В рубке находились мы трое, четыре женщины и механический краб — настоящий ходячий компьютер. По правде говоря, он был единственным, кому нужно было здесь находиться.
Мы взлетели. Корабль, повинуясь своему новому пилоту, двигался с почти невероятной плавностью. Я поглядел на Алана и прыснул. Он впервые летел на нашей громовой колеснице просто как пассажир. На его лице попеременно и одновременно отражались обида, недоверие, невольное восхищение и панический страх. Мы поднимались. Главный двигатель работал мягко и ровно, время от времени тихо подвывали вспомогательные. Мы поднимались, и вскоре населенная машинами пустыня начала удаляться.
Мы поднимались.
Вдруг одна из девушек вскрикнула и указала в иллюминатор.
Там, поднимаясь по спирали, в погоню за нами летела эскадрилья ширококрылых аэрокаров. Они казались неуклюжими, но их превосходная аэродинамика не вызывала сомнений. Возможно, они несли ракеты, возможно — и реактивные снаряды, мы этого так и не узнали. Они явно намеревались с нами посчитаться. Медленно, но верно расстояние между нами сокращалось. Не думаю, что Центр Управления вознамерился нас уничтожить — и именно это было нашим спасением. Он пустил в ход не ракеты, а стаю, в общем-то, безобидных машин. Обездвижить и вернуть — таково, очевидно, было его намерение. И этот план был благополучно сорван второй половиной его раздвоенной сущности.
Мы увидели, только мельком, как с поверхности песчаного моря поднялась стая сверкающих веретен, изрыгая дым и пламя. Мы видели, как две эскадрильи сцепились — и крылатые машины начали разваливаться на части. Несколько секунд спустя несколько раз тряхнуло взрывной волной.
А затем мы вышли за пределы атмосферы, и планета, ставшая полем битвы двух сущностей, превратилась в красноватый глобус, который покатился прочь по черному бархату космоса. Мы летели, не сомневаясь, что следуем прямым курсом к дому.
Металлические щупальца легко и уверенно летали по контрольной панели. Вой генераторов Эренхафта перешел в нестерпимый писк. За кормой уже не было ничего, а прямо по курсу все теснее толпились звезды, словно бежали наперегонки, пытаясь нас опередить.
Наш пилот издал легкий, почти неслышный звук. Я решил, что он, наконец, собрался заговорить, и уже открыл рот, готовясь ответить. Но, кроме слабых потрескиваний, я так ничего и не услышал. Потом удивительная машина рассыпалась, превратившись в облако серебристой пыли.
Я обнаружил, что Линетта слабо сжимает мою руку, и повернулся, чтобы взглянуть на нее. Какое-то предчувствие заставило меня похолодеть. Я увидел, как красивые губы двигаются, услышал, как она слабо сказала:
— Я хочу стать по-настоящему живой. Я хочу…
Я повернулся, чтобы обнять ее — и почувствовал, как ее синтетические мышцы расслаиваются прямо у меня в руках. Я видел ее лицо — перекошенное, тающее. Я не мог ничего поделать — только стоять и проклинать свою беспомощность. Она не была машиной, которую можно было «ободрать». Ее убивало что-то извне. Она была… женщиной. И теперь она умирала.
Она умерла и рассыпалась, как и ее сестры.
— Вот и славно, — грубо сказал Алан. — Они занимали слишком много места.
И тут псевдо-Вероника зашевелилась и стала меняться. В этом было что-то жуткое, непристойное. Она шевелилась, менялась, срасталась, превращалась в нечто уродливое и бесформенное, потом ее изящное тело снова приняло прежние очертания… И она, словно возрожденная богиня, прошла сквозь облако сверкающих частиц, которые остались от робота-пилота, и опустилась в кресло, возле которого только что сидела на корточках.
— Вспомогательный Центр предал нас и предаст вас, — произнесла она холодным и невыразительным голосом. — Но, думаю, я могу спасти вас.
Алан уставился на нее, бледный как полотно. Но ничего не ответил.
Глава 10

Дадли первым нарушил молчание.
— Что Вы имеете в виду? — спросил он.
— Я думала, для людей это очевидно. Вспомогательный Центр ревновал к вам. Вспомогательный Центр испугался, что вы или кто-нибудь из вам подобных найдет дорогу к нашему миру.
Она слабо улыбнулась.
— Как ни крути, согласитесь, что тюрьма, из которой вы бежали, иным мужчинам покажется истинным раем.
— А почему Вы уцелели?
В голосе Дадли сквозила боль. Он перевел взгляд с Вероники на бесформенную кучку мертвой пыли — все, что осталось от Наташи, от Салли, от Линетты. Я знаю, он не просто увлекся Наташей.
— Почему Вы уцелели?
Теперь ее улыбка была усталой.
— Наверно, я была сильнее других. Там, в туннеле, вы могли убедиться, что я способна преодолеть встроенные запреты. Я способна к самопожертвованию, поэтому могу сопротивляться директивам. Я сильнее других. Возможно, это произошло потому, что я была скопирована с настоящей модели, а другие были просто образы воспоминаний Вспомогательного Центра и его воображения. Но разве это имеет значение?
— Да, — тупо ответил он.
— Дадли, — сказал я. — Если бы Вероника… умерла, это не значит, что твоя Наташа осталась бы в живых. Или Салли, или Линетта.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
Я повернулся к Веронике.
— Может быть, мы еще что-то можем для них сделать?
— Нет, — коротко проронила она.
— Ради Бога, заткнитесь! — взорвался Алан. — У нас и так проблем хватает, чтобы пускать сопли из-за разбитых кукол…
— Салли была не просто куклой! — зарычал Старина Джим, который как раз пришел из двигательного отсека.
— Очень хорошо. Она была не просто куклой.
— Она была женщиной.
— Очень хорошо. Она была женщиной. И что дальше?
— Пожалуйста, перестаньте ссориться, — скомандовала Вероника.
Наступила напряженная тишина.
Алан нарушил молчание.
— Дадли, — спросил он, — где мы находимся?
— Этот оловянный компьютер на ходулях знал, — сказал Дадли, — а я не знаю.
— Вероника?
Она взглянула на него, словно хотела прочитать что-то на его лице — то, чего там не было.
— Пока я боролась с последней директивой, я была частью Вспомогательного Центра, — спокойно сказала она, — и мое сознание было в некотором роде продолжением его сознания. Конечно, многое, было от меня скрыто. Но теперь занавес, наконец, упал, и я знаю…
— Что ты знаешь? Что ты знаешь?
— Я знаю, — тихо произнесла она, — что этот корабль прямым курсом следует к темной звезде из антиматерии.
— Тогда покажи на карте, — сказал Дадли, указывая на прозрачную сферу.
— Я могла бы показать, — ответила Вероника, — если бы ваш масс-индикатор был исправен. Но он… подвергся модификации. И теперь способен выдавать ошибки.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что он будет показывать только нормальные объекты. Но не антиматерию.
— Ясно… Или не ясно. Я не вижу темной звезды потому что она темная и потому что она не показана на карте… Что они сделали с масс-индикатором?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32