Она улыбалась. У Роба улыбка тоже моментально приросла к губам. Он быстро обошел стол и поцеловал ее в щеку.
– В эту, если можно, – попросила она, подставляя левую; на правой была ссадина. – Не так горячо, – пожаловалась она.
Поцелуй оказался очень крепким, поэтому Роб, извинившись, поцеловал ее еще раз, теперь уже мягче и нежнее:
– Прости меня, дорогая.
– Все в прошлом, – ответила она. – Вспоминать не стоит.
– Слава богу!
– Можно чашечку кофе?
Он захлопотал вокруг нее.
– Можно, и не одну, – прогремел он. – Могу я предложить тебе сахар? Соль? Желаешь икры? Чего бы тебе ни хотелось, только назови, я принесу это тебе на серебряном подносе.
Она хихикнула:
– Звучит заманчиво. Этой ночью, в хижине, я готовила омлет из яичного порошка и бекона. Он был просто ужасен.
– Должно быть, ты умирала с голоду.
– О, мы его съели. Пришлось открыть бутылку вина, чтобы он лучше проскочил. По вкусу он напоминал полиэтилен, но Кэл ничего не оставил на тарелке, что весьма благородно с его стороны.
Роб кивнул:
– Да, благородно. Благородства Кэлу не занимать.
Замечание в данных обстоятельствах звучало несколько бестактно, и Роб рассмеялся, обращая его в шутку. Шина заметила:
– Не стоит произносить слово «благородство» с таким цинизмом. Кстати, он обещал мне интервью для статьи о его последней экспедиции. Гарри Раша это обрадует.
– Что ж, – сказал Роб, – я рад за тебя.
Шина намазала маслом тост.
– Где твоя мать? – спросила Шина. – Она ворвалась ко мне в ванную – боялась, что я потеряю сознание и утону.
– Иногда она любит попсиховать. В каком-то смысле ее постигло разочарование оттого, что все в порядке.
– Что ж, жаль, что я не оправдала ее надежд.
Роб засмеялся:
– Когда Элейн становится скучно, она начинает придавать событиям излишний драматизм. Если надолго уехал из дому, значит – погиб в автокатастрофе. А если б ты только знала, сколько раз Кэл срывался со скал в ее воображении! Для нее мы с тобой давно уже муж и жена, а Кэл и Клер страстно любящая друг друга пара. Фантазии ей не занимать.
– Где они сейчас?
– Пару часов назад я видел Кэла в библиотеке. Клер вошла туда примерно пятнадцать минут назад.
– Ясно. – Шина выпила еще немного кофе, пролистала газету. Сидели они очень уютно. Чуть позже вошла в комнату своей грациозной походкой Клер.
– Ну как? – спросила Шина, и Клер счастливо улыбнулась.
– Мы в процессе переговоров, – ответила она. – Мне кажется, – мечтательно говорила она, – теперь можно выйти из подполья и навестить старых друзей. Не могу же я безвылазно сидеть дома, боясь попасться на глаза кому-нибудь из тех, кого я знаю.
Она уже готова распахнуть все окна и объявить о своем возвращении на весь поселок.
– Кэл с тобой идет? – поинтересовался Роб.
– Пока нет. – Она протянула руку, взяла тост и съела его без масла, тщательно разжевав ровными белоснежными зубками. – Не сегодня. Ему необходимо закончить работу. Но вечером мы идем ужинать.
Либо они уже строят планы, либо Клер их строит одна, но уверена в своем успехе. Так или иначе, было что-то, что делало ее абсолютно счастливой.
– Здорово, – обрадовалась Шина.
– Еще как. А пока я, пожалуй, загляну к Вэрни. Хотя они сейчас наверняка на воскресном богослужении…
– Только не командор, – ответил Роб. – Он же убежденный атеист, ты забыла?
Клер рассмеялась:
– Да, конечно, все эти пререкания и споры с преподобным Риизом. Как я могла забыть. Значит, пойду к Вэрни.
– Передай от меня привет Джине, – сказала Шина.
– Передам непременно, – пообещала Клер. – Первым же делом. – В мечтательном настроении Клер покинула столовую.
– Правда, здорово? – На этот раз Шина обратилась к Робу.
– В таком состоянии я наблюдал Клер и раньше, – пояснил Роб. – Такой она была каждый раз, когда Кэл возвращался из своих странствий. И всякий раз, когда он опять уезжал, она оставалась разбитой и несчастной.
Конечно, он уезжал. Но времена меняются. Возможно, меняются и люди.
Роб продолжал:
– Клер казалось, что кольцо на пальце способно что-либо изменить.
Конечно, способно. Оно стало бы связующим звеном. Очень важным звеном. И пары сказанных в сердцах слов было бы недостаточно, чтобы разрушить эту связь.
– Это ничего бы не изменило, – уверенно проговорил, Роб. – Кэл точно так же способен оставить жену, как и просто подругу.
Но жена стала бы частью его самого и имела бы прочное место в его жизни. Жену невозможно оставить так же, как подругу.
– Ты завидуешь Кэлу? – внезапно спросила Шина, но Роб даже не вздрогнул и прямо посмотрел на нее:
– Мог бы, у него все деньги, и он всегда делал то, что хотел.
Но и Роб занимался любимым делом. И никто, насколько ей было известно, никогда не пытался диктовать ему что-либо.
– А разве ты не делал?
Этот разговор Роба явно не вдохновлял, и голос его звучал раздраженно, даже когда он пустился в объяснения:
– Это не зависть. Все гораздо глубже. Это какое-то беспомощное чувство злости.
Он подался вперед и взял Шину за руку:
– Понимаешь, я считаю, что в любви должно присутствовать некое равновесие: отдаешь столько же, сколько забираешь. С этим ты готова согласиться?
– Конечно, – задумчиво произнесла она. – Конечно, ты прав.
– А как, по-твоему, сейчас выглядела Клер?
– А как она выглядела?
– Ты ведь журналистка. Как бы ты описала сегодняшнее состояние Клер?
Шина не совсем улавливала ход его мыслей, но ответила:
– Как? Выглядит, как всегда, на все сто…
– Но счастлива ли она?
– Очень счастлива. От Клер исходило такое сияние, что при желании она могла бы заменить собой камин.
Роб не сдавался:
– А теперь иди в библиотеку и, если Кэл там, присмотрись к нему. Он сейчас, наверное, работает. – Шина не предприняла ни малейшей попытки сделать то, что предлагал Роб, и, кроме того, не могла же она просто войти и помешать Кэлу, который действительно наверняка занят. – Но что бы сейчас ни делал мой брат, – продолжал Роб, – выглядит он так же, как выглядел за завтраком. Как всегда, спокойный и собранный. Для него этим утром не произошло ничего сверхважного.
Только для Клер, но не для Кэла. Вот что упорно втолковал ей Роб.
Твердым голосом человека, который знает, что говорит, хотя и не получает от этого никакого удовольствия, Роб заключил:
– Так вот, если вдруг окажется, что через неделю Кэл планирует очередной отъезд, он не задумываясь уедет, а Клер останется здесь, несчастная и одинокая.
– Ну а вдруг он больше не уедет? – неосторожно предположила Шина.
– Да уедет он! В том-то и дело! Как и дюжину раз в прошлом! Непременно уедет!
– Значит, она должна ехать с ним.
Роб посмотрел на нее, как на взрослого ребенка:
– Речь идет не о загородной прогулке, а о суровых и беспощадных горах, где на каждом шагу людей поджидает смертельная опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– В эту, если можно, – попросила она, подставляя левую; на правой была ссадина. – Не так горячо, – пожаловалась она.
Поцелуй оказался очень крепким, поэтому Роб, извинившись, поцеловал ее еще раз, теперь уже мягче и нежнее:
– Прости меня, дорогая.
– Все в прошлом, – ответила она. – Вспоминать не стоит.
– Слава богу!
– Можно чашечку кофе?
Он захлопотал вокруг нее.
– Можно, и не одну, – прогремел он. – Могу я предложить тебе сахар? Соль? Желаешь икры? Чего бы тебе ни хотелось, только назови, я принесу это тебе на серебряном подносе.
Она хихикнула:
– Звучит заманчиво. Этой ночью, в хижине, я готовила омлет из яичного порошка и бекона. Он был просто ужасен.
– Должно быть, ты умирала с голоду.
– О, мы его съели. Пришлось открыть бутылку вина, чтобы он лучше проскочил. По вкусу он напоминал полиэтилен, но Кэл ничего не оставил на тарелке, что весьма благородно с его стороны.
Роб кивнул:
– Да, благородно. Благородства Кэлу не занимать.
Замечание в данных обстоятельствах звучало несколько бестактно, и Роб рассмеялся, обращая его в шутку. Шина заметила:
– Не стоит произносить слово «благородство» с таким цинизмом. Кстати, он обещал мне интервью для статьи о его последней экспедиции. Гарри Раша это обрадует.
– Что ж, – сказал Роб, – я рад за тебя.
Шина намазала маслом тост.
– Где твоя мать? – спросила Шина. – Она ворвалась ко мне в ванную – боялась, что я потеряю сознание и утону.
– Иногда она любит попсиховать. В каком-то смысле ее постигло разочарование оттого, что все в порядке.
– Что ж, жаль, что я не оправдала ее надежд.
Роб засмеялся:
– Когда Элейн становится скучно, она начинает придавать событиям излишний драматизм. Если надолго уехал из дому, значит – погиб в автокатастрофе. А если б ты только знала, сколько раз Кэл срывался со скал в ее воображении! Для нее мы с тобой давно уже муж и жена, а Кэл и Клер страстно любящая друг друга пара. Фантазии ей не занимать.
– Где они сейчас?
– Пару часов назад я видел Кэла в библиотеке. Клер вошла туда примерно пятнадцать минут назад.
– Ясно. – Шина выпила еще немного кофе, пролистала газету. Сидели они очень уютно. Чуть позже вошла в комнату своей грациозной походкой Клер.
– Ну как? – спросила Шина, и Клер счастливо улыбнулась.
– Мы в процессе переговоров, – ответила она. – Мне кажется, – мечтательно говорила она, – теперь можно выйти из подполья и навестить старых друзей. Не могу же я безвылазно сидеть дома, боясь попасться на глаза кому-нибудь из тех, кого я знаю.
Она уже готова распахнуть все окна и объявить о своем возвращении на весь поселок.
– Кэл с тобой идет? – поинтересовался Роб.
– Пока нет. – Она протянула руку, взяла тост и съела его без масла, тщательно разжевав ровными белоснежными зубками. – Не сегодня. Ему необходимо закончить работу. Но вечером мы идем ужинать.
Либо они уже строят планы, либо Клер их строит одна, но уверена в своем успехе. Так или иначе, было что-то, что делало ее абсолютно счастливой.
– Здорово, – обрадовалась Шина.
– Еще как. А пока я, пожалуй, загляну к Вэрни. Хотя они сейчас наверняка на воскресном богослужении…
– Только не командор, – ответил Роб. – Он же убежденный атеист, ты забыла?
Клер рассмеялась:
– Да, конечно, все эти пререкания и споры с преподобным Риизом. Как я могла забыть. Значит, пойду к Вэрни.
– Передай от меня привет Джине, – сказала Шина.
– Передам непременно, – пообещала Клер. – Первым же делом. – В мечтательном настроении Клер покинула столовую.
– Правда, здорово? – На этот раз Шина обратилась к Робу.
– В таком состоянии я наблюдал Клер и раньше, – пояснил Роб. – Такой она была каждый раз, когда Кэл возвращался из своих странствий. И всякий раз, когда он опять уезжал, она оставалась разбитой и несчастной.
Конечно, он уезжал. Но времена меняются. Возможно, меняются и люди.
Роб продолжал:
– Клер казалось, что кольцо на пальце способно что-либо изменить.
Конечно, способно. Оно стало бы связующим звеном. Очень важным звеном. И пары сказанных в сердцах слов было бы недостаточно, чтобы разрушить эту связь.
– Это ничего бы не изменило, – уверенно проговорил, Роб. – Кэл точно так же способен оставить жену, как и просто подругу.
Но жена стала бы частью его самого и имела бы прочное место в его жизни. Жену невозможно оставить так же, как подругу.
– Ты завидуешь Кэлу? – внезапно спросила Шина, но Роб даже не вздрогнул и прямо посмотрел на нее:
– Мог бы, у него все деньги, и он всегда делал то, что хотел.
Но и Роб занимался любимым делом. И никто, насколько ей было известно, никогда не пытался диктовать ему что-либо.
– А разве ты не делал?
Этот разговор Роба явно не вдохновлял, и голос его звучал раздраженно, даже когда он пустился в объяснения:
– Это не зависть. Все гораздо глубже. Это какое-то беспомощное чувство злости.
Он подался вперед и взял Шину за руку:
– Понимаешь, я считаю, что в любви должно присутствовать некое равновесие: отдаешь столько же, сколько забираешь. С этим ты готова согласиться?
– Конечно, – задумчиво произнесла она. – Конечно, ты прав.
– А как, по-твоему, сейчас выглядела Клер?
– А как она выглядела?
– Ты ведь журналистка. Как бы ты описала сегодняшнее состояние Клер?
Шина не совсем улавливала ход его мыслей, но ответила:
– Как? Выглядит, как всегда, на все сто…
– Но счастлива ли она?
– Очень счастлива. От Клер исходило такое сияние, что при желании она могла бы заменить собой камин.
Роб не сдавался:
– А теперь иди в библиотеку и, если Кэл там, присмотрись к нему. Он сейчас, наверное, работает. – Шина не предприняла ни малейшей попытки сделать то, что предлагал Роб, и, кроме того, не могла же она просто войти и помешать Кэлу, который действительно наверняка занят. – Но что бы сейчас ни делал мой брат, – продолжал Роб, – выглядит он так же, как выглядел за завтраком. Как всегда, спокойный и собранный. Для него этим утром не произошло ничего сверхважного.
Только для Клер, но не для Кэла. Вот что упорно втолковал ей Роб.
Твердым голосом человека, который знает, что говорит, хотя и не получает от этого никакого удовольствия, Роб заключил:
– Так вот, если вдруг окажется, что через неделю Кэл планирует очередной отъезд, он не задумываясь уедет, а Клер останется здесь, несчастная и одинокая.
– Ну а вдруг он больше не уедет? – неосторожно предположила Шина.
– Да уедет он! В том-то и дело! Как и дюжину раз в прошлом! Непременно уедет!
– Значит, она должна ехать с ним.
Роб посмотрел на нее, как на взрослого ребенка:
– Речь идет не о загородной прогулке, а о суровых и беспощадных горах, где на каждом шагу людей поджидает смертельная опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43