Лицо у полковника потемнело, черты его заострились.
– Трудно поверить, чтобы такой человек… – начал он осторожно.
– Не щадите меня, Николай Николаевич, – возразил я. – Что случилось, то случилось. Но я хотел, чтобы вы выслушали меня.
– Разумеется, я весь внимание.
Вдруг полковник поднялся, обогнул стол и устроился напротив меня.
– Вижу, вам трудно, – сказал. – А так, думаю, будет проще… – он оперся подбородком на ладонь и уставился на меня. – И как же это произошло?
– Началось все месяц назад… – я решил рассказать все, не таясь. – Позвонил мне подполковник госбезопасности Луганский…
Я рассказывал, а глаза у Задонько как будто все больше темнели, лицо становилось тверже. Когда я закончил, он просидел с минуту молча, потом стукнул ребром ладони по столу и выругался. Но сразу взял себя в руки и молвил с сожалением:
– Да, влипли вы в плохую историю, Лев Моринец. Даже не знаю, как поступить…
– Я пришел, чтобы повиниться и помочь вам. Ну, чтобы поймать всех этих преступников.
– Явка с повинной, безусловно, значительно облегчает ваше положение, – сказал полковник все еще хмуро. – И ваша готовность помочь правоохранительным органам. Но скажу прямо: не хотелось, чтобы ваша фамилия фигурировала на суде. Как это будет выглядеть: в вашу честь украинский флаг поднимали, а придется вас судить…
– Что заслужил, то и заслужил…
– Знаете, какой скандал разыграется в прессе?!
– Догадываюсь.
– Ну, хорошо, – скривился Задонько, – до суда еще далеко и подумаем, как облегчить вашу судьбу.
Я набрался нахальства и заявил:
– Не надо, полковник.
И тогда Задонько вскипел:
– Считаете, растревожили мне душу? Самому думать следовало! Я о престиже страны забочусь, плевать мне, в конце концов, на вас лично! – но тут же почувствовал, что перебрал и извинился: – Не воспринимайте Мои слова буквально. Но вы сами понимаете: как бы писали наши газеты, скажем, о Джонсоне или черт его знает о ком из американских чемпионов? Скандал на весь мир!
– Однако, закон – превыше всего! Задонько задумался.
– Я попробую что-нибудь сделать, – сказал наконец. – Ведь вы явились, чтобы посодействовать правоохранительным органам, ведь так?
– Именно так.
– Может быть, удастся провести вас в качестве свидетеля.
Честно говоря, такая перспектива меня устраивала. Утверждаю это абсолютно искренне. Ведь мог бы присягнуть, что согласился быть лишь охранником Луганского, ничего не зная об его истинных планах. Более того, когда банда взламывала контейнеры, я решил принять участие в ограблении только для того, чтобы затем раскрыть преступление. Это тоже мог бы утверждать под присягой, выходит, совесть у меня, можно сказать, чиста.
– Ну что ж, – сказал Задонько, – теперь нам придется кое-что уточнить.
– Все, что смогу…
– Луганский, считаю, – лицо второстепенное. Кто-то над ним стоит и держит вожжи. Это нам и следует выяснить. Конечно, мы за ним понаблюдаем. Надеюсь и вы поможете.
– Постараюсь.
– Вот и договорились. Все остается так, как было. Вы исполняете все распоряжения Луганского, более того, желательно, чтобы завоевали доверие и как-то выдвинулись, вошли в его ближайшее окружение.
– Противно.
– Иногда надо переступить через самого себя.
Я подумал: после того, что пообещал мне Задонько, вряд ли я имею право возражать ему. Потому и пообещал:
– Хорошо.
– Понимаете, с вашей помощью могли бы выйти на шефа Луганского.
– Но как? Ведь он не очень-то доверяет мне.
– Надо, чтобы стал доверять.
Я решил: в следующий раз, когда позвонит Иван Павлович, я попробую как-то подмазаться к нему.
– Использую для этого любую возможность, – пообещал.
– Когда-то я встречался с подполковником Луганским, – сказал Николай Николаевич, – и он произвел на меня неплохое впечатление. Оказывается, ошибся!
– Он умеет подойти к человеку, а потом использовать его в своих интересах.
– Десятеро молодых людей, вооруженных автоматами, – задумчиво произнес Задонько. – Большая сила!
– К тому же, молодых людей, готовых на все. Без моральных устоев.
– Взять их будет непросто.
– Скорее, очень сложно.
– Следует установить личность каждого. И брать поодиночке. И тут мы надеемся на вашу помощь. Имена, фамилии, желательно – адреса.
– Не знаю, смогу ли.
– Хотелось бы, чтобы в банде вас считали своим. Тогда люди легче раскрываются.
– Вы ставите передо мной сложное задание.
– И опасное, – уточнил полковник. – Если заподозрят, уберут. Об этом вы должны помнить каждую минуту.
– Я не из пугливых.
– Вижу.
– Имена кое-кого знаю. Олег и Владимир. Фамилия Олега – Сидоренко. Слышал, как к нему обращались. Еще один – Шинкарук. Думаю, эта тройка – из бывших спортсменов. Такие, знаете, амбалы…
– Оружие у каждого?
– Нет, я и Сидоренко свои автоматы оставили в машине Луганского. Тайник под задним сидением. Но, знайте, у кое-кого – пистолеты с глушителями.
– Разбираетесь в оружии?
– Когда-то, до самбо, интересовался стрелковым спортом.
– Ну что ж, Левко, ты мне нравишься, – перешел на «ты» полковник. – Вместе мы можем неплохую кашу сварить.
Я повеселел: этот полковник оказался хорошим человеком, и следовало выложиться, чтобы и вправду «сварить кашу».
– Завтра отправимся в Михайловку, – сказал Задонько, – к Василию Григорьевичу. Попытаемся поймать на горячем.
– Я мог бы показать, где его усадьба.
– Нет, – возразил полковник, – тебе никак нельзя. Василий Григорьевич или кто-то из его семьи узнают тебя и донесут Луганскому. Ни-ни…
Я кивнул, соглашаясь: один неверный шаг и конец всей так хорошо задуманной операции. На прощание полковник сказал:
– Ты, Левко, теперь наша главная фигура. Что-то вроде ферзя. Ведь только с твоей помощью сможем быстро «объявить им мат». Потому ты и должен взвешивать каждый поступок, выверять любое слово. Спрячься у Луганского за пазухой, он – наш первый враг, он и его неизвестный шеф. Я верю: скрутим головы этим гадам. Кажется, вышли мы на большого зверя. Очень опасного зверя. Ты, Левко, даже не представляешь, насколько опасного.
Что-то на меня нашло, и я ответил самоуверенно:
– Не так страшен черт, как его малюют.
– Страшен, Левко, и это надо хорошо уяснить себе. Ведь ты сам говорил: амбалы вооружены бесшумными пистолетами. И стоит им лишь что-то заподозрить…
– Хорошо, – пообещал я, – буду осторожен и хитер.
– Таким ты мне еще больше нравишься, – усмехнулся полковник.
Я хотел подняться, но Задонько остановил меня.
– Вот что, – посоветовал, – ты, Левко, сам не беспокой Луганского. Любая инициатива должна исходить от него. Не навязывайся, иначе заподозрит неладное. Пусть он сам тебя приблизит. А он со своим шефом, конечно, видится, ведь связаны одним узелком, и разрубить этот узелок сможем только мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56