«происходит от» этих слов (как, кстати, можно понять немецкое zu во многих местах русского перевода М. Фасмера).
В словах мочало и мочить (при любой этимологии первого слова) ч явилось результатом смягчения к. Мочити восходит к более древней форме *мокити, а мочало — к мокљло. Последнее слово было образовано от *мокљти так же, как, например, краткие прилагательные горљлъ, горљла, горљло были образованы от горљти. Следовательно, *мокљло представляет собой отглагольное прилагательное (причастие) среднего рода (*мокљлъ, *мокљла, *мокљло), которое в сочетании *мокљло лыко (сравните горљло место) означало: ‘вымоченное лыко’.
Восстановленный нами глагол *мокљти в его отношении к *мокити отражает известную словообразовательно-семантическую модель:
бљлити ‘делать белым’ — бљлљти ‘становиться белым’
тупити 'делать тупым' — тупљти ‘становиться тупым’
старити ‘делать старым’ — старљти ‘становиться старым’
*мокити ‘делать мокрым’ — *мокљти ‘становиться мокрым’
После смягчения к (> ч) и закономерного перехода (после ч) љ в а мы должны получить модель несколько видоизменённую:
мочити ‘делать мокрым’ — *мочати (> мочало) ‘становиться мокрым’
мельчить ‘делать мелким’ — мельчать ‘становиться мелким’
легчить ‘делать лёгким’ — легчать ‘становиться лёгким’ (диалектн.)
Наличие а после ч в слове мочало (в отличие от глагола мочить) не исключает связи с корнем мок- ‘мокрый’. Такие слова, как польск. moczar [мoчар], украинок. мочар, чешск. mocal [мoча: л] ‘трясина, топь’, также не могли быть образованы от глаголов типа мочити. Тем не менее, связь с корнем мок- здесь бесспорна.
Наконец, ссылки на мочило, точило и другие подобные слова (к мочити, точити и т. п.) не могут быть убедительными по той простой причине, что здесь перед нами другой суффикс: *-dl(o), а не *-l(о). Разница в словообразовательной модели станет совершенно ясной, если мы сопоставим польские слова toczydlo [точu:дло] и gorzely [горшeлы]. Этот пример говорит о том, что русские слова точило и горелый совпали в своей суффиксальной части только после выпадения д перед л в первом слове.
Но все сомнения, по-видимому, должны устранить данные белорусского и украинского языков: белорусск. мачaнне, украинок, мочaння означает ‘макание’, а белорусск, мачaльны, украинск. мочaльный — ‘макальный’[127]. Поскольку слово мочало засвидетельствовано только в восточнославянских языках, материал белорусского и украинского языков приобретает в данном случае первостепенное значение.
Таким образом, детальное рассмотрение всех «за» и «против» каждой из двух приведённых этимологии слова мочало заставляет нас отдать явное предпочтение той этимологии, которая связывает происхождение этого слова с глаголами мочить, мокнуть и с прилагательным мокрый.
Этимологии слов невеста, площадь и мочало — как более убедительные, так и менее правдоподобные — могут быть предметом научного спора, хотя во всех этих случаях правильной этимологией в конце концов окажется лишь та, которая верно отражает реальный путь истории слова. Пока же не найдены достаточно веские аргументы в пользу одной из противоречащих друг другу точек зрения, по вопросу о спорных этимологиях могут и должны существовать различные гипотезы.
Но от научных гипотез, опирающихся на серьёзные аргументы фонетического, словообразовательного или семантического характера, следует отличать весьма распространённые этимологические ошибки, возникновение которых, как правило, объясняется незнанием основных принципов этимологического анализа слова.
Глава двадцатьчетвертая Народная этимология и этимологические ошибки
Этимология слов часто увлекает людей, имеющих довольно смутное представление о языкознании. И чем менее подготовлен тот или иной дилетант в лингвистическом отношении, тем категоричнее обычно он высказывает свои суждения о самых сложных этимологических проблемах.
Если вы, например, с трудом отличаете ерша от щуки, то, нужно думать, вы никогда не рискнете выдвинуть какую-нибудь новую гипотезу, касающуюся проблем ихтиологии. Не обладая соответствующими знаниями, никто не решится высказывать своих суждений по сложнейшим вопросам ядерной физики, математики, химии. О происхождении слов свои мнения высказывают, по сути дела, все желающие.
О народной этимологии
Обычно люди начинают свои этимологические «штудии» уже в раннем детстве. Такие ребячьи образования, как гудильник (будильник), строганок (рубанок), копатка (лопатка), копоток (молоток), мазелин (вазелин) и другие, вызванные естественным стремлением как-то осмыслить каждое непонятное слово, типичны не только для детского возраста. Возьмите такие примеры переиначивания слов в народных говорах, как спинжак (пиджак), полуклиника (поликлиника), полусадик (палисадник) и т. п. Во всех этих случаях непонятные слова иностранного происхождения «исправлялись» и «подгонялись» под какие-то известные русские слова и корни: слово пиджак > спинжак было связано со спиной, поликлиника > полу клиника — это ‘наполовину клиника’, a палисадник > полусадик— ‘наполовину садик’.
Древние римляне такие этимологические сопоставления называли «бычьей» или «коровьей» этимологией. Поскольку «этимологии» подобного рода часто возникали в народной среде, эти ложные истолкования позднее получили название «народная этимология» (в противоположность этимологии научной). Самый термин народная этимология не совсем удачен. Во-первых, в нем сквозит несколько пренебрежительное отношение к народу, который в течение многих веков был оторван от развития науки. Во-вторых (и это самое главное), значительная часть «народных этимологии» возникла совсем не в народной среде.
Так, например, ещё в XVIII веке академик и филолог В. К. Тредиаковский писал, что название древних жителей Пиренейского полуострова иберы — это искажённое слово уперы, так как они по своему географическому положению со всех сторон уперты морями. Британия, согласно Тредиаковскому, это искажённое Братания (от слова брат), скифы — это скиты (от скитаться), турки — от юрки (сравните юркий ‘быстрый, проворный’) и т. п. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с «народной этимологией» на самом высоком (академическом!) уровне. И народ здесь совсем ни при чём. Просто во времена Тредиаковского этимология ещё не сформировалась как наука, и это предоставляло широкий простор для всякого рода безудержных фантазий.
Таким образом, народная этимология — это совсем не обязательно «этимология, возникшая в народе», а такая этимология, которая опирается не на научные принципы анализа, а на случайные сопоставления, вызванные простым созвучием слов. Иногда такое сопоставление может «попасть в точку».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
В словах мочало и мочить (при любой этимологии первого слова) ч явилось результатом смягчения к. Мочити восходит к более древней форме *мокити, а мочало — к мокљло. Последнее слово было образовано от *мокљти так же, как, например, краткие прилагательные горљлъ, горљла, горљло были образованы от горљти. Следовательно, *мокљло представляет собой отглагольное прилагательное (причастие) среднего рода (*мокљлъ, *мокљла, *мокљло), которое в сочетании *мокљло лыко (сравните горљло место) означало: ‘вымоченное лыко’.
Восстановленный нами глагол *мокљти в его отношении к *мокити отражает известную словообразовательно-семантическую модель:
бљлити ‘делать белым’ — бљлљти ‘становиться белым’
тупити 'делать тупым' — тупљти ‘становиться тупым’
старити ‘делать старым’ — старљти ‘становиться старым’
*мокити ‘делать мокрым’ — *мокљти ‘становиться мокрым’
После смягчения к (> ч) и закономерного перехода (после ч) љ в а мы должны получить модель несколько видоизменённую:
мочити ‘делать мокрым’ — *мочати (> мочало) ‘становиться мокрым’
мельчить ‘делать мелким’ — мельчать ‘становиться мелким’
легчить ‘делать лёгким’ — легчать ‘становиться лёгким’ (диалектн.)
Наличие а после ч в слове мочало (в отличие от глагола мочить) не исключает связи с корнем мок- ‘мокрый’. Такие слова, как польск. moczar [мoчар], украинок. мочар, чешск. mocal [мoча: л] ‘трясина, топь’, также не могли быть образованы от глаголов типа мочити. Тем не менее, связь с корнем мок- здесь бесспорна.
Наконец, ссылки на мочило, точило и другие подобные слова (к мочити, точити и т. п.) не могут быть убедительными по той простой причине, что здесь перед нами другой суффикс: *-dl(o), а не *-l(о). Разница в словообразовательной модели станет совершенно ясной, если мы сопоставим польские слова toczydlo [точu:дло] и gorzely [горшeлы]. Этот пример говорит о том, что русские слова точило и горелый совпали в своей суффиксальной части только после выпадения д перед л в первом слове.
Но все сомнения, по-видимому, должны устранить данные белорусского и украинского языков: белорусск. мачaнне, украинок, мочaння означает ‘макание’, а белорусск, мачaльны, украинск. мочaльный — ‘макальный’[127]. Поскольку слово мочало засвидетельствовано только в восточнославянских языках, материал белорусского и украинского языков приобретает в данном случае первостепенное значение.
Таким образом, детальное рассмотрение всех «за» и «против» каждой из двух приведённых этимологии слова мочало заставляет нас отдать явное предпочтение той этимологии, которая связывает происхождение этого слова с глаголами мочить, мокнуть и с прилагательным мокрый.
Этимологии слов невеста, площадь и мочало — как более убедительные, так и менее правдоподобные — могут быть предметом научного спора, хотя во всех этих случаях правильной этимологией в конце концов окажется лишь та, которая верно отражает реальный путь истории слова. Пока же не найдены достаточно веские аргументы в пользу одной из противоречащих друг другу точек зрения, по вопросу о спорных этимологиях могут и должны существовать различные гипотезы.
Но от научных гипотез, опирающихся на серьёзные аргументы фонетического, словообразовательного или семантического характера, следует отличать весьма распространённые этимологические ошибки, возникновение которых, как правило, объясняется незнанием основных принципов этимологического анализа слова.
Глава двадцатьчетвертая Народная этимология и этимологические ошибки
Этимология слов часто увлекает людей, имеющих довольно смутное представление о языкознании. И чем менее подготовлен тот или иной дилетант в лингвистическом отношении, тем категоричнее обычно он высказывает свои суждения о самых сложных этимологических проблемах.
Если вы, например, с трудом отличаете ерша от щуки, то, нужно думать, вы никогда не рискнете выдвинуть какую-нибудь новую гипотезу, касающуюся проблем ихтиологии. Не обладая соответствующими знаниями, никто не решится высказывать своих суждений по сложнейшим вопросам ядерной физики, математики, химии. О происхождении слов свои мнения высказывают, по сути дела, все желающие.
О народной этимологии
Обычно люди начинают свои этимологические «штудии» уже в раннем детстве. Такие ребячьи образования, как гудильник (будильник), строганок (рубанок), копатка (лопатка), копоток (молоток), мазелин (вазелин) и другие, вызванные естественным стремлением как-то осмыслить каждое непонятное слово, типичны не только для детского возраста. Возьмите такие примеры переиначивания слов в народных говорах, как спинжак (пиджак), полуклиника (поликлиника), полусадик (палисадник) и т. п. Во всех этих случаях непонятные слова иностранного происхождения «исправлялись» и «подгонялись» под какие-то известные русские слова и корни: слово пиджак > спинжак было связано со спиной, поликлиника > полу клиника — это ‘наполовину клиника’, a палисадник > полусадик— ‘наполовину садик’.
Древние римляне такие этимологические сопоставления называли «бычьей» или «коровьей» этимологией. Поскольку «этимологии» подобного рода часто возникали в народной среде, эти ложные истолкования позднее получили название «народная этимология» (в противоположность этимологии научной). Самый термин народная этимология не совсем удачен. Во-первых, в нем сквозит несколько пренебрежительное отношение к народу, который в течение многих веков был оторван от развития науки. Во-вторых (и это самое главное), значительная часть «народных этимологии» возникла совсем не в народной среде.
Так, например, ещё в XVIII веке академик и филолог В. К. Тредиаковский писал, что название древних жителей Пиренейского полуострова иберы — это искажённое слово уперы, так как они по своему географическому положению со всех сторон уперты морями. Британия, согласно Тредиаковскому, это искажённое Братания (от слова брат), скифы — это скиты (от скитаться), турки — от юрки (сравните юркий ‘быстрый, проворный’) и т. п. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с «народной этимологией» на самом высоком (академическом!) уровне. И народ здесь совсем ни при чём. Просто во времена Тредиаковского этимология ещё не сформировалась как наука, и это предоставляло широкий простор для всякого рода безудержных фантазий.
Таким образом, народная этимология — это совсем не обязательно «этимология, возникшая в народе», а такая этимология, которая опирается не на научные принципы анализа, а на случайные сопоставления, вызванные простым созвучием слов. Иногда такое сопоставление может «попасть в точку».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79