»
«М-м-м. Хорошо и тепло. А вам?»
«Да, – солгала я. – Удобно плечу?»
«Великолепно. Никола, ты изумительная девушка. Чувствую себя, как дома. Словно спал с тобой много лет. Прекрасно. – Он осознал смысл собственных слов, а затем его голос прозвучал резко и взволнованно. – Очень сожалею. Не знаю, что меня заставило это сказать. Должно быть, мне снился сон».
Я засмеялась… «Не думай об этом. Я чувствую то же самое. Потрясающе дома, словно это привычка. Спи».
«Угу. А есть луна?»
«Что-то вроде. Только взошла. Тусклая четверть, вся пушистая по краям, как шерсть. Должно быть, все еще немного облаков, но света достаточно. Как раз столько, чтобы помочь Лэмбису, не освещая прожекторами то, что он делает».
После этого он молчал так долго, что я подумала, что он уснул, но затем он беспокойно задвигал головой, подымая пыль в своем ложе. «Если Колина нет в лодке…»
«Можешь поспорить на свои ботинки, что он там. Он придет с Лэмбисом через несколько часов. А теперь оставим эти мысли, это нам ничего не даст. Перестань думать и спи. Когда-нибудь слышал легенду о лунных прядильщицах?»
«О чем?»
«О лунных прядильщицах. Это наяды – знаешь, водные нимфы. Иногда в глуши можно встретить трех девушек. Они бродят по горным тропкам в сумерках и прядут. У каждой есть веретено, и на них они прядут свою шерсть, молочно-белую, как лунный свет. Это и в самом деле лунный свет, сама луна, именно поэтому прялки у них нет. Это не Провидение или что-то страшное. Они не действуют на жизнь людей. Только должны следить, чтобы мир получал свои часы темноты. И постепенно сматывают луну с неба. Ночь за ночью луна все уменьшается и уменьшается, диск света становится тусклым и увеличивается на веретенах девушек. Затем наконец луна исчезает, и мир получает темноту и отдых, обитатели склонов гор спасаются от охотника, и приливы становятся спокойными…»
Тело Марка ослабло возле меня, дыхание стало спокойнее. Я говорила так мягко и однообразно, как только могла. «Затем, в самую темную ночь, девушки уносят веретена к морю, чтобы помыть шерсть. И шерсть соскальзывает в воду и распутывается в длинную зыбь света от берега до горизонта, и тогда снова появляется луна. Она поднимается из моря тоненькой изогнутой ниточкой. Только когда вся шерсть вымыта и намотана в белый клубок в небе, лунные прядильщицы могут снова начать работу, чтобы сделать ночь безопасной для тех, за кем охотятся…»
За дверью лунный свет был слабым, сплошная серость, движение темноты. Вполне достаточно, чтобы сохранить Лэмбиса от падения или вывиха, чтобы отвести лодку в укрытие, не ожидая дневного света. Но недостаточно для того, чтобы сунуть нос туда, где лежали мы с Марком, очень близко друг к другу, в темной маленькой избушке. Лунные прядильщицы были там, на тропе, ходили по горам Крита, делая ночь безопасной и прядя свет.
Он уснул. Я положила щеку на щекочущие ветки, случайно прикоснулась к его волосам, грубым и пыльным, но приятно пахнущим сухой вербеной в нашей постели.
«Марк?» – это был просто вздох.
Ответа нет. Я просунула руку под куртку и нащупала запястье. Клейкое и теплое. Пульс все еще частый, но ритмичный и сильный. Я снова подоткнула под него пальто. Безо всякой причины, кроме того, что мне показалось, что так надо, я, поцеловав его волосы совсем слабо, устроилась, чтобы поспать.
Глава 5
Therebathed his honourable wounds, and dressed
His manly members in the immoral vest.
Pope: The Iliad of Homer
Я немного подремала. Вполне достаточно, хотя проснулась все равно разбитая. Марк все еще крепко спал, свернувшись калачиком возле меня. Его дыхание казалось легким и нормальным, и кожа его там, где я осторожно ее потрогала, была прохладной. Лихорадка прошла.
Было все еще рано. Через дверь проникал перламутровый свет. Мое запястье очутилось где-то под щекой Марка, и я не смела его сдвинуть, чтобы посмотреть на часы. Интересно, это просто свет раннего утра, или перистые облака легли ниже и закрыли солнце? Во многих смыслах для нас облачность лучше. Но облака принесут холод и влагу, а пока нет одеял…
Эта мысль меня полностью разбудила. Лэмбис. Несомненно, Лэмбис к этому времени уже должен вернуться?
Я осторожно подняла голову и постаралась повернуть руку под головой Марка. Он зашевелился, пробормотал что-то, потер глаза, потянулся. Это движение толкнуло его ко мне, и открытие, что он не один, заставило его повернуться рывком, который, должно быть, побеспокоил его руку. «Ну, привет! Боже мой, я и забыл, что ты здесь. Должно быть, я был пьян вчера ночью».
«Это самая приятная вещь, которую когда-либо мне говорил мужчина после долгой ночи вместе, – сказала я, села и начала освобождаться от обломков постели, стряхивая их с себя. – Если бы я могла встать, не разбудив тебя, я бы это сделала, но ты так трогательно свернулся…»
Он улыбнулся, и я поняла, что впервые вижу, как он это делает. Даже двухдневная щетина и неестественная бледность не мешали ему выглядеть очень молодым. «Благодарю, – сказал он вроде искренне. – Хорошо выспался и чувствую себя великолепно. Даже, возможно, смогу двигаться. Но ты… ты вообще-то спала?»
«Немного, – ответила я честно. – Во всяком случае, достаточно. Совсем проснулась».
«Который час?»
«Начало шестого».
Он беспокойно сдвинул брови, изменил положение руки, словно она вдруг начала болеть. «Лэмбис не вернулся?»
«Нет».
«Дай Бог, чтобы с ним ничего не случилось. Если я втянул и его в эти неприятности…»
«Послушай. Умоляю, не взваливай на свои плечи и Лэмбиса. Он за это не поблагодарит и, полагаю, может сам о себе позаботиться. – Я встала, все еще отряхиваясь. – Ну, пока ты похрапывал, я размышляла. Думаю, нужно переместиться из этой хижины. И чем скорее, тем лучше».
Он потер рукой лицо, словно смахивая остатки сна. Глаза затуманены сильной усталостью и беспокойством. «Да?»
«Если кто-нибудь все же придет снова искать тебя, доберется сюда… Если у них есть хоть капля соображения, они будут искать у воды и заглянут первым делом в избушку. Лэмбис прав, что вначале выбрал ее для укрытия. Но теперь, когда тебе немного лучше, думаю, следует найти место под открытым небом, в тепле и на воздухе, где есть тень и можно видеть все вокруг. Лучше, если ты будешь скрыт на склоне, чем в единственном очевидном убежище на горе».
«Правильно. И не могу сказать, что буду сожалеть, что выберусь из этой… Для начала, поможешь мне сейчас выйти?»
«Конечно».
Он был тяжелее, чем казался, и не так силен, как надеялся. Потребовалось много времени, чтобы поставить его на ноги, прислонив к стене. Теперь я увидела, что он невысок, но крепок. Широкие плечи и крепкая шея. «Хорошо. – Он тяжело дышал, словно принимал участие в состязании по бегу, а лицо его покрылось испариной. – Придерживаясь стенки, мы можем преодолеть этот путь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
«М-м-м. Хорошо и тепло. А вам?»
«Да, – солгала я. – Удобно плечу?»
«Великолепно. Никола, ты изумительная девушка. Чувствую себя, как дома. Словно спал с тобой много лет. Прекрасно. – Он осознал смысл собственных слов, а затем его голос прозвучал резко и взволнованно. – Очень сожалею. Не знаю, что меня заставило это сказать. Должно быть, мне снился сон».
Я засмеялась… «Не думай об этом. Я чувствую то же самое. Потрясающе дома, словно это привычка. Спи».
«Угу. А есть луна?»
«Что-то вроде. Только взошла. Тусклая четверть, вся пушистая по краям, как шерсть. Должно быть, все еще немного облаков, но света достаточно. Как раз столько, чтобы помочь Лэмбису, не освещая прожекторами то, что он делает».
После этого он молчал так долго, что я подумала, что он уснул, но затем он беспокойно задвигал головой, подымая пыль в своем ложе. «Если Колина нет в лодке…»
«Можешь поспорить на свои ботинки, что он там. Он придет с Лэмбисом через несколько часов. А теперь оставим эти мысли, это нам ничего не даст. Перестань думать и спи. Когда-нибудь слышал легенду о лунных прядильщицах?»
«О чем?»
«О лунных прядильщицах. Это наяды – знаешь, водные нимфы. Иногда в глуши можно встретить трех девушек. Они бродят по горным тропкам в сумерках и прядут. У каждой есть веретено, и на них они прядут свою шерсть, молочно-белую, как лунный свет. Это и в самом деле лунный свет, сама луна, именно поэтому прялки у них нет. Это не Провидение или что-то страшное. Они не действуют на жизнь людей. Только должны следить, чтобы мир получал свои часы темноты. И постепенно сматывают луну с неба. Ночь за ночью луна все уменьшается и уменьшается, диск света становится тусклым и увеличивается на веретенах девушек. Затем наконец луна исчезает, и мир получает темноту и отдых, обитатели склонов гор спасаются от охотника, и приливы становятся спокойными…»
Тело Марка ослабло возле меня, дыхание стало спокойнее. Я говорила так мягко и однообразно, как только могла. «Затем, в самую темную ночь, девушки уносят веретена к морю, чтобы помыть шерсть. И шерсть соскальзывает в воду и распутывается в длинную зыбь света от берега до горизонта, и тогда снова появляется луна. Она поднимается из моря тоненькой изогнутой ниточкой. Только когда вся шерсть вымыта и намотана в белый клубок в небе, лунные прядильщицы могут снова начать работу, чтобы сделать ночь безопасной для тех, за кем охотятся…»
За дверью лунный свет был слабым, сплошная серость, движение темноты. Вполне достаточно, чтобы сохранить Лэмбиса от падения или вывиха, чтобы отвести лодку в укрытие, не ожидая дневного света. Но недостаточно для того, чтобы сунуть нос туда, где лежали мы с Марком, очень близко друг к другу, в темной маленькой избушке. Лунные прядильщицы были там, на тропе, ходили по горам Крита, делая ночь безопасной и прядя свет.
Он уснул. Я положила щеку на щекочущие ветки, случайно прикоснулась к его волосам, грубым и пыльным, но приятно пахнущим сухой вербеной в нашей постели.
«Марк?» – это был просто вздох.
Ответа нет. Я просунула руку под куртку и нащупала запястье. Клейкое и теплое. Пульс все еще частый, но ритмичный и сильный. Я снова подоткнула под него пальто. Безо всякой причины, кроме того, что мне показалось, что так надо, я, поцеловав его волосы совсем слабо, устроилась, чтобы поспать.
Глава 5
Therebathed his honourable wounds, and dressed
His manly members in the immoral vest.
Pope: The Iliad of Homer
Я немного подремала. Вполне достаточно, хотя проснулась все равно разбитая. Марк все еще крепко спал, свернувшись калачиком возле меня. Его дыхание казалось легким и нормальным, и кожа его там, где я осторожно ее потрогала, была прохладной. Лихорадка прошла.
Было все еще рано. Через дверь проникал перламутровый свет. Мое запястье очутилось где-то под щекой Марка, и я не смела его сдвинуть, чтобы посмотреть на часы. Интересно, это просто свет раннего утра, или перистые облака легли ниже и закрыли солнце? Во многих смыслах для нас облачность лучше. Но облака принесут холод и влагу, а пока нет одеял…
Эта мысль меня полностью разбудила. Лэмбис. Несомненно, Лэмбис к этому времени уже должен вернуться?
Я осторожно подняла голову и постаралась повернуть руку под головой Марка. Он зашевелился, пробормотал что-то, потер глаза, потянулся. Это движение толкнуло его ко мне, и открытие, что он не один, заставило его повернуться рывком, который, должно быть, побеспокоил его руку. «Ну, привет! Боже мой, я и забыл, что ты здесь. Должно быть, я был пьян вчера ночью».
«Это самая приятная вещь, которую когда-либо мне говорил мужчина после долгой ночи вместе, – сказала я, села и начала освобождаться от обломков постели, стряхивая их с себя. – Если бы я могла встать, не разбудив тебя, я бы это сделала, но ты так трогательно свернулся…»
Он улыбнулся, и я поняла, что впервые вижу, как он это делает. Даже двухдневная щетина и неестественная бледность не мешали ему выглядеть очень молодым. «Благодарю, – сказал он вроде искренне. – Хорошо выспался и чувствую себя великолепно. Даже, возможно, смогу двигаться. Но ты… ты вообще-то спала?»
«Немного, – ответила я честно. – Во всяком случае, достаточно. Совсем проснулась».
«Который час?»
«Начало шестого».
Он беспокойно сдвинул брови, изменил положение руки, словно она вдруг начала болеть. «Лэмбис не вернулся?»
«Нет».
«Дай Бог, чтобы с ним ничего не случилось. Если я втянул и его в эти неприятности…»
«Послушай. Умоляю, не взваливай на свои плечи и Лэмбиса. Он за это не поблагодарит и, полагаю, может сам о себе позаботиться. – Я встала, все еще отряхиваясь. – Ну, пока ты похрапывал, я размышляла. Думаю, нужно переместиться из этой хижины. И чем скорее, тем лучше».
Он потер рукой лицо, словно смахивая остатки сна. Глаза затуманены сильной усталостью и беспокойством. «Да?»
«Если кто-нибудь все же придет снова искать тебя, доберется сюда… Если у них есть хоть капля соображения, они будут искать у воды и заглянут первым делом в избушку. Лэмбис прав, что вначале выбрал ее для укрытия. Но теперь, когда тебе немного лучше, думаю, следует найти место под открытым небом, в тепле и на воздухе, где есть тень и можно видеть все вокруг. Лучше, если ты будешь скрыт на склоне, чем в единственном очевидном убежище на горе».
«Правильно. И не могу сказать, что буду сожалеть, что выберусь из этой… Для начала, поможешь мне сейчас выйти?»
«Конечно».
Он был тяжелее, чем казался, и не так силен, как надеялся. Потребовалось много времени, чтобы поставить его на ноги, прислонив к стене. Теперь я увидела, что он невысок, но крепок. Широкие плечи и крепкая шея. «Хорошо. – Он тяжело дышал, словно принимал участие в состязании по бегу, а лицо его покрылось испариной. – Придерживаясь стенки, мы можем преодолеть этот путь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66