Простодушие еще можно исправить, но гордость и самомнение – никогда. Впрочем, я не собираюсь вас расхолаживать. Думаю, что ваш выбор придется по вкусу сэру Эверарду, судя по тому, что я от него слышал, когда раз шутил с ним на эту тему. Я только надеюсь, что этот невыносимый папаша с его невозможным шотландским акцентом, нюхательным табаком, латынью и мучительно длинными рассказами о герцоге Берикском признает необходимым поселиться в чужих краях. Что же касается его дочери, то, хотя я считаю, что в Англии вы могли бы найти партию не хуже, но раз уж ваше сердце действительно пленилось этим шотландским розовым бутоном, бог с вами, женитесь. Баронет очень высокого мнения о ее отце и обо всем семействе и будет весьма рад видеть вас женатым и остепенившимся как ради вас самого, так и ради трех горностаев passant note 453, с которыми иначе может приключиться пренеприятный казус. Но все, что он думает по этому поводу, вы узнаете через меня, так как вам писать к нему сейчас нельзя, а в Шотландию я намерен выехать вслед за вами.
– Вот как? Что же могло навести вас на мысль вернуться в этот край? Боюсь, что ваше отношение к ее горам и водам не изменилось.
– Ничуть, клянусь честью. Но здоровье Эмили теперь, слава богу, поправилось, а я, по правде сказать, мало надеюсь успешно закончить то дело, которое теперь ближе всего моему сердцу, пока не добьюсь личного свидания с его королевским высочеством главнокомандующим; ибо, как говорит Флюэллен: «Герцог меня любит, и я благодарю небо, что я в известной мере заслужил его любовь». Сейчас я уйду часа на два, чтобы все приготовить для вашего отъезда. Вам разрешается выходить не дальше следующей комнаты. Это гостиная леди Эмили: вы можете навестить ее там, если почувствуете желание помузицировать, почитать или поговорить с ней. Мы приняли меры, чтобы сюда не заходил никто из слуг, кроме Спонтуна, на которого можно положиться как на каменную стену.
Часа через два полковник Толбот вернулся и застал своего молодого друга за беседой с хозяйкой дома. Она была очарована его манерами и познаниями, а он в восторге, что возвратился, хотя бы на миг, в общество людей своего круга, которого он в последнее время был лишен.
– А теперь, – сказал полковник, – выслушайте мой план действий, время нам терять нечего. Сей юноша, Эдуард Уэверли, он же Уильямс, он же капитан Батлер, должен пока держаться своего четвертого «он же», то есть изображать моего племянника Фрэнсиса Стэнли: завтра он отправится на север и в моей карете проедет первые две станции. Дальше его будет сопровождать Спонтун, и они на почтовых доедут до Хантингдона; присутствие Спонтуна, которого все знают как моего слугу, устранит всякие расспросы. В Хантингдоне вы встретите настоящего Фрэнка Стэнли. Он учится в Кэмбриджском университете, но недавно, сомневаясь в том, что здоровье Эмили позволит мне самому проехать на север, я выправил ему пропуск в канцелярии государственного секретаря, с тем чтобы он ехал вместо меня. Так как его поездка имела целью главным образом разыскать вас, она теперь отпала. Фрэнк все про вас знает; вы вместе пообедаете в Хантингдоне и, возможно, если как следует подумаете, и выдумаете какой-нибудь способ уменьшить, если не совсем устранить риск такого путешествия. А теперь, – сказал полковник, извлекая обитую сафьяном шкатулку, – разрешите снабдить вас средствами на эту кампанию.
– Дорогой полковник, мне, право, неловко…
– Простите, – сказал полковник Толбот, – вы могли бы черпать в любое время из моего кошелька, но эти деньги принадлежат вам. Ваш отец, предвидя возможность судебного преследования против вас, предоставил мне право распоряжаться его имуществом в ваших интересах. Теперь у вас больше пятнадцати тысяч фунтов стерлингов, не считая Брирвудлоджа, – уверяю вас, это весьма порядочное состояние. Здесь банковых билетов на двести фунтов; более крупную сумму вы можете в любое время или получить на руки, или перевести за границу, в зависимости от обстоятельств.
Получив эти деньги, Уэверли первым долгом позаботился послать подарок честному фермеру Джобсону. Он просил его принять серебряный жбан на память от своего друга Уильямса, не забывшего ночь на 18 декабря. Он просил его также сохранить его гайлэндский костюм и снаряжение, в особенности оружие, любопытное само по себе, но особенно ценное для него как память о тех, кем оно было подарено. Леди Эмили также позаботилась о том, чтобы найти подарок, который пришелся бы по вкусу миссис Уильямс, а полковник, занимавшийся, кроме всего прочего, и сельским хозяйством, обещал послать аллзуотерскому патриарху великолепную пару лошадей, пригодную как для упряжки, так и для полевых работ.
В Лондоне Уэверли провел один очень счастливый день. На другое утро он уже отправился в путь, следуя плану полковника, и в Хантингдоне встретился с Фрэнком Стэнли. Молодые люди мгновенно подружились.
– Мне нетрудно разгадать намерения дяди, – сказал Стэнли, – старый солдат осторожен: он даже не намекнул мне, чтобы я передал вам этот пропуск, который мне не нужен. Но если бы даже впоследствии выяснилось, что вы получили пропуск от взбалмошного студента, cela ne tire a rien note 454. Итак, превратитесь во Фрэнсиса Стэнли и пользуйтесь им на здоровье.
Это предложение значительно облегчило трудности, с которыми Эдуарду пришлось бы иначе сталкиваться на каждом шагу, и он не постеснялся воспользоваться им, тем более что не собирался преследовать во время путешествия какие-либо политические цели и его никак нельзя было обвинить в том, что под прикрытием документа, выданного государственным секретарем, он учиняет действия, направленные против правительства.
День прошел весело. Молодой студент расспрашивал Уэверли о походах, о нравах и обычаях горцев, и Эдуарду пришлось, чтобы удовлетворить его любопытство, насвистать мелодию пиброха, проплясать стратспей и пропеть гэльскую песню. На следующее утро Стэнли проводил своего нового друга до ближайшей станции и расстался с ним весьма неохотно, и то лишь по настоянию Споктуна, который, привыкнув подчиняться дисциплине, требовал этого и от других.
Глава 63. Следы опустошения
Уэверлн ехал на почтовых, как ездили в те времена все. На пути никаких особых приключений не было, если не считать двух-трех щекотливых вопросов, на которые вполне удовлетворительный ответ давал, как некий талисман, его пропуск, и он благополучно добрался до границы Шотландии. Здесь до него дошли слухи о решительном сражении под Каллоденом note 455. Победы англичан уже давно следовало ожидать, хотя успех под Фолкерком и озарил на мгновение оружие Карла Эдуарда слабым предзакатным лучом. Однако эта весть так поразила нашего героя, что он некоторое время не мог прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
– Вот как? Что же могло навести вас на мысль вернуться в этот край? Боюсь, что ваше отношение к ее горам и водам не изменилось.
– Ничуть, клянусь честью. Но здоровье Эмили теперь, слава богу, поправилось, а я, по правде сказать, мало надеюсь успешно закончить то дело, которое теперь ближе всего моему сердцу, пока не добьюсь личного свидания с его королевским высочеством главнокомандующим; ибо, как говорит Флюэллен: «Герцог меня любит, и я благодарю небо, что я в известной мере заслужил его любовь». Сейчас я уйду часа на два, чтобы все приготовить для вашего отъезда. Вам разрешается выходить не дальше следующей комнаты. Это гостиная леди Эмили: вы можете навестить ее там, если почувствуете желание помузицировать, почитать или поговорить с ней. Мы приняли меры, чтобы сюда не заходил никто из слуг, кроме Спонтуна, на которого можно положиться как на каменную стену.
Часа через два полковник Толбот вернулся и застал своего молодого друга за беседой с хозяйкой дома. Она была очарована его манерами и познаниями, а он в восторге, что возвратился, хотя бы на миг, в общество людей своего круга, которого он в последнее время был лишен.
– А теперь, – сказал полковник, – выслушайте мой план действий, время нам терять нечего. Сей юноша, Эдуард Уэверли, он же Уильямс, он же капитан Батлер, должен пока держаться своего четвертого «он же», то есть изображать моего племянника Фрэнсиса Стэнли: завтра он отправится на север и в моей карете проедет первые две станции. Дальше его будет сопровождать Спонтун, и они на почтовых доедут до Хантингдона; присутствие Спонтуна, которого все знают как моего слугу, устранит всякие расспросы. В Хантингдоне вы встретите настоящего Фрэнка Стэнли. Он учится в Кэмбриджском университете, но недавно, сомневаясь в том, что здоровье Эмили позволит мне самому проехать на север, я выправил ему пропуск в канцелярии государственного секретаря, с тем чтобы он ехал вместо меня. Так как его поездка имела целью главным образом разыскать вас, она теперь отпала. Фрэнк все про вас знает; вы вместе пообедаете в Хантингдоне и, возможно, если как следует подумаете, и выдумаете какой-нибудь способ уменьшить, если не совсем устранить риск такого путешествия. А теперь, – сказал полковник, извлекая обитую сафьяном шкатулку, – разрешите снабдить вас средствами на эту кампанию.
– Дорогой полковник, мне, право, неловко…
– Простите, – сказал полковник Толбот, – вы могли бы черпать в любое время из моего кошелька, но эти деньги принадлежат вам. Ваш отец, предвидя возможность судебного преследования против вас, предоставил мне право распоряжаться его имуществом в ваших интересах. Теперь у вас больше пятнадцати тысяч фунтов стерлингов, не считая Брирвудлоджа, – уверяю вас, это весьма порядочное состояние. Здесь банковых билетов на двести фунтов; более крупную сумму вы можете в любое время или получить на руки, или перевести за границу, в зависимости от обстоятельств.
Получив эти деньги, Уэверли первым долгом позаботился послать подарок честному фермеру Джобсону. Он просил его принять серебряный жбан на память от своего друга Уильямса, не забывшего ночь на 18 декабря. Он просил его также сохранить его гайлэндский костюм и снаряжение, в особенности оружие, любопытное само по себе, но особенно ценное для него как память о тех, кем оно было подарено. Леди Эмили также позаботилась о том, чтобы найти подарок, который пришелся бы по вкусу миссис Уильямс, а полковник, занимавшийся, кроме всего прочего, и сельским хозяйством, обещал послать аллзуотерскому патриарху великолепную пару лошадей, пригодную как для упряжки, так и для полевых работ.
В Лондоне Уэверли провел один очень счастливый день. На другое утро он уже отправился в путь, следуя плану полковника, и в Хантингдоне встретился с Фрэнком Стэнли. Молодые люди мгновенно подружились.
– Мне нетрудно разгадать намерения дяди, – сказал Стэнли, – старый солдат осторожен: он даже не намекнул мне, чтобы я передал вам этот пропуск, который мне не нужен. Но если бы даже впоследствии выяснилось, что вы получили пропуск от взбалмошного студента, cela ne tire a rien note 454. Итак, превратитесь во Фрэнсиса Стэнли и пользуйтесь им на здоровье.
Это предложение значительно облегчило трудности, с которыми Эдуарду пришлось бы иначе сталкиваться на каждом шагу, и он не постеснялся воспользоваться им, тем более что не собирался преследовать во время путешествия какие-либо политические цели и его никак нельзя было обвинить в том, что под прикрытием документа, выданного государственным секретарем, он учиняет действия, направленные против правительства.
День прошел весело. Молодой студент расспрашивал Уэверли о походах, о нравах и обычаях горцев, и Эдуарду пришлось, чтобы удовлетворить его любопытство, насвистать мелодию пиброха, проплясать стратспей и пропеть гэльскую песню. На следующее утро Стэнли проводил своего нового друга до ближайшей станции и расстался с ним весьма неохотно, и то лишь по настоянию Споктуна, который, привыкнув подчиняться дисциплине, требовал этого и от других.
Глава 63. Следы опустошения
Уэверлн ехал на почтовых, как ездили в те времена все. На пути никаких особых приключений не было, если не считать двух-трех щекотливых вопросов, на которые вполне удовлетворительный ответ давал, как некий талисман, его пропуск, и он благополучно добрался до границы Шотландии. Здесь до него дошли слухи о решительном сражении под Каллоденом note 455. Победы англичан уже давно следовало ожидать, хотя успех под Фолкерком и озарил на мгновение оружие Карла Эдуарда слабым предзакатным лучом. Однако эта весть так поразила нашего героя, что он некоторое время не мог прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144