– Скорее даже историей католичества. Хотя сам не католик.
– Если ты хочешь выпить, – негромко произнес Дирк, – то я могу предложить тебе пару глотков прекрасного коньяка. Из Франции я привез небольшой запасец. Э?
Больт тихо рассмеялся.
– Ты очень точно читаешь мои мысли. Вечером, если не возражаешь. Полк вот-вот вернется, и Торн может отправить нас вместе со всеми во второй вылет.
– Никуда он нас не отправит, – махнул рукой Винкельхок. – Можешь мне поверить. Обязанности твоего заместителя исполняет, кажется, лейтенант фон Хаберле? Вот он и будет водить вторую эскадрилью. Я буду твоим заместителем чисто номинально. Медведь хочет, чтобы мы летали в свободную охоту. Он побаивается неожиданных налетов и ждет, чтобы мы стали его щитом в воздухе над заливами.
– Англичане могут прилететь и с востока, – покачал головой Больт. – До линии фронта отсюда – рукой подать. К тому же бомбить они предпочитают по ночам.
– Следовательно, заливы для него важнее. – Дирк пожал плечами и вернулся к остывшей капусте. – Что толку забивать себе башку дурацкими предположениями? Если Медведь считает, что нас будут атаковать с Мальты, значит, он имеет какие-то свои соображения. К тому же, если мне не изменяет память, полк должен служить непосредственным прикрытием для Триполи? Вот и ответ на твои вопросы.
Выпив по чашке холодного и довольно противного кофе, летчики вышли из столовой. Винкельхок потянулся в карман комбинезона за портсигаром – Больт поволок его на завтрак с такой скоростью, что он не успел стащить с себя полотняный полетный комбез, – и вдруг замер, словно принюхиваясь к горячему воздуху.
– Полк возвращается, – сказал он. – С востока, и идут они неровно.
– Что-то рановато, – засомневался Больт. – Неужели они покрутились там так хорошо, что выжгли все горючее?
Дирк молча покачал головой. Они закурили; Больт раскрыл было рот, чтобы что-то спросить у своего напарника, но умолк, не начав говорить: в дрожащем мареве возникло далекое осиное гудение. Песчано-желтые фигурки самолетов приближались, вырастая на глазах. Винкельхок чуть прищурился – головным, ниже всех остальных, шел «мессер» командира полка, украшенный изображением бубнового туза на куцем киле. За ним тянулся слабый, еле заметный след вытекающей охлаждающей жидкости.
– Медведь идет с хорошим перегревом, – констатировал он, – и, естественно, движок у него не тянет.
– Хорошо хоть летел до дому, – озабоченно ответил Больт.
– Скорее всего ему влепили на выходе…
Истребитель Торна мягко опустился на взлетно-посадочную полосу и, хрипло взрыкивая перегретым двигателем, попытался подрулить к ремонтным ангарам, но сил у него уже не хватило – мотор осекся, пару раз чихнул и заклинил. Стремительно подбежавшие к нему техники, подхватив хвост и упершись в крылья, поспешили оттолкать вставшую посреди поля машину в сторону. Откуда-то из-за штабных палаток пробежали взмыленные санитары с носилками и двое врачей.
– Новицки, – твердо сказал Больт, – смотри.
Следом за командиром на посадку пошел самолет с бортовым номером 9, изуродованный пулеметными очередями настолько, что становилось страшно: непонятно было, как он вообще смог долететь до базы. Левая стойка его шасси вышла с запозданием, почти у самой земли – неровно, покачивая крыльями, изувеченная машина плюхнулась в пыль полосы и помчалась, почти не сбавляя скорости, через все летное поле.
– Ч-черт! – почти выкрикнул Больт. – Тормоза!
Раненый летчик, казалось, услышал его, но тормоз, видимо, «хватал» только справа – «Мессершмитт» вдруг подпрыгнул, круто повернулся и рухнул на крыло, подмяв сломавшуюся стойку. К нему тотчас подбежали санитары, кто-то вскарабкался на крыло, распахнул треснувший фонарь кабины.
– Пошли к Медведю, – сказал Дирк. – Наверное, его есть с чем поздравить…
Тори выглядел настолько усталым, что у него даже не оставалось сил на обычную ругань. Его песочно-желтый комбинезон можно было выжимать.
– Там был ад, – сказал он, не обращая никакого внимания на стягивающих с него парашют техников, – даже непонятно, откуда их столько налетело. У нас трое сбитых. Из них, господа, двое явные покойники, а за Шпенглером надо будет съездить к итальяшкам, он приземлился в их расположении, не дотянул. Машина, естественно – в хлам…
– Готовиться к вылету? – спросил Винкельхок.
Торн каркающе рассмеялся.
– Уже нет. Лучше возьмите мой «Хорьх» и мотните к макаронникам – я сейчас свяжусь с их штабом, а вы пока погуляйте где-нибудь здесь.
На ходу сдирая с себя спасательный жилет, подполковник направился в сторону штаба.
Через несколько минут Больт и Винкельхок оказались в компании потных, возбужденно орущих и жестикулирующих летчиков. Большинство из них летали не в предписанных инструкцией комбинезонах, а просто в шортах и сорочках, напяливая наушники поверх легких пилоток. Жара уже успела сделать свое дело – здесь, в Африке, мало кто обращал внимания на инструкции и наставления.
– С ума сойти, не меньше полка «Бленхеймов», целая орава «Харрикейнов». Где же они базируются?
– Господа, вы обратили внимание, что «Бленхеймы» шли с предельной нагрузкой?
– Да, похоже, они построили новый аэродром, где-то совсем рядом…
– Гром и молния! Вам не кажется, что это не австралийцы? Уж больно они смахивают на экипажи метрополии…
Переговариваясь и размахивая руками, все еще разгоряченные боем пилоты ушли переодеваться и приводить себя в порядок. Винкельхок задумчиво покачал головой:
– Да уж… не все здесь так просто, как я думал вначале. Что, пойдем в штаб?
– Угу. Скорее всего придется ехать за беднягой Шпенглером. Лучше бы, конечно, слетать, но на чем? У нас есть «Шторх», но лететь на этой стрекозе я лично не решусь. Случись нарваться на любого залетного британца – и можно смело заказывать пару-тройку уютных гробов. А Шпенглеру везет – представляешь, парня сбивают второй раз за месяц, и оба раза он выпрыгивает над итальяшками. Определенно, он их за что-то полюбил.
– Возможно, ему нравятся спагетти…
– Гм, здравая мысль! Надо будет поинтересоваться у него самого.
* * *
В карте Больт разобрался без проблем – Торну достаточно было лишь ткнуть пальцем в точку на штабной десятикилометровке. Гауптман, похоже, хорошо ориентировался в паутине местных дорог, которые не всегда являлись таковыми. Погрузив в просторную коробку «Хорьха» троих солдат, Больт захватил припрятанный у себя в палатке ручной «МГ» с зенитным визиром и забрался на заднее сиденье вездехода.
Всю дорогу до итальянцев – верных сто километров – он молчал, открывая рот лишь для того, чтобы скомандовать водителю, в какой поворот входить. Дирк не желал его тревожить. Покачиваясь на широком диване открытой туполобой машины, он задумчиво курил и посматривал по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Если ты хочешь выпить, – негромко произнес Дирк, – то я могу предложить тебе пару глотков прекрасного коньяка. Из Франции я привез небольшой запасец. Э?
Больт тихо рассмеялся.
– Ты очень точно читаешь мои мысли. Вечером, если не возражаешь. Полк вот-вот вернется, и Торн может отправить нас вместе со всеми во второй вылет.
– Никуда он нас не отправит, – махнул рукой Винкельхок. – Можешь мне поверить. Обязанности твоего заместителя исполняет, кажется, лейтенант фон Хаберле? Вот он и будет водить вторую эскадрилью. Я буду твоим заместителем чисто номинально. Медведь хочет, чтобы мы летали в свободную охоту. Он побаивается неожиданных налетов и ждет, чтобы мы стали его щитом в воздухе над заливами.
– Англичане могут прилететь и с востока, – покачал головой Больт. – До линии фронта отсюда – рукой подать. К тому же бомбить они предпочитают по ночам.
– Следовательно, заливы для него важнее. – Дирк пожал плечами и вернулся к остывшей капусте. – Что толку забивать себе башку дурацкими предположениями? Если Медведь считает, что нас будут атаковать с Мальты, значит, он имеет какие-то свои соображения. К тому же, если мне не изменяет память, полк должен служить непосредственным прикрытием для Триполи? Вот и ответ на твои вопросы.
Выпив по чашке холодного и довольно противного кофе, летчики вышли из столовой. Винкельхок потянулся в карман комбинезона за портсигаром – Больт поволок его на завтрак с такой скоростью, что он не успел стащить с себя полотняный полетный комбез, – и вдруг замер, словно принюхиваясь к горячему воздуху.
– Полк возвращается, – сказал он. – С востока, и идут они неровно.
– Что-то рановато, – засомневался Больт. – Неужели они покрутились там так хорошо, что выжгли все горючее?
Дирк молча покачал головой. Они закурили; Больт раскрыл было рот, чтобы что-то спросить у своего напарника, но умолк, не начав говорить: в дрожащем мареве возникло далекое осиное гудение. Песчано-желтые фигурки самолетов приближались, вырастая на глазах. Винкельхок чуть прищурился – головным, ниже всех остальных, шел «мессер» командира полка, украшенный изображением бубнового туза на куцем киле. За ним тянулся слабый, еле заметный след вытекающей охлаждающей жидкости.
– Медведь идет с хорошим перегревом, – констатировал он, – и, естественно, движок у него не тянет.
– Хорошо хоть летел до дому, – озабоченно ответил Больт.
– Скорее всего ему влепили на выходе…
Истребитель Торна мягко опустился на взлетно-посадочную полосу и, хрипло взрыкивая перегретым двигателем, попытался подрулить к ремонтным ангарам, но сил у него уже не хватило – мотор осекся, пару раз чихнул и заклинил. Стремительно подбежавшие к нему техники, подхватив хвост и упершись в крылья, поспешили оттолкать вставшую посреди поля машину в сторону. Откуда-то из-за штабных палаток пробежали взмыленные санитары с носилками и двое врачей.
– Новицки, – твердо сказал Больт, – смотри.
Следом за командиром на посадку пошел самолет с бортовым номером 9, изуродованный пулеметными очередями настолько, что становилось страшно: непонятно было, как он вообще смог долететь до базы. Левая стойка его шасси вышла с запозданием, почти у самой земли – неровно, покачивая крыльями, изувеченная машина плюхнулась в пыль полосы и помчалась, почти не сбавляя скорости, через все летное поле.
– Ч-черт! – почти выкрикнул Больт. – Тормоза!
Раненый летчик, казалось, услышал его, но тормоз, видимо, «хватал» только справа – «Мессершмитт» вдруг подпрыгнул, круто повернулся и рухнул на крыло, подмяв сломавшуюся стойку. К нему тотчас подбежали санитары, кто-то вскарабкался на крыло, распахнул треснувший фонарь кабины.
– Пошли к Медведю, – сказал Дирк. – Наверное, его есть с чем поздравить…
Тори выглядел настолько усталым, что у него даже не оставалось сил на обычную ругань. Его песочно-желтый комбинезон можно было выжимать.
– Там был ад, – сказал он, не обращая никакого внимания на стягивающих с него парашют техников, – даже непонятно, откуда их столько налетело. У нас трое сбитых. Из них, господа, двое явные покойники, а за Шпенглером надо будет съездить к итальяшкам, он приземлился в их расположении, не дотянул. Машина, естественно – в хлам…
– Готовиться к вылету? – спросил Винкельхок.
Торн каркающе рассмеялся.
– Уже нет. Лучше возьмите мой «Хорьх» и мотните к макаронникам – я сейчас свяжусь с их штабом, а вы пока погуляйте где-нибудь здесь.
На ходу сдирая с себя спасательный жилет, подполковник направился в сторону штаба.
Через несколько минут Больт и Винкельхок оказались в компании потных, возбужденно орущих и жестикулирующих летчиков. Большинство из них летали не в предписанных инструкцией комбинезонах, а просто в шортах и сорочках, напяливая наушники поверх легких пилоток. Жара уже успела сделать свое дело – здесь, в Африке, мало кто обращал внимания на инструкции и наставления.
– С ума сойти, не меньше полка «Бленхеймов», целая орава «Харрикейнов». Где же они базируются?
– Господа, вы обратили внимание, что «Бленхеймы» шли с предельной нагрузкой?
– Да, похоже, они построили новый аэродром, где-то совсем рядом…
– Гром и молния! Вам не кажется, что это не австралийцы? Уж больно они смахивают на экипажи метрополии…
Переговариваясь и размахивая руками, все еще разгоряченные боем пилоты ушли переодеваться и приводить себя в порядок. Винкельхок задумчиво покачал головой:
– Да уж… не все здесь так просто, как я думал вначале. Что, пойдем в штаб?
– Угу. Скорее всего придется ехать за беднягой Шпенглером. Лучше бы, конечно, слетать, но на чем? У нас есть «Шторх», но лететь на этой стрекозе я лично не решусь. Случись нарваться на любого залетного британца – и можно смело заказывать пару-тройку уютных гробов. А Шпенглеру везет – представляешь, парня сбивают второй раз за месяц, и оба раза он выпрыгивает над итальяшками. Определенно, он их за что-то полюбил.
– Возможно, ему нравятся спагетти…
– Гм, здравая мысль! Надо будет поинтересоваться у него самого.
* * *
В карте Больт разобрался без проблем – Торну достаточно было лишь ткнуть пальцем в точку на штабной десятикилометровке. Гауптман, похоже, хорошо ориентировался в паутине местных дорог, которые не всегда являлись таковыми. Погрузив в просторную коробку «Хорьха» троих солдат, Больт захватил припрятанный у себя в палатке ручной «МГ» с зенитным визиром и забрался на заднее сиденье вездехода.
Всю дорогу до итальянцев – верных сто километров – он молчал, открывая рот лишь для того, чтобы скомандовать водителю, в какой поворот входить. Дирк не желал его тревожить. Покачиваясь на широком диване открытой туполобой машины, он задумчиво курил и посматривал по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103