Одним словом, гадость.
Тот, что был изображен на центральном фризе, пустил пучок ослепительных
лучей, которые вдобавок облачились в ореолы, и от них тоже исходили лучи.
Лучи касались идолов, отчего те воспламенялись, но не сгорали, а лишь
приобретали подвижность. Насытившись светом, и головы, и лапы, ноги, и
прочие органы начинали шевелиться и двигаться, царапаться, скрестись и
лягаться.
Храм раскололся будто орех, демоны устремились по сияющей тропе и я полетел
вместе с ними, не просто вместе, но и ощущая совмещенность с ними.
Наружнего пространства вначале словно бы и не существовало, но когда мы
двигались по тропе-лучу, оно разворачивалось и раздувалось. И у каждого
демона было свое занятие, свое министерство-ведомство.
Внизу разошлись словно гармошка серые горные хребты, они сжимали бурые
мертвые долины. Здесь обязано было поработать "аграрное министерство". И
вот безголовая демоница со звериными лапами выблевала из глубины своего
чрева пузырчатую пену, которая чавкала и плевалась. Струйки застывали,
вытягивались в деревья, что мгновенно покрывались плодами. Плоды падали и
превращались в червеобразные и огурцевидные существа с усиками и
ресничками. Кто из них колыхался на месте, кто слипался, из живых куч
лепились все более знакомые по облику твари, ползающие и бегающие.
Здесь подключилось "министерство водного хозяйства". Демоница со змеиной
головой, присев, пустила шумную струю теплой мочи, от которой почва
полопалась, как кожура перезревшего помидора. Жидкость быстро стекалась в
ручейки, а те - в быстрые потоки. В них заплескались и забултыхались
студневидные существа с иглами и щупальцами, весьма недолговечные твари,
которых вспучивали, разрывали и выходили наружу более привычные создания,
рыбы и моллюски.
Демон с круглыми птичьими глазами командовал авиацией. Он с трубными
звуками пустил из-под хвоста весьма насыщенные ветры, в которых затрепетали
мясистые цветы с лиловыми и фиолетовыми лепестками; пестики, напоминающие
собачьи языки, свешивались набок. Но вот все бутоны взорвались,
разлетевшиеся лепестки стали бабочками, пестики оперились в мелкокалиберных
птичек.
И я тоже был вместе с этим хороводом, лопался, становился пеной, прорастал,
расползался, вспучивался, бултыхался, летал. Если я исчезал в каком-то
конкретном обличии, это меня нисколько не волновало, потому что я продолжал
существовать в других видах. Исчезновение одного было толчком для появления
другого.
Наконец, я подобрал формулировку всему присходящему.
Жизнь - это мощный поток, а конкретные организмы и личности - это всего
лишь сосуды, через которые она течет и продолжается. Нет распада и конца, а
есть только ее круговорот в природе. И это все благодаря некрасивым, но
трудолюбивым товарищам демонам.
Как смешны были мои страхи перед отрубленными головами и выпотрошенными
грудными клетками. Все это - тоже хоровод жизни.
Какой же я дурень был в том кичливом мире-метрополии - смешной обитатель
маленькой тесной ракушки.
Я с демонами поднялся еще выше и светлый наш путь обернулся
змеей-громадиной, которая пронзала мглу. Сквозь мглу виднелось тело другой
змеи, еще более величественной. Мы сближались, чтобы сплестись...
Довольно неожиданно внизу открылся зев мрачной трубы. Как не старался я
полетать еще, она, срывая кайф, втянула меня. Я падал и падал в никуда.
Очнулся снова на каменном полу в святилище. Нездорово мне было после такого
путешествия. В каждой клеточке словно сидел маленький демон и жевал, грыз
ее. Но я был спокоен, ведь меня приобщили к кругу верховных. Мы - вместе, я
им брат или по-крайней мере кузен, они это ясно дали понять. А тот якобы
базовый мир-метрополия, из которого я пришел, поблек и побледнел,
превратился в неясные страницы ветхой и скучной книги.
Дверь святилища распахнулась и, гулко ступая по камню, ко мне приблизился
человек. Тот самый здоровяк с пучком смоляных волос и палицей. Сейчас,
впрочем, он был без палицы, но сквозь его глаза смотрел дух Повелителя.
Мужик сказал пару слов, я их сразу понял и двинул следом.
Мы прошли через боковой коридор и попали в низкую каморку без окон. Там на
циновке сидел тощий незнакомец в набедренной повязке и с одиноким пером,
воткнутым в повязку, стягивающую сальные волосы. Но и в его глазах
проглядывался дух Повелителя, а над макушкой мерцал птицеголовый демон
Мудрости, ведающий счетом и знаниями.
- Стало ясно, что зовут тебя Ягуар-Скиталец,- худосочный человек быстро
сделал узелок на одном из желтых шнурков, привязанных к палочке.- Признано,
что духи нижнего мира не населяют сосуд твоей головы, однако лучи
всевышнего Солнца коснулись твоей телесной души, вызвав небольшой
умственный жар... Явился ты незнамо откуда, делать ничего по-нашему не
умеешь. На землю сажать тебя рано, потому что навредишь - значит, пойдешь
на простую работу. Однако и там будешь служить Правителю верой и правдой.
Сейчас на радость богам сооружается дамба через великое озеро Титикака к
святому острову, что посреди. Туда тебя и направим.
Человек завязал еще один узелок, но уже на другом шнурке, синем. И я
осознал, что ведь понимаю этого тщедушного, хотя нигде никогда не обучался
древнекечуанскому.
- Жить тебе не меньше года на стройке, предпринятой Его Величием - да
укрепит Его дух нашу немощь - тело будешь питать маисом, коего положено
получать две меры в день, если без провинностей. Работать станешь как все,
от зари до зари. Угождай благим богам - всякому жертву приноси, как
положено - угождай и трудом своим, и початками, и другими плодами. Это ведь
благодаря высшим творцам и хранителям мира все твои телесные члены живут и
существуют. Нравься начальникам. Ведь и на стройке можешь стать десятником.
Коли проявишь рвение и смирность, вернем тебя обратно в селение, а может
попадешь и в мастерские Правителя. Сейчас же раздевайся, оденем тебя как
остальных.
У меня ведь что-то важное в поясной сумочке. "Колеса", то есть антибиотики
в таблетках. Если заболею, они, возможно, меня спасут. А еще там
"сивильник","пшик", карты и компас. На ноге же, между прочим, нож, тоже
важная штука.
- Насчет переодевания не согласен, начальник. Не привык я без штанов
гулять.
- Тебя никто и не спрашивает. Всякое мое слово выражает волю божественных
владык и Правителя, хозяина твоей судьбы.- предупредил тщедушный бюрократ.-
Так что живо.
Ну, это чересчур. Быстро командир нашелся, да еще стал волю всех богов
выражать. Мне такое дело уже знакомо по прежней жизни, особенно той, когда
я еще комсомольцем был. Хоровод жизни - это хорошо, да только мне неохота
играть роль пыли под ногами хороводящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Тот, что был изображен на центральном фризе, пустил пучок ослепительных
лучей, которые вдобавок облачились в ореолы, и от них тоже исходили лучи.
Лучи касались идолов, отчего те воспламенялись, но не сгорали, а лишь
приобретали подвижность. Насытившись светом, и головы, и лапы, ноги, и
прочие органы начинали шевелиться и двигаться, царапаться, скрестись и
лягаться.
Храм раскололся будто орех, демоны устремились по сияющей тропе и я полетел
вместе с ними, не просто вместе, но и ощущая совмещенность с ними.
Наружнего пространства вначале словно бы и не существовало, но когда мы
двигались по тропе-лучу, оно разворачивалось и раздувалось. И у каждого
демона было свое занятие, свое министерство-ведомство.
Внизу разошлись словно гармошка серые горные хребты, они сжимали бурые
мертвые долины. Здесь обязано было поработать "аграрное министерство". И
вот безголовая демоница со звериными лапами выблевала из глубины своего
чрева пузырчатую пену, которая чавкала и плевалась. Струйки застывали,
вытягивались в деревья, что мгновенно покрывались плодами. Плоды падали и
превращались в червеобразные и огурцевидные существа с усиками и
ресничками. Кто из них колыхался на месте, кто слипался, из живых куч
лепились все более знакомые по облику твари, ползающие и бегающие.
Здесь подключилось "министерство водного хозяйства". Демоница со змеиной
головой, присев, пустила шумную струю теплой мочи, от которой почва
полопалась, как кожура перезревшего помидора. Жидкость быстро стекалась в
ручейки, а те - в быстрые потоки. В них заплескались и забултыхались
студневидные существа с иглами и щупальцами, весьма недолговечные твари,
которых вспучивали, разрывали и выходили наружу более привычные создания,
рыбы и моллюски.
Демон с круглыми птичьими глазами командовал авиацией. Он с трубными
звуками пустил из-под хвоста весьма насыщенные ветры, в которых затрепетали
мясистые цветы с лиловыми и фиолетовыми лепестками; пестики, напоминающие
собачьи языки, свешивались набок. Но вот все бутоны взорвались,
разлетевшиеся лепестки стали бабочками, пестики оперились в мелкокалиберных
птичек.
И я тоже был вместе с этим хороводом, лопался, становился пеной, прорастал,
расползался, вспучивался, бултыхался, летал. Если я исчезал в каком-то
конкретном обличии, это меня нисколько не волновало, потому что я продолжал
существовать в других видах. Исчезновение одного было толчком для появления
другого.
Наконец, я подобрал формулировку всему присходящему.
Жизнь - это мощный поток, а конкретные организмы и личности - это всего
лишь сосуды, через которые она течет и продолжается. Нет распада и конца, а
есть только ее круговорот в природе. И это все благодаря некрасивым, но
трудолюбивым товарищам демонам.
Как смешны были мои страхи перед отрубленными головами и выпотрошенными
грудными клетками. Все это - тоже хоровод жизни.
Какой же я дурень был в том кичливом мире-метрополии - смешной обитатель
маленькой тесной ракушки.
Я с демонами поднялся еще выше и светлый наш путь обернулся
змеей-громадиной, которая пронзала мглу. Сквозь мглу виднелось тело другой
змеи, еще более величественной. Мы сближались, чтобы сплестись...
Довольно неожиданно внизу открылся зев мрачной трубы. Как не старался я
полетать еще, она, срывая кайф, втянула меня. Я падал и падал в никуда.
Очнулся снова на каменном полу в святилище. Нездорово мне было после такого
путешествия. В каждой клеточке словно сидел маленький демон и жевал, грыз
ее. Но я был спокоен, ведь меня приобщили к кругу верховных. Мы - вместе, я
им брат или по-крайней мере кузен, они это ясно дали понять. А тот якобы
базовый мир-метрополия, из которого я пришел, поблек и побледнел,
превратился в неясные страницы ветхой и скучной книги.
Дверь святилища распахнулась и, гулко ступая по камню, ко мне приблизился
человек. Тот самый здоровяк с пучком смоляных волос и палицей. Сейчас,
впрочем, он был без палицы, но сквозь его глаза смотрел дух Повелителя.
Мужик сказал пару слов, я их сразу понял и двинул следом.
Мы прошли через боковой коридор и попали в низкую каморку без окон. Там на
циновке сидел тощий незнакомец в набедренной повязке и с одиноким пером,
воткнутым в повязку, стягивающую сальные волосы. Но и в его глазах
проглядывался дух Повелителя, а над макушкой мерцал птицеголовый демон
Мудрости, ведающий счетом и знаниями.
- Стало ясно, что зовут тебя Ягуар-Скиталец,- худосочный человек быстро
сделал узелок на одном из желтых шнурков, привязанных к палочке.- Признано,
что духи нижнего мира не населяют сосуд твоей головы, однако лучи
всевышнего Солнца коснулись твоей телесной души, вызвав небольшой
умственный жар... Явился ты незнамо откуда, делать ничего по-нашему не
умеешь. На землю сажать тебя рано, потому что навредишь - значит, пойдешь
на простую работу. Однако и там будешь служить Правителю верой и правдой.
Сейчас на радость богам сооружается дамба через великое озеро Титикака к
святому острову, что посреди. Туда тебя и направим.
Человек завязал еще один узелок, но уже на другом шнурке, синем. И я
осознал, что ведь понимаю этого тщедушного, хотя нигде никогда не обучался
древнекечуанскому.
- Жить тебе не меньше года на стройке, предпринятой Его Величием - да
укрепит Его дух нашу немощь - тело будешь питать маисом, коего положено
получать две меры в день, если без провинностей. Работать станешь как все,
от зари до зари. Угождай благим богам - всякому жертву приноси, как
положено - угождай и трудом своим, и початками, и другими плодами. Это ведь
благодаря высшим творцам и хранителям мира все твои телесные члены живут и
существуют. Нравься начальникам. Ведь и на стройке можешь стать десятником.
Коли проявишь рвение и смирность, вернем тебя обратно в селение, а может
попадешь и в мастерские Правителя. Сейчас же раздевайся, оденем тебя как
остальных.
У меня ведь что-то важное в поясной сумочке. "Колеса", то есть антибиотики
в таблетках. Если заболею, они, возможно, меня спасут. А еще там
"сивильник","пшик", карты и компас. На ноге же, между прочим, нож, тоже
важная штука.
- Насчет переодевания не согласен, начальник. Не привык я без штанов
гулять.
- Тебя никто и не спрашивает. Всякое мое слово выражает волю божественных
владык и Правителя, хозяина твоей судьбы.- предупредил тщедушный бюрократ.-
Так что живо.
Ну, это чересчур. Быстро командир нашелся, да еще стал волю всех богов
выражать. Мне такое дело уже знакомо по прежней жизни, особенно той, когда
я еще комсомольцем был. Хоровод жизни - это хорошо, да только мне неохота
играть роль пыли под ногами хороводящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74