Тени опускались на Вагаран, и небо вечерне темнело над его улицами. Повеяло прохладой, подул легкий ветерок, предвещающий ночной холод,— обычное явление для этих пустынных областей… Но, как бы то ни было, предвидение не должно обманывать. Если, в ответ на просьбу показать ему местонахождение Шлема, шар демонстрирует панораму гладиаторской арены, то это неспроста. Там, на арене, произойдет нечто, что имеет прямое отношение к Шлему. Какое именно — он, Ай-Берек, узнает позже. А пока необходимо попасть на указанное волшбой место и все выяснить.
* * *
Орландар, Магистр Ордена Последнего Дня, в волнении шагал по залу. Спускался вечер, но пока никаких вестей от посланных на поиски Шлема не поступило. Неужели все пропало? Неужели в одночасье рухнет все то, чему было посвящено существование Ордена вот уже четверть века, и вырвавшиеся на свободу потусторонние силы захватят безраздельную власть над родом человеческим?
Нет. Этого нельзя допустить. Еще есть время. Даже если Шлем так и не будет найден, существует возможность остановить рвущийся на землю Ад. Еще можно успеть — пока не заперли на ночь городские ворота и пока не открылись Врата Времени. Необходимо немедленно попасть на арену.
* * *
— Смеркается.
— Что?..
— Темнеет, говорю. Если мы хотим до ночи выбраться из города, надо поторопиться. Собирайся.
Конан вымылся в купальной чаше, привел в порядок изрядно затупившийся клинок своего меча, набил котомку хозяйской снедью (не забыв прихватить пару бутылочек терпкого кофского вина). Сам купец так и не появился, и с женской половины дома не доносилось ни звука. Пока он готовился к выходу из этого безопасного жилища, его. спутница переоделась в костюм, найденный в гардеробе Махара: шаровары розового цвета, остроносые сапожки, широкая белая рубаха, расшитая золотой нитью, и удобная, отороченная мехом, куртка. Если бы не угрожающе поблескивающая сабля в ее изящных руках и пронзительный, пылающий безрассудной храбростью взгляд, Конан, пожалуй, засомневался — та ли самая перед ним женщина, что сражалась с ним плечом к плечу с десятком до зубов вооруженных воинов.
— Готова?
— Да. Куда ты собираешься направиться?
Ага, удовлетворенно подумал киммериец. Она уже интересуется моим мнением и готова прислушаться к моим советам. Это хорошо.
— Выходим на улицу и движемся к городской стене,— сказал он.— Спокойно, без спешки. Избегая людных мест. Если встретим кого и он что-то заподозрит, убираем по возможности тихо и незаметно. А дальше по обстоятельствам. Ясно?
Амазонка молча кивнула.
Странные ощущения бурлили в груди женщины. Все мужчины ее племени были способны лишь на одно: тупо и беспрекословно освободить свое тело от семени и принять безразлично причитавшуюся им участь — смерть. Этот же человек, варвар из загадочной Киммерии, оказался совсем другим, ничуть не похожим на ее соплеменников. Ласковый, но настойчивый, спокойно-умелый, но и безрассудно-страстный, Конан подарил ей совершенно новый мир; никогда ранее она не знала, что физическая любовь может дарить женщине такое наслаждение… И северянин, пожалуй, не желая того, открыл ей глаза: не все мужчины — лишь беспомощные, жалкие тюфяки. Амазонку раздирали противоречивые чувства; только что полученный опыт полностью противоречил рассказам матриархов…
Конан же думал совершенно о другом. Он прекрасно понимал, что план их безумен и наверняка обречен на провал, но ничего другого пока придумать не мог. Город надо покинуть, и они постараются это сделать.
Сам киммериец решил не переодеваться: во-первых, в любом обличье его признают по росту и могучей фигуре, по гриве иссиня-черных волос, а во-вторых, боевое облачение, в котором он бежал с арены, очень пригодится, если по дороге вновь придется драться. Конан проверил, легко ли выходит из заплечных ножен меч, удобно и быстро ли он оказывается в руке, готовый в очередной раз пролить кровь, надежно ли закреплен под мышкой найденный в доме кинжал, не мешает ли движениям длинный плащ, также позаимствованный из купеческого имущества.
— Ну, если готова, тогда вперед. Еще один рывок — и мы на свободе. Пошли.
По пути к калитке Конан заглянул в винный погреб, откуда доносилось невнятное пение, изредка перемежаемое тихим хихиканьем.
— Фагнир! — крикнул он в темноту.— Жив ты там?
— Господин гдла… гладидатр! Благодеятель! — тут же раздалось в ответ; под холодными сводами подвала и между винными бочками запрыгало гулкое эхо.— Божественный спаситель! Я жив! Хотя уже и на небе-сах! Спускайся ко мне, мой повелитель, и раздели мою радость!.. Правда, вина почему-то мало осталось… Счас… где-то тут еще у меня…— Послышался звон, дробный грохот падения чего-то тяжелого и плеск.— А, Нергальи отрыжки, понаставили тут… Я счас, сиятельный господин…
— Эй, не напрягайся! — весело крикнул в ответ Конан.— Я уже ухожу. Дверь не запираю — выходи, когда захочешь…— и добавил себе под нос: — И если захочешь.
— Да-да… Я счас…
Киммериец и амазонка подошли к воротам, ведущим со двора гостеприимного купца, осторожно выглянули наружу.
Никого.
— Ну,— выдохнул Конан.— Отведи свой второй взгляд, Владыка Курганов! Вперед.
— Митра, храни наши души,— эхом откликнулась воительница. — Вперед.
* * *
Купец Махар, выходец из обнищавшей запорожской семьи, известный в Вагаране (а особенно женской половине города) торговец тканями, не пропадал бесследно. Отправившись на представление, чтобы насладиться кровопролитиями, он оказался одним из тех, кого согнал со своих мест взбесившийся раб и кого чуть было не зарубил, продираясь сквозь толпу честных горожан.
Еще Махару довелось оказаться на площади перед ареной и среди прочих вагаранцев наблюдать, как презренному гладиатору и его бабе удалось неизвестным образом пробиться через заслон солдат и выскочить на площадь, да еще верхом, и, что самое ужасное, ускакать в направлении его, Махара, дома.
Последнее обстоятельство особенно встревожило купца. Чего в жизни не бывает, всегда лучше перестраховаться, решил торговец тканями и направил стопы к дому своего двоюродного брата, тоже купца по имени Магриб. Тот и проживал ближе к арене, чем сам Махар, и что важнее — в части города противоположной той, где скрылся раб-варвар. Но самое важное: братец Магриб держал ювелирную лавку, поэтому волей-неволей должен был иметь в доме постоянную охрану. Десять вооруженных до зубов телохранителей-мордоворотов оберегали покой купца-ювелира и его сокровища. Под такой защитой и решил пересидеть Махар до поимки жуткого беглеца. Он и не сомневался, что это случится в самом ближайшем времени — слава Иштар, при сатрапе Хашиде городская стража научилась управляться со всякими смутьянами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
* * *
Орландар, Магистр Ордена Последнего Дня, в волнении шагал по залу. Спускался вечер, но пока никаких вестей от посланных на поиски Шлема не поступило. Неужели все пропало? Неужели в одночасье рухнет все то, чему было посвящено существование Ордена вот уже четверть века, и вырвавшиеся на свободу потусторонние силы захватят безраздельную власть над родом человеческим?
Нет. Этого нельзя допустить. Еще есть время. Даже если Шлем так и не будет найден, существует возможность остановить рвущийся на землю Ад. Еще можно успеть — пока не заперли на ночь городские ворота и пока не открылись Врата Времени. Необходимо немедленно попасть на арену.
* * *
— Смеркается.
— Что?..
— Темнеет, говорю. Если мы хотим до ночи выбраться из города, надо поторопиться. Собирайся.
Конан вымылся в купальной чаше, привел в порядок изрядно затупившийся клинок своего меча, набил котомку хозяйской снедью (не забыв прихватить пару бутылочек терпкого кофского вина). Сам купец так и не появился, и с женской половины дома не доносилось ни звука. Пока он готовился к выходу из этого безопасного жилища, его. спутница переоделась в костюм, найденный в гардеробе Махара: шаровары розового цвета, остроносые сапожки, широкая белая рубаха, расшитая золотой нитью, и удобная, отороченная мехом, куртка. Если бы не угрожающе поблескивающая сабля в ее изящных руках и пронзительный, пылающий безрассудной храбростью взгляд, Конан, пожалуй, засомневался — та ли самая перед ним женщина, что сражалась с ним плечом к плечу с десятком до зубов вооруженных воинов.
— Готова?
— Да. Куда ты собираешься направиться?
Ага, удовлетворенно подумал киммериец. Она уже интересуется моим мнением и готова прислушаться к моим советам. Это хорошо.
— Выходим на улицу и движемся к городской стене,— сказал он.— Спокойно, без спешки. Избегая людных мест. Если встретим кого и он что-то заподозрит, убираем по возможности тихо и незаметно. А дальше по обстоятельствам. Ясно?
Амазонка молча кивнула.
Странные ощущения бурлили в груди женщины. Все мужчины ее племени были способны лишь на одно: тупо и беспрекословно освободить свое тело от семени и принять безразлично причитавшуюся им участь — смерть. Этот же человек, варвар из загадочной Киммерии, оказался совсем другим, ничуть не похожим на ее соплеменников. Ласковый, но настойчивый, спокойно-умелый, но и безрассудно-страстный, Конан подарил ей совершенно новый мир; никогда ранее она не знала, что физическая любовь может дарить женщине такое наслаждение… И северянин, пожалуй, не желая того, открыл ей глаза: не все мужчины — лишь беспомощные, жалкие тюфяки. Амазонку раздирали противоречивые чувства; только что полученный опыт полностью противоречил рассказам матриархов…
Конан же думал совершенно о другом. Он прекрасно понимал, что план их безумен и наверняка обречен на провал, но ничего другого пока придумать не мог. Город надо покинуть, и они постараются это сделать.
Сам киммериец решил не переодеваться: во-первых, в любом обличье его признают по росту и могучей фигуре, по гриве иссиня-черных волос, а во-вторых, боевое облачение, в котором он бежал с арены, очень пригодится, если по дороге вновь придется драться. Конан проверил, легко ли выходит из заплечных ножен меч, удобно и быстро ли он оказывается в руке, готовый в очередной раз пролить кровь, надежно ли закреплен под мышкой найденный в доме кинжал, не мешает ли движениям длинный плащ, также позаимствованный из купеческого имущества.
— Ну, если готова, тогда вперед. Еще один рывок — и мы на свободе. Пошли.
По пути к калитке Конан заглянул в винный погреб, откуда доносилось невнятное пение, изредка перемежаемое тихим хихиканьем.
— Фагнир! — крикнул он в темноту.— Жив ты там?
— Господин гдла… гладидатр! Благодеятель! — тут же раздалось в ответ; под холодными сводами подвала и между винными бочками запрыгало гулкое эхо.— Божественный спаситель! Я жив! Хотя уже и на небе-сах! Спускайся ко мне, мой повелитель, и раздели мою радость!.. Правда, вина почему-то мало осталось… Счас… где-то тут еще у меня…— Послышался звон, дробный грохот падения чего-то тяжелого и плеск.— А, Нергальи отрыжки, понаставили тут… Я счас, сиятельный господин…
— Эй, не напрягайся! — весело крикнул в ответ Конан.— Я уже ухожу. Дверь не запираю — выходи, когда захочешь…— и добавил себе под нос: — И если захочешь.
— Да-да… Я счас…
Киммериец и амазонка подошли к воротам, ведущим со двора гостеприимного купца, осторожно выглянули наружу.
Никого.
— Ну,— выдохнул Конан.— Отведи свой второй взгляд, Владыка Курганов! Вперед.
— Митра, храни наши души,— эхом откликнулась воительница. — Вперед.
* * *
Купец Махар, выходец из обнищавшей запорожской семьи, известный в Вагаране (а особенно женской половине города) торговец тканями, не пропадал бесследно. Отправившись на представление, чтобы насладиться кровопролитиями, он оказался одним из тех, кого согнал со своих мест взбесившийся раб и кого чуть было не зарубил, продираясь сквозь толпу честных горожан.
Еще Махару довелось оказаться на площади перед ареной и среди прочих вагаранцев наблюдать, как презренному гладиатору и его бабе удалось неизвестным образом пробиться через заслон солдат и выскочить на площадь, да еще верхом, и, что самое ужасное, ускакать в направлении его, Махара, дома.
Последнее обстоятельство особенно встревожило купца. Чего в жизни не бывает, всегда лучше перестраховаться, решил торговец тканями и направил стопы к дому своего двоюродного брата, тоже купца по имени Магриб. Тот и проживал ближе к арене, чем сам Махар, и что важнее — в части города противоположной той, где скрылся раб-варвар. Но самое важное: братец Магриб держал ювелирную лавку, поэтому волей-неволей должен был иметь в доме постоянную охрану. Десять вооруженных до зубов телохранителей-мордоворотов оберегали покой купца-ювелира и его сокровища. Под такой защитой и решил пересидеть Махар до поимки жуткого беглеца. Он и не сомневался, что это случится в самом ближайшем времени — слава Иштар, при сатрапе Хашиде городская стража научилась управляться со всякими смутьянами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63