обнаженные мускулистые торсы крупных мужчин. Топоры в руках. Ветры, навек построенные хутора... Могучие и прочные люди, и устои их непоколебимые.
- Молодец твой Женька Расторгуев!
- Несколько месяцев преследовал. Я все же не выдержала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17