— Я... не понимаю Андреса. Что ему не хватает? У вас такой красивый дом. Модный, со вкусом отделанный, уюгпый. Машина. Не каждый может позволить себе автомобильные путешествия на Кавказ и в Карпаты. Чего он еще хочет? Чего он еще требует от жизни?
Хаавик остановился, потом продолжал:
— Я, проуа1 Реэт, — не удивляйтесь, что я поль-
1 Проуа — обращение к замужней женщине, соответствует слову «мадам».
?viocb этим словом, но советская власть еше че успела с <.дэ!ь новые обычаи в светских взаимоотношениях, — я не осмеливался говорить о вас, проуа Реэг, но теперь я скажу. Не сочтите меня за льстеца, хотя я нахожу, что старые, добрые традиции галантности нуждаются з восстановлении. На месте Андреса, будь у меня такси жена, как вы, я был бы сверхсчастлив. Я действителы з не понимаю его.
Общество разбилось на группы. Жена профессора ходила из комнаты в комнату, она явно разыскивала Лапетеуса.
— Извините,—поднялась Реэт,— нельзя забывать об обязанностях хозяйки.
Она приказала >брать со стола закуски и заменить рюмки для водки коньячными. Заиграла радиола, и первый танец Реэт танцевала с Хаавиком.
— Я хотел бы оказаться на месте Андреса,— шептал он.— Мне было бы достаточно только вас. Машину и дом мы могли бы оставить ему.
Реэт серьезно посмотрела на Хаавнка.
— Вы все принимаете за шутку. А я сейчас заплачу. Сегодня мой день рождения, а посмотрите, как он ведет себя. Бычнгся на всех и... Вы же сами видите.
Хаавпк видел. И он в самом деле не понимал Лапетеуса. Ведь у Андреса было все, что могла дать жизнь. Он директор среднего предприятия — на всех ведь не хватит министерских постов. В конце концов, директор на своем предприятии больший хозяин, чем министр в своей системе. Жена у нею просто колото. Без Резт у Андреса не было бы ни дома, пи машины Думается, что и в постели она едва ли остается холодной и вялой. Какие у нее живые пальцы. Реэт уже далеко за тридцать, а танцует она как восемнадцатилетняя. Упруго и гибьо.
Андресу повезло больше всех из них. Заведующий отделом Министерства лесной промышленности, заместитель председателя облисполкома, директор комбината. Почти наивысшая сфера, И опять Хаавик удивлялся, чего еще Лапетеус требует от жизни.
По сравнению с ним ему, Виктору Хаавпку, везло гораздо меньше. Будь он редактором, тогда другое дело. Но редактором ему никогда не бывать. Он сделал большую ошибку, недооценил значение диплома. А сейчас учиться уже поздно, проспал хорошие денечки. Андрее оказался дальновиднее, сумел получить диплом вовремя. Хаавик теперь считал окончание политехнического института самым гениальным шагом Лапе-теуса.
Он и Реэт танцевали вместе и второй и третий танец. Хаавик был в превосходном настроении. Реэт волновала его. Он видел, как напился Андрее, и проводил друга в спальню.
— Знаешь, Виктор,— говорил ему Лапетеус, с трудом поднимаясь по лестнице,— мне Есе надоело. И ты тоже. Ты страшный лицемер, и ничего больше. Иди к черту!
Хаавик спустился по лестнице. Он злился на друга. Так не говорят даже в пьяном виде.
— Железный человек! — снова сказала Реэт.
— Вам очень тяжело,— согласился Хаавик.— Я начинаю догадываться, что мучает Андреса. Он ограниченнее, чем я до сих пор считал. Узколобый и мелочный. Но я все же поговорю с ним. Я не могу видеть вас несчастной.
Хаавик ушел вместе с последними гостями. Через двадцать минут он тихонько постучал в дверь.
— Вы с ума сошли? — сделала большие глаза Реэт.
— Уйдемте из этого ужасного дома,— серьезно сказал Хаавик.— Вы не можете жить с Андресом, а я не могу жить без вас.
Реэт не сказала ни слова. Поднялась по лестнице и прислушалась у сиренево-лиловой двери. Было слышно, как муж ворочался в постели и что-то бормотал во сне. Реэт спустилась вниз и провела Хаавика в маленькую угловую комнату.
— Вам придется скоро уйти,— деловито сказала она.—-Андрее просыпается в шесть часов.
4
- Я цриыашаю к нам своих военных товарищей,— сообщил на следующий день жене Лапетеус.
— Кто они? — спросила Реэт.
— Майоры Пыдрус и Роогас, сержант Паювийдик, Хаавика ты знаешь, и лейтенант Каартна.
— Кто они теперь?
— Роогас старший государственный автоинспектор, Пыдрус работает в системе народного образования и так далее.
— Почему ты приглашаешь именно их? — усмехнулась Реэт.
Лапете>с несколько смешался.
— Ты можешь позвать свою Хельви одну. Для чего другие? Я не побегу никуда жаловаться.
Лапетеус, как это случалось часто в последнее время, рассердился на свою жену. Ему показалось, что Реэт нарочно дразнит его. Припомнился вчерашний вечер и то, как она запихивала Хаавику в рот к\сок торта, каким тоном сказала «железный человек» и как они с Виктором танцевали. Он ощутил, что кровь ударила ему в голову, но усмирил себя.
— Каартна, насколько я знаю, живет с Пыдрусом,— наобум сказал Лапетеус, чтобы успокоить жену. Несколько лет тому назад Хаавик намекнул на это, теперь слова Хаавика пришли на память.
Реэт засмеялась еще ироничнее.
— Милли состоит в законном браке. Милли была жена профессора Саммасельга.
— Замолчи! — потеряв самообладание, рявкнул Лапетеус.
Реэт не отступилась.
— Все видели, как ты ей колени гладил. Профессор уезжает, иди туда и натешься досыта. Милли моложе, чем твоя Каартна. Товарищ Каартна! Один из военных товарищей! О господи, какой ты пошляк, какой ты мерзкий, Андрее!
Лапетеус считал, что он насквозь видит Реэт. По его мнению, она опять притворялась. На этот раз изображала ревнивую жену. Вероятно, у нее новый поклонник. В таких случаях Реэт пользовалась всякой возможностью сделать ему сцену, обвинить его в неверности, грубости, холодности, развратности и в тысячах других грехов. Этим Реэт, наверно, успокаивала свою совесть. Или просто применяла тактику некоторых боксеров — в любом случае атаковать первыми. Ведь муки совести чужды Реэт. Она обманывала его с первых дней их знакомства и совместной жизни.
Лапетеус постарался сказать как можно спокойнее:
— Они придут в воскресенье.
— Ты действительно можешь пригласить одну Каартна. Я приготовлю вам бутерброды, накрою стол, вскипячу кофе и перекочую у какой-нибудь подруги.
На ресницах Реэт блеснули слезы.
Лапетеусу припомнилась их первая совместная поездка из Нымме в город и поведение Реэт. Она сказала тогда: «Если ты не хочешь, мы и не будем праздновать свадьбы. Зарегистрируемся в загсе, купим бутылку вина и пойдем спать». И сегодня все было такое же: звучание голоса, поза, слезы на ресницах. До сих пор этот эпизод сохранялся в памяти Лапетеуса чистым и нежным, теперь был испачкан и он. С искренним сожалением Лапетеус сказал:
— Знаешь ли ты сама, что делаешь?
Реэт не поняла. Она вопросительно посмотрела на мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63