ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это хорошо, что холодная и снежная. Аннехара прав. Сумерки сгинули, словно их и не было, ночь кругом непролазная – нипочем бы они не разглядели часового в безлунной тьме, когда б не снег. А сейчас, на белом снегу, и того света довольно, что брезжит из окна – вот он, часовой, весь как на ладони, до последней черточки виден, хоть серьгу ему в красный от холода нос вдевай! И главное, деться ему некуда. Хорошо стоит.
Орвье с улыбкой обернулся к Аннехаре.
– Плохо стоит, – одними губами молвил степняк. – Лицом к нам. Аркан отсюда не бросить, далеко. А если я выбегу, он может успеть увидеть и крикнуть.
Верно. Все верно – не мертвым им часовой нужен, а живым. И без шума. Если этот парень хоть пикнуть успеет… о да, Аннехара бросает аркан со сказочной быстротой и точностью – но даже и он может ошибиться… может – и знает это… и не стесняется признаться… и правильно, между прочим, делает – там, где от малейшей мелочи зависит слишком многое, похвальбе не место… похвальбе ?
Орвье задумчиво провел пальцем по подбородку. Кожа перчатки была чуть влажной и холодной. Да… похвальба – это… это может их выручить, если правильно за дело взяться.
Он быстро сбросил на снег перевязь с мечом. После небольшого промедления за перевязью последовал широкий нож, выданный Орвье Аннехарой. Вот теперь пора.
– Приготовься, – так же беззвучно произнес Орвье, преувеличенно двигая губами – гораздо сильнее, чем Аннехара. – Когда он встанет к тебе спиной, действуй.
Аннехара метнул на него странный взгляд – не то веселый, не то вопросительный – но Орвье было не до него. Он шмыгал носом. Он очень старательно шмыгал носом – сначала очень тихо, еле слышно, потом все громче и громче. Потом он начал всхлипывать и поскуливать. У великого аргина глаза так и полезли из орбит, но Орвье резким сердитым жестом заставил его прекратить все и всяческие изъявления чего бы то ни было: мол, не время, потом… и вообще не мешай.
Нипочем бы Орвье не отважился на подобный фортель, будь часовой хоть самую малость постарше и поопытнее. Но с такого свежеиспеченного сухарика, плесенью не траченного, в вине не моченного, станется поверить, будто звук приближается только потому, что становится громче. Поверит, куда он денется. Орвье ли не знать – сам такой.
Часовой и вправду поверил: заозирался, вытянул шею, принялся напряженно вглядываться в лесную тьму, даже меч поудобнее перехватил. Именно этого Орвье и дожидался. Рукоять оружия в руке чудесно успокаивает даже тех, кто владеет им плохо – особенно тех, кто владеет им плохо. Именно эта чудесная, ни на чем не основанная уверенность и помешает ему рубануть со всего страха незнакомого парня, который с рыданиями выломился из леса. Или заорать. Не будь у него меча в руке, часовой беспременно бы его выхватил, да вдобавок с воплями, и полоснуть бы не задумался… но теперь он не боится. Он вооружен. Он справится – он совершенно уверен, что справится… так и зачем же суетиться, железкой размахивать, раз он все едино успеет? Зачем вопить? Храбрые юные воины с мечом в руке не вопят.
А зря, кстати.
Часовой был понятен Орвье, как собственное отражение в зеркале. Ишь, как приосанился, едва взявшись за рукоять!
О том, что сам он безоружен совершенно, Орвье не то чтобы забыл – он об этом просто не думал. Не так он еще опытен, чтобы в отчаянном положении думать о нескольких вещах зараз, не путаясь в собственных мыслях и поступках – а значит, думать надо только о том, что он делает сейчас. О том, как правдоподобнее всхлипывать и размазывать по физиономии несуществующие слезы и сопли, как и положено изнеженному богатенькому идиотику, проплутавшему по лесу до темноты. Тем более что он и есть такой, притворяться особо не приходится.
– Люди! – вполголоса радостно рыдал Орвье. – Лю-у-уди… живые, а.. а-а!
Он шел, пошатываясь, словно измотанный долгими одинокими скитаниями по лесу, потом побежал – нелепо, вскидывая колени и оступаясь на каждом шагу.
Часовой приметно расслабился, хотя старательно подвывающий Орвье бежал прямо на него, растопырив руки и подавшись вперед. Самое что ни на есть естественное желание – броситься на шею своему спасителю. То, что никого он не спасал, часовой и не помнит… и не может помнить… не может такой юнец сохранить ясность разума, когда его начинают не по заслугам величать – слишком уж он высокого о себе понятия и слишком задерган насмешками взрослых и опытных, чтобы отказаться от незаслуженного… и он не оттолкнет заплутавшего в лесной глуши, когда тот на радостях кинется ему на шею.
Кидаться кому бы то ни было на шею Орвье до сих пор не доводилось – принцам и вообще нечасто выпадает случай виснуть на чужой шее – но Орвье справился. Он так крепко облапил часового, что тот и глазом моргнуть не успел, облапил и закружил, словно в порыве восторга.
– Эй, – растерянно выдавил часовой, – ты это… того…
А больше он ничего сказать и не успел. Аннехара не сплоховал – как только Орвье развернул часового спиной к лесу, аркан взмыл в воздух, и часовой захрипел, пытаясь поднести руки к шее, и повалился бы на снег, когда бы Орвье его не удержал. Аргин оказался рядом со скоростью почти невероятной. Все было закончено в мгновение ока. Орвье еле руки разжать сумел, а часовой был уже связан аккуратно и по всем правилам.
– Быстро как! – ошеломленно прошептал Орвье.
Аннехара пожал плечами.
– Так ведь не конь, не корова бодливая. Просто дурак. Давай перчатку.
Орвье без раздумья протянул ему перчатку. Он еще не успел толком понять и ощутить, что происходит, хотя сам принимал в этом живейшее участие – слишком уж быстро оно происходило.
Аннехара невозмутимо упихал перчатку в рот полубессознательного часового.
– Теперь хорошо, – шепнул аргин. – Бери его и идем.
Внезапно со стороны леса послышался тихий свист. Орвье так и замер. Неужели…
Из-под деревьев выступила хорошо знакомая фигура, махнула приглашающе рукой. Что-то неясно шевельнулось под распахнувшимся плащом.
– Эвелль! – ахнул Орвье. – Вот честное слово, Эвелль!
– Бери парня и идем, – повторил Аннехара.
Орвье повиновался.
Под деревьями их дожидался не только Эвелль. Орьве в веселом и благоговейном ужасе переводил взгляд с одного лица на другое – какие там графы-бароны! Пираты, они и есть пираты. Их новоиспеченные светлости явно решили тряхнуть стариной… страх, да и только.
– Отлично проделано! – звенящим полушепотом признал Одноглазый Патря.
Орвье смущенно зарделся. Меньше всего он надеялся хоть раз в своей жизни снискать похвалу от этих свирепых бойцов. Патря попросту льстит ему – и даже наверняка… ладно, не льстит – подбадривает… но уж коль скоро лично его юльмского величества отставной пират взял на себя труд подбадривать недотепу-принца – значит, не такой уж этот принц и недотепа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119