Наконец Полуэльф взял топор и положил его острием к камню. Юноша надеялся, что вождь Кви-шу вспомнит совет гнома захватить топоры, а догадается ли он, что таким образом можно в случае преследования завалить дорогу, - это был уже другой вопрос.
Он обнаружил Флинта удобно устроившимся между камнями и жующим кусок вяленой оленины.
- Я тут думал над твоими словами насчет верности своему народу. Знаешь, если бы все мы считали себя одним народом, мир от этого стал бы только лучше.
- Чего ты там ворчишь, Полуэльф? - спросил Флинт.
- Говорю, что это стыд и позор - не доверять друг другу.
- Если бы мы все друг другу верили, то превратились бы в кендеров. Как тебе такая перспектива? Я собираюсь спать, ты сторожишь первым.
Старик закончил ужин, завернулся в одеяло и улегся на спину между валунами.
Танис прижался к отвесной стене и, то и дело ерзая на твердых камнях, принялся смотреть на звезды.
- Если из долины нет иного пути, как Рейстлин доберется до Черепа? - спросил он.
- Перелетит на помеле, - пробормотал Флинт, зевая. Он вытащил камешек из-под лопатки, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
- Здесь я чувствую себя как дома, - сказал он, складывая на груди руки.
Скоро он уже храпел.
Рейстлин, Карамон и Стурм продолжали свой путь по долине, весь день они шагали без отдыха. Рейстлина, казалось, переполняла сверхъестественная энергия, не дававшая ему передохнуть и гнавшая дальше и дальше. Карамон неоднократно повторял, что необходимо сделать привал, но только попусту сотрясал воздух. Рейстлин присаживался лишь на несколько минут, снова поднимался и продолжал неустанно двигаться вперед, то и дело поглядывая на солнце, уже начинавшее клониться к закату. «Закат» - это было единственное слово, которое он твердил на ходу.
Наконец они добрались до края леса. Перед ними простиралась поросшая травой равнина. Тропинка, петлявшая между деревьев, кончилась, и все же Рейстлин устремился вперед по припорошенной снегом траве. Он шел опустив голову, тяжело опираясь на свой посох. Он не смотрел ни вправо, ни влево, вперив взгляд в землю так, словно вся его воля была направлена на то, чтобы сделать следующий шаг. Руку он судорожно прижимал к груди, воздух с хрипом вырывался из легких.
Стурм решил, что маг вот-вот скончается. Но он сознавал бесполезность своих увещеваний: любая попытка убедить Рейстлина передохнуть будет встречена лишь злобным взглядом и язвительными словами.
- Сдается мне, твой брат на пороге гибели, - шепотом предупредил Карамона Стурм.
- Знаю, - встревожено ответил тот. - Но он не остановится, я пытался с ним говорить. Рейст словно рассудок потерял.
- К чему такая поспешность, ведь впереди нас ждет лишь каменная стена!
Луга без всяких признаков дорог простирались мили на две и резко обрывались, заканчиваясь почти отвесной скалой.
- Едва мы выйдем из-под деревьев на открытое место, нас заметит и слепой овражный гном.
Дюжий воин кивком выразил свое согласие с этим замечанием, но продолжал упорно идти вперед.
- Все это не внушает мне добрых чувств, Карамон, - продолжал Стурм. - Сдается, здесь кроется нечто странное. - Он хотел сказать «темное», но в последний момент передумал, боясь расстроить Карамона, который только снова кивнул на ходу.
Стурм тяжело вздохнул. Глядя вслед близнецам, он покачал головой.
«Ежели Рейстлин пожелает, чтобы брат ринулся за ним в самую Бездну, то он сделает это, не усомнившись ни на секунду, - подумал он. - Подобная верность может вызывать восхищение, но и она не должна быть слепой».
Карамон оглянулся через плечо:
- Ты идешь, Стурм?
Стурм поправил свою поклажу и двинулся вслед за ними. Преданность другу была для рыцаря превыше всего.
9
Кто такой Перагас?
Разбуди меня, когда появится привидение.
На закате, когда и Флинт с Танисом уже устроились на ночлег у горной вершины, Стурм, Карамон и Рейстлин после целого дня пути увидели впереди гладкую стену.
И Карамон, и Стурм ясно сознавали, что путешествие на юг по заснеженной равнине ведет в тупик. Лучи заходящего солнца осветили горный склон. Карамон вначале решил, что им придется взбираться наверх, но это было совершенно нереально, стена оказалась гладкой и лишь чуть выпуклой, словно бок котелка. Она вздымалась так высоко, что самые мощные осадные башни не достали бы и до половины. Не было в ней ни углублений, ни трещин, и все же Рейстлин упрямо продолжал идти вперед.
Богатырь упорно молчал, не желая ни в чем противоречить брату. Стурм тоже ничего не говорил вслух, но не переставал ворчать себе в усы. Карамон слышал бормотание рыцаря, который плелся позади. Воитель сознавал, что друг злится на него. Стурм считал, что Карамон должен положить этому конец и заставить Рейстлина повернуть назад, а не делает этого только потому, что боится своего братца.
Рыцарь был прав только наполовину. Карамон и правда страшился разгневать Рейстлина, но он, не раздумывая, остановил бы брата, если бы тот намеревался совершить какое-либо зло или подвергнуть себя опасности. Ни язвительные реплики, ни уничижительные замечания его не путали. Но в данный момент Карамон вовсе не был уверен, что это тот самый случай. Рейстлин, безусловно, вел себя странно, но у него явно имелась некая цель. Дюжий воин всегда уважительно относился к решениям брата.
«Если Рейстлин ошибся и мы зря проделали весь этот путь, - размышлял Карамон, - Стурм, по крайней мере, сможет с удовлетворением сказать: „Я же вас предупреждал"».
Они продолжали идти по равнине, и колдун все ускорял шаг по мере того, как удлинялись вечерние тени. Наконец они подошли к основанию огромной серой стены.
Вокруг царила та особая тягостная тишина, которая опускается на землю с первым снегом. Небо было пустынным, как и раскинувшаяся вокруг равнина. Казалось, что они единственные живые существа во всем мире.
Рейстлин сбросил капюшон и, запрокинув голову, стал осматривать гору. Он удивленно заморгал, словно только что ее увидел и вовсе не понимал, как здесь очутился.
Его замешательство не укрылось от Стурма.
Рыцарь скинул поклажу, бряцание доспехов эхом отдалось от горных склонов и зазвенело у Карамона в ушах.
- Кажется мне, твой брат сам не знает, где он, - без обиняков сказал Стурм, - и что он тут делает. - Он оглянулся через плечо. - Скоро стемнеет. Мы можем раскинуть лагерь под спасительным кровом леса. Нам нужно трогаться в обратный путь сей же миг…
Соламниец умолк, ибо никто его не слушал. Рейстлин пошел вдоль горного склона, неотрывно глядя на серый камень, отливавший оранжевым в лучах заходящего солнца. Он сделал несколько шагов в одну сторону и, не найдя того, что искал, повернулся и направился в другую. Юный маг не сводил со стены глаз. Наконец он остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Он обнаружил Флинта удобно устроившимся между камнями и жующим кусок вяленой оленины.
- Я тут думал над твоими словами насчет верности своему народу. Знаешь, если бы все мы считали себя одним народом, мир от этого стал бы только лучше.
- Чего ты там ворчишь, Полуэльф? - спросил Флинт.
- Говорю, что это стыд и позор - не доверять друг другу.
- Если бы мы все друг другу верили, то превратились бы в кендеров. Как тебе такая перспектива? Я собираюсь спать, ты сторожишь первым.
Старик закончил ужин, завернулся в одеяло и улегся на спину между валунами.
Танис прижался к отвесной стене и, то и дело ерзая на твердых камнях, принялся смотреть на звезды.
- Если из долины нет иного пути, как Рейстлин доберется до Черепа? - спросил он.
- Перелетит на помеле, - пробормотал Флинт, зевая. Он вытащил камешек из-под лопатки, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
- Здесь я чувствую себя как дома, - сказал он, складывая на груди руки.
Скоро он уже храпел.
Рейстлин, Карамон и Стурм продолжали свой путь по долине, весь день они шагали без отдыха. Рейстлина, казалось, переполняла сверхъестественная энергия, не дававшая ему передохнуть и гнавшая дальше и дальше. Карамон неоднократно повторял, что необходимо сделать привал, но только попусту сотрясал воздух. Рейстлин присаживался лишь на несколько минут, снова поднимался и продолжал неустанно двигаться вперед, то и дело поглядывая на солнце, уже начинавшее клониться к закату. «Закат» - это было единственное слово, которое он твердил на ходу.
Наконец они добрались до края леса. Перед ними простиралась поросшая травой равнина. Тропинка, петлявшая между деревьев, кончилась, и все же Рейстлин устремился вперед по припорошенной снегом траве. Он шел опустив голову, тяжело опираясь на свой посох. Он не смотрел ни вправо, ни влево, вперив взгляд в землю так, словно вся его воля была направлена на то, чтобы сделать следующий шаг. Руку он судорожно прижимал к груди, воздух с хрипом вырывался из легких.
Стурм решил, что маг вот-вот скончается. Но он сознавал бесполезность своих увещеваний: любая попытка убедить Рейстлина передохнуть будет встречена лишь злобным взглядом и язвительными словами.
- Сдается мне, твой брат на пороге гибели, - шепотом предупредил Карамона Стурм.
- Знаю, - встревожено ответил тот. - Но он не остановится, я пытался с ним говорить. Рейст словно рассудок потерял.
- К чему такая поспешность, ведь впереди нас ждет лишь каменная стена!
Луга без всяких признаков дорог простирались мили на две и резко обрывались, заканчиваясь почти отвесной скалой.
- Едва мы выйдем из-под деревьев на открытое место, нас заметит и слепой овражный гном.
Дюжий воин кивком выразил свое согласие с этим замечанием, но продолжал упорно идти вперед.
- Все это не внушает мне добрых чувств, Карамон, - продолжал Стурм. - Сдается, здесь кроется нечто странное. - Он хотел сказать «темное», но в последний момент передумал, боясь расстроить Карамона, который только снова кивнул на ходу.
Стурм тяжело вздохнул. Глядя вслед близнецам, он покачал головой.
«Ежели Рейстлин пожелает, чтобы брат ринулся за ним в самую Бездну, то он сделает это, не усомнившись ни на секунду, - подумал он. - Подобная верность может вызывать восхищение, но и она не должна быть слепой».
Карамон оглянулся через плечо:
- Ты идешь, Стурм?
Стурм поправил свою поклажу и двинулся вслед за ними. Преданность другу была для рыцаря превыше всего.
9
Кто такой Перагас?
Разбуди меня, когда появится привидение.
На закате, когда и Флинт с Танисом уже устроились на ночлег у горной вершины, Стурм, Карамон и Рейстлин после целого дня пути увидели впереди гладкую стену.
И Карамон, и Стурм ясно сознавали, что путешествие на юг по заснеженной равнине ведет в тупик. Лучи заходящего солнца осветили горный склон. Карамон вначале решил, что им придется взбираться наверх, но это было совершенно нереально, стена оказалась гладкой и лишь чуть выпуклой, словно бок котелка. Она вздымалась так высоко, что самые мощные осадные башни не достали бы и до половины. Не было в ней ни углублений, ни трещин, и все же Рейстлин упрямо продолжал идти вперед.
Богатырь упорно молчал, не желая ни в чем противоречить брату. Стурм тоже ничего не говорил вслух, но не переставал ворчать себе в усы. Карамон слышал бормотание рыцаря, который плелся позади. Воитель сознавал, что друг злится на него. Стурм считал, что Карамон должен положить этому конец и заставить Рейстлина повернуть назад, а не делает этого только потому, что боится своего братца.
Рыцарь был прав только наполовину. Карамон и правда страшился разгневать Рейстлина, но он, не раздумывая, остановил бы брата, если бы тот намеревался совершить какое-либо зло или подвергнуть себя опасности. Ни язвительные реплики, ни уничижительные замечания его не путали. Но в данный момент Карамон вовсе не был уверен, что это тот самый случай. Рейстлин, безусловно, вел себя странно, но у него явно имелась некая цель. Дюжий воин всегда уважительно относился к решениям брата.
«Если Рейстлин ошибся и мы зря проделали весь этот путь, - размышлял Карамон, - Стурм, по крайней мере, сможет с удовлетворением сказать: „Я же вас предупреждал"».
Они продолжали идти по равнине, и колдун все ускорял шаг по мере того, как удлинялись вечерние тени. Наконец они подошли к основанию огромной серой стены.
Вокруг царила та особая тягостная тишина, которая опускается на землю с первым снегом. Небо было пустынным, как и раскинувшаяся вокруг равнина. Казалось, что они единственные живые существа во всем мире.
Рейстлин сбросил капюшон и, запрокинув голову, стал осматривать гору. Он удивленно заморгал, словно только что ее увидел и вовсе не понимал, как здесь очутился.
Его замешательство не укрылось от Стурма.
Рыцарь скинул поклажу, бряцание доспехов эхом отдалось от горных склонов и зазвенело у Карамона в ушах.
- Кажется мне, твой брат сам не знает, где он, - без обиняков сказал Стурм, - и что он тут делает. - Он оглянулся через плечо. - Скоро стемнеет. Мы можем раскинуть лагерь под спасительным кровом леса. Нам нужно трогаться в обратный путь сей же миг…
Соламниец умолк, ибо никто его не слушал. Рейстлин пошел вдоль горного склона, неотрывно глядя на серый камень, отливавший оранжевым в лучах заходящего солнца. Он сделал несколько шагов в одну сторону и, не найдя того, что искал, повернулся и направился в другую. Юный маг не сводил со стены глаз. Наконец он остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122