ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но на сей раз эта фраза была произнесена машинально, словно Рошек играл роль, которую от него ожидали. Как бы играл самого себя. Оливер сделал еще одну запись в своей книжке.
Лимузин прокатился по улице метра три и остановился. Передняя дверца открылась, и вышел водитель.
– Где Джим Оливер из лос-анджелесской «Таймс»? Оливер поднял руку. Водитель жестом пригласил его в автомобиль и открыл заднюю дверцу.
– Большое спасибо за то, что выделили меня таким образом, – сказал Оливер, когда лимузин снова тронулся. – Я, разумеется, могу понять, почему вы не желаете беседовать с прессой прямо сейчас.
Рошек отмахнулся, показывая: можно без любезностей. Оливер заметил, что его темный костюм в грязных пятнах, накрахмаленный воротник великоват на размер, кожа лица белая, как бумага для машинописи, и шляпы на нем нет.
– Я выделил вас потому, что помню последнюю статью, которую вы написали о плотинах. Это была одна из наименее смехотворных вещичек, которые когда-либо появлялись в газетах по поводу инженерного дела. Почему в газетах есть научные редактора, но нет инженерных редакторов? Люди соприкасаются с инженерным делом ежеминутно. Автомобили, телевизоры, замороженные продукты, пластмассовые изделия – все эти вещи в большей степени плоды инженерного дела, нежели науки. Газеты должны...
– Вы видели, как рухнула плотина? – Этот вопрос остановил Рошека. – Вы не могли бы сказать, что при этом испытали?
– Представьте себе, – сказал Рошек спокойным, бесстрастным голосом, – что вы смотрите в зеркало и видите, как бурая вода потоком бьет из глазницы, где только что был ваш глаз. Вообразите, что вы смотрите на свой живот и видите, как он медленно разрывается, и ваши кишки вываливаются на пол.
Оливер сглотнул. Его карандаш на мгновение замер.
– Мои чувства не важны, – продолжил Рошек тем же тоном. – Если собираетесь написать так называемую интересную человеческую историю, характеризующую мои чувства, можете убраться из машины сию же минуту.
– Ваши чувства в самом деле важны. Я не намереваюсь характеризовать их, но мне бы хотелось задать несколько вопросов по поводу...
– Меня не интересуют ваши вопросы. У меня есть сообщение, которое я хочу передать американскому народу. Вот почему вы находитесь здесь.
– Понимаю. Американскому народу. Американскому народу хотелось бы знать, почему рухнула плотина.
Рошек снова остановился, и тень боли легла на его лицо. Прежде чем ответить, на мгновение прикрыл глаза рукой.
– Плотина рухнула из-за меня. Ибо я считал, что она не может рухнуть. Я верил, будто ничто из того, что спроектировал я, не может рухнуть. Я все еще верю в это, но только при условии, что останусь при этом сооружении, чтобы следить за правильностью эксплуатации. Поскольку считал плотину неуязвимой, я передал ее другим, а они не распознали опасностей и не поддерживали оборудование в должной исправности, как сделал бы я. Как говорится, если хотите, чтобы что-то было сделано правильно, сделайте это сами. Сегодня в мире царит чертовский беспорядок, вам так не кажется, Оливер? А знаете почему? Потому что Господь, чтобы спасти человечество, послал на землю своего единственного сына, и эта работа была выполнена плохо. Ему следовало сделать все самому. Улавливаете параллель? Ошибка Господа в том, что делать мужскую работу он отправил мальчика.
Оливер внимательно изучал человека, сгорбившегося в углу сиденья, стараясь понять, не утратил ли тот чувство реальности. Конечно, он выглядел физически разбитым. Возможно, и сознание помутилось.
– Я не собираюсь сравнивать себя с Господом, – сказал Рошек, – если это прозвучало так. Я был создателем, с маленькой буквы "с". Я принимаю на себя часть вины за то, что произошло. И в то же время, однако, отчасти виноват и Господь, если вам будет угодно использовать такое выражение. Проектируя эту плотину, я сделал расчет настолько совершенно, насколько это мог бы сделать сам Господь. Господь виноват в том, что предоставил ошибочные геофизические данные.
– Боюсь, что я...
– Я не знал, что там какая-то ошибка. Та, что вызвала землетрясение пять лет назад. Из-за этого к нам туда в нижние дренажные галереи просачивалась бурая вода. Вам это известно? Вряд ли, потому что нам удалось держать это в секрете. Мы не хотели, чтобы общественность тревожилась по пустякам. Мы полагали, что эта проблема незначительна и исправима. Теперь очевидно, что мы были не правы.
Вы, вероятно, изыскиваете какого-то негодяя, чтобы написать вашу историю попроще. Какой-то некомпетентный проектировщик, какой-то подрядчик, использовавший не соответствующие стандарту материалы, какой-то продажный политикан, протолкнувший проект этакой рассчитанной на саморекламу плотины, в которой не было никакого смысла. Но все не так просто. В этой плотине был огромный смысл. Если никакого негодяя там не было, тогда дело в чем-то непознаваемом, что никогда не удастся полностью устранить. То, что знали, и то, что были в состоянии выяснить, мы приняли к сведению. Нас уничтожило то, чего мы не знали.
Оливер оторвался от своей записной книжки.
– Позвольте мне удостовериться, что записал верно. Вы говорите, что землетрясение ослабило основание. Вы полагали, будто укрепили его. Непрочность проявилась снова спустя пять лет и не была замечена, потому что... Почему же она не была замечена? Разве там, на плотине, не было приборов, которые...
– Она не была замечена из-за невероятной вереницы человеческих и механических дефектов, – сказал Рошек, жестикулируя и "повышая голос. – Приборы испортились, давали неверные показания, с них не снимали показаний. На них не обращал внимания главный смотритель, который страдал тем, что не назовешь иначе, как хронический оптимизм. Узнав, что там что-то не в порядке, мы отправили его вниз, когда плотину еще можно было спасти, и он там умер от сердечного приступа или еще от чего-то, черт его дери! И будто этого недостаточно, там был еще один кретин оператор из диспетчерской, который не мог сообразить, что происходит, пока не стало слишком поздно. – Глаза Рошека вспыхнули, в бессильном гневе он сжимал и разжимал кулаки. – Еще одна проблема – фактор времени. Представители властей штата сегодня прибыли туда, на место, чтобы взглянуть... сегодня! Будь это вчера, и всей этой суматохи не случилось бы. Страшно так же, что это стряслось в Калифорнии, где лучшая в мире система обеспечения безопасности плотин, система, за утверждение которой я боролся долгие годы...
Рошек повернул лицо к окну. Оливер пять минут торопливо записывал услышанное, а потом спросил инженера, правда ли, что некий молодой служащий фирмы осознал, что не все в порядке, и провел целую ночь, бесплодно пытаясь поднять тревогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77