Мы этого не сделали, и в этом наша вина.
– Если бы вы заговорили об этом раньше, – резко перебил его доктор Ингрэм, – уверяю вас, вам не пришлось бы обслуживать конгресс. И, более того, даже теперь мы можем отказаться от ваших услуг.
– Я предложил подыскать для этого джентльмена другой отель, мистер Макдермотт, – вставил помощник управляющего.
– А нам это не нужно! – Доктор Ингрэм снова повернулся к Питеру. Мистер Макдермотт, вы человек молодой и, видимо, неглупый. Неужели вы со спокойной совестью поступаете так?
«К чему юлить?» – подумал Питер. И сказал:
– Откровенно говоря, доктор, не помню, чтобы мне когда-либо было так стыдно. – А про себя добавил: «Будь у меня достаточно мужества и убежденности в своей правоте, я бы вышел сейчас из этого отеля и никогда бы не вернулся». Но разум возражал: чего он достигнет, поступив так?
Доктору Николасу номер все равно не дадут, а сам он, Питер, уже не сможет спорить с Уорреном Трентом по поводу его позиции, как это делал вчера и намерен делать и впредь. Хотя бы ради этого разве не стоит остаться – а может быть, в конечном счете и удастся что-то предпринять? Правда, ему хотелось бы иметь хоть маленькую уверенность, что это удастся.
– Клянусь честью, Джим, я этого так не оставлю, – произнес старый доктор дрожащим от негодования голосом.
Негр покачал головой.
– Честно говоря, это обидно, и мои воинствующие друзья наверняка скажут, что мне следует активнее отстаивать свои права. – Он пожал плечами. – Ну, а я предпочитаю заниматься научной работой. В полдень уходит самолет на Север, я попытаюсь улететь этим рейсом.
Доктор Ингрэм резко повернулся к Питеру.
– Да неужели вы не понимаете? Это же всеми уважаемый профессор и исследователь. И он должен делать один из наиболее важных докладов.
«Должен же быть какой-то выход из положения», – в отчаянии думал Питер.
– А что, если бы я предложил вам следующее, – сказал он. – Пусть доктор Николас согласится жить в другом отеле, я же договорюсь, чтобы его пускали сюда на заседания вашего конгресса. – Питер сознавал, что устроить это будет нелегко, придется говорить с Уорреном Трентом напрямик. Но он сумеет этого добиться или уйдет.
– Ну, а на прочие мероприятия – на обеды и ужины? – Негр в упор смотрел на него.
Питер отрицательно покачал головой. К чему давать обещание, которое он не сможет выполнить?
Доктор Николас передернул плечами – на щеках его заиграли желваки.
– Нет смысла настаивать, доктор Ингрэм. Я пришлю вам доклад, чтобы вы могли распространить его среди делегатов. Там есть вещи, которые, по-моему, могут вас заинтересовать.
– Джим! – Седой старичок был не на шутку взволнован. – Джим, я не знаю, что вам сказать, но я этого без последствий не оставлю.
Доктор Николас оглянулся, ища свой чемодан.
– Я сейчас вызову посыльного, – сказал Питер.
– Нет! – Доктор Ингрэм отстранил его. – Нести этот чемодан привилегия, которую я оставляю за собой.
– Извините, джентльмены, – раздался рядом голос человека в твидовом пиджаке и в очках. Все обернулись, и в ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата. – Отлично! – сказал человек в очках. – Разрешите еще один кадр. – Он прищурился в видоискатель «роллейфлекса», и затвор щелкнул снова. Затем, опустив камеру, он заметил:
– Эти новые пленки просто великолепны. Еще совсем недавно мне для такой же съемки понадобилась бы лампа-вспышка.
– Кто вы такой? – резко спросил его Питер Макдермотт.
– Вы хотите знать фамилию или профессию?
– В любом случае вы нарушили право частной собственности. Этот отель…
– Давайте не будем! Это слишком старая песня. – Фотограф стал регулировать фокус. В эту минуту Питер шагнул к нему, и он тотчас оторвался от своего занятия. – И не пытайтесь пускать руки в ход, приятель. Ваш отель крепко засмердит, когда я это напечатаю, а если охота добавить еще один кадр с дракой, тогда валяйте. – И он ухмыльнулся, увидев, что Питер остановился в нерешительности. – Я вижу, смекалка у вас работает как надо.
– Вы из газеты? – спросил доктор Ингрэм.
– Отличный вопрос, доктор. – Человек в очках ухмыльнулся. – Иногда мой редактор говорит «нет», хотя сегодня он, пожалуй, этого не сказал бы.
Особенно после того, как я пришлю ему эту маленькую драгоценность, добытую во время отпуска.
– Из какой газеты? – спросил Питер, надеясь, что это что-нибудь малоизвестное.
– «Нью-Йорк геральд трибюн».
– Прекрасно! – Президент ассоциации удовлетворенно кивнул. – Они-то сумеют сделать из этого сенсацию. Надеюсь, вы поняли, что здесь произошло?
– Можете считать, что мне все ясно, – ответил корреспондент. Необходимы лишь детали, чтобы ваши фамилии были написаны правильно.
Впрочем, сделаем-ка сначала еще один снимок на улице – вы вместе с другим доктором.
Доктор Ингрэм схватил своего негритянского коллегу под руку.
– Вот как надо с этим бороться, Джим. Мы протащим этот отель через все газеты страны.
– Тут вы правы, – согласился корреспондент. – И телеграфные агентства это возьмут. С моими фотографиями – уж точно.
Доктор Николас медленно кивнул.
Вот теперь уж ничего не поделаешь, мрачно подумал Питер, ровным счетом ничего.
Обернувшись, он увидел, что Кэртис О'Киф исчез.
А корреспондент и врачи двинулись к выходу.
– Мне не хотелось бы надолго откладывать этот вопрос, – говорил доктор Ингрэм. – Как только вы нас снимете, я займусь тем, чтобы перевести участников конгресса из этой гостиницы. Единственный способ подействовать на подобных людей – ударить их по больному месту, то есть по карману. – И звуки его голоса поглотила улица.
– У полиции есть какие-нибудь новые сведения? – спросила герцогиня Кройдонская.
Время приближалось к одиннадцати утра. В уединении президентских апартаментов герцогиня и ее муж, крайне взволнованные, вновь встретились с начальником охраны отеля. Огромное, разжиревшее тело Огилви еава умещалось в кресле с плетеным сиденьем. Когда он поворачивался, кресло протестующе скрипело.
Они сидели в просторной, залитой солнцем гостиной, двери в которую были плотно закрыты. Как и накануне, герцогиня отослала секретаря и горничную, придумав им какие-то поручения.
Огилви ответил не сразу.
– Они знают немало закоулков, где можно спрятать машину, которую они ищут. Как мне сказали, они сейчас рыщут в пригородах и в окрестностях, все силы на это брошены. Дел у них еще хватит, но, думаю, к завтрашнему дню они уже начнут искать в городе.
Со вчерашнего дня в отношениях между герцогской четой и Огилви произошла некоторая перемена. Прежде они были противниками. Сейчас же вошли в сговор, хотя еще и не окончательно, а как бы лишь намечая условия для такого союза.
– Если времени у нас осталось так мало, чего же мы ждем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Если бы вы заговорили об этом раньше, – резко перебил его доктор Ингрэм, – уверяю вас, вам не пришлось бы обслуживать конгресс. И, более того, даже теперь мы можем отказаться от ваших услуг.
– Я предложил подыскать для этого джентльмена другой отель, мистер Макдермотт, – вставил помощник управляющего.
– А нам это не нужно! – Доктор Ингрэм снова повернулся к Питеру. Мистер Макдермотт, вы человек молодой и, видимо, неглупый. Неужели вы со спокойной совестью поступаете так?
«К чему юлить?» – подумал Питер. И сказал:
– Откровенно говоря, доктор, не помню, чтобы мне когда-либо было так стыдно. – А про себя добавил: «Будь у меня достаточно мужества и убежденности в своей правоте, я бы вышел сейчас из этого отеля и никогда бы не вернулся». Но разум возражал: чего он достигнет, поступив так?
Доктору Николасу номер все равно не дадут, а сам он, Питер, уже не сможет спорить с Уорреном Трентом по поводу его позиции, как это делал вчера и намерен делать и впредь. Хотя бы ради этого разве не стоит остаться – а может быть, в конечном счете и удастся что-то предпринять? Правда, ему хотелось бы иметь хоть маленькую уверенность, что это удастся.
– Клянусь честью, Джим, я этого так не оставлю, – произнес старый доктор дрожащим от негодования голосом.
Негр покачал головой.
– Честно говоря, это обидно, и мои воинствующие друзья наверняка скажут, что мне следует активнее отстаивать свои права. – Он пожал плечами. – Ну, а я предпочитаю заниматься научной работой. В полдень уходит самолет на Север, я попытаюсь улететь этим рейсом.
Доктор Ингрэм резко повернулся к Питеру.
– Да неужели вы не понимаете? Это же всеми уважаемый профессор и исследователь. И он должен делать один из наиболее важных докладов.
«Должен же быть какой-то выход из положения», – в отчаянии думал Питер.
– А что, если бы я предложил вам следующее, – сказал он. – Пусть доктор Николас согласится жить в другом отеле, я же договорюсь, чтобы его пускали сюда на заседания вашего конгресса. – Питер сознавал, что устроить это будет нелегко, придется говорить с Уорреном Трентом напрямик. Но он сумеет этого добиться или уйдет.
– Ну, а на прочие мероприятия – на обеды и ужины? – Негр в упор смотрел на него.
Питер отрицательно покачал головой. К чему давать обещание, которое он не сможет выполнить?
Доктор Николас передернул плечами – на щеках его заиграли желваки.
– Нет смысла настаивать, доктор Ингрэм. Я пришлю вам доклад, чтобы вы могли распространить его среди делегатов. Там есть вещи, которые, по-моему, могут вас заинтересовать.
– Джим! – Седой старичок был не на шутку взволнован. – Джим, я не знаю, что вам сказать, но я этого без последствий не оставлю.
Доктор Николас оглянулся, ища свой чемодан.
– Я сейчас вызову посыльного, – сказал Питер.
– Нет! – Доктор Ингрэм отстранил его. – Нести этот чемодан привилегия, которую я оставляю за собой.
– Извините, джентльмены, – раздался рядом голос человека в твидовом пиджаке и в очках. Все обернулись, и в ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата. – Отлично! – сказал человек в очках. – Разрешите еще один кадр. – Он прищурился в видоискатель «роллейфлекса», и затвор щелкнул снова. Затем, опустив камеру, он заметил:
– Эти новые пленки просто великолепны. Еще совсем недавно мне для такой же съемки понадобилась бы лампа-вспышка.
– Кто вы такой? – резко спросил его Питер Макдермотт.
– Вы хотите знать фамилию или профессию?
– В любом случае вы нарушили право частной собственности. Этот отель…
– Давайте не будем! Это слишком старая песня. – Фотограф стал регулировать фокус. В эту минуту Питер шагнул к нему, и он тотчас оторвался от своего занятия. – И не пытайтесь пускать руки в ход, приятель. Ваш отель крепко засмердит, когда я это напечатаю, а если охота добавить еще один кадр с дракой, тогда валяйте. – И он ухмыльнулся, увидев, что Питер остановился в нерешительности. – Я вижу, смекалка у вас работает как надо.
– Вы из газеты? – спросил доктор Ингрэм.
– Отличный вопрос, доктор. – Человек в очках ухмыльнулся. – Иногда мой редактор говорит «нет», хотя сегодня он, пожалуй, этого не сказал бы.
Особенно после того, как я пришлю ему эту маленькую драгоценность, добытую во время отпуска.
– Из какой газеты? – спросил Питер, надеясь, что это что-нибудь малоизвестное.
– «Нью-Йорк геральд трибюн».
– Прекрасно! – Президент ассоциации удовлетворенно кивнул. – Они-то сумеют сделать из этого сенсацию. Надеюсь, вы поняли, что здесь произошло?
– Можете считать, что мне все ясно, – ответил корреспондент. Необходимы лишь детали, чтобы ваши фамилии были написаны правильно.
Впрочем, сделаем-ка сначала еще один снимок на улице – вы вместе с другим доктором.
Доктор Ингрэм схватил своего негритянского коллегу под руку.
– Вот как надо с этим бороться, Джим. Мы протащим этот отель через все газеты страны.
– Тут вы правы, – согласился корреспондент. – И телеграфные агентства это возьмут. С моими фотографиями – уж точно.
Доктор Николас медленно кивнул.
Вот теперь уж ничего не поделаешь, мрачно подумал Питер, ровным счетом ничего.
Обернувшись, он увидел, что Кэртис О'Киф исчез.
А корреспондент и врачи двинулись к выходу.
– Мне не хотелось бы надолго откладывать этот вопрос, – говорил доктор Ингрэм. – Как только вы нас снимете, я займусь тем, чтобы перевести участников конгресса из этой гостиницы. Единственный способ подействовать на подобных людей – ударить их по больному месту, то есть по карману. – И звуки его голоса поглотила улица.
– У полиции есть какие-нибудь новые сведения? – спросила герцогиня Кройдонская.
Время приближалось к одиннадцати утра. В уединении президентских апартаментов герцогиня и ее муж, крайне взволнованные, вновь встретились с начальником охраны отеля. Огромное, разжиревшее тело Огилви еава умещалось в кресле с плетеным сиденьем. Когда он поворачивался, кресло протестующе скрипело.
Они сидели в просторной, залитой солнцем гостиной, двери в которую были плотно закрыты. Как и накануне, герцогиня отослала секретаря и горничную, придумав им какие-то поручения.
Огилви ответил не сразу.
– Они знают немало закоулков, где можно спрятать машину, которую они ищут. Как мне сказали, они сейчас рыщут в пригородах и в окрестностях, все силы на это брошены. Дел у них еще хватит, но, думаю, к завтрашнему дню они уже начнут искать в городе.
Со вчерашнего дня в отношениях между герцогской четой и Огилви произошла некоторая перемена. Прежде они были противниками. Сейчас же вошли в сговор, хотя еще и не окончательно, а как бы лишь намечая условия для такого союза.
– Если времени у нас осталось так мало, чего же мы ждем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131