- Как пообщались?
Холина здорово трепало все это время, и человеком он уродился
неглупым, понимающим тонкости, но... всему же есть предел и мысленно он
стократно отматерил Марь Палну, Мастодонта, соввласть, сонмища кретинов,
всю жизнь стреноживающих нормального человека, и все же... жизнь
продолжалась, и правила игры не рекомендовали срывов, а тем более воплей в
начальственных предбанниках, и потому Холин лучезарно - сказывалась
проклятая западная школа - улыбнулся и однословно удовлетворил
торквемадовское [Торквемада - одна из мрачнейших фигур испанской
инквизиции] любопытство Марь Палны - "как пообщались?":
- Конструктивно...

Мастодонт с Ребровым летели в Среднюю Азию. В самолете, в салоне
первого класса царили тишина - если не считать мерного гудения двигателей
- и прохлада. В иллюминаторах, в лучах замечательного солнца весело
скакали облака, Мастодонт похлопывал Реброва по колену.
- Слушай сюда... место Холина освободилось... Цюрих! Представляешь!..
Мечтают десятилетиями. Вчера, думал, Холина кондратий в моем кабинете
хватанет.
Мастодонт утонул в кресле, запрокинув голову на подголовник:
- Говорят: чурки! Чурки?.. Это от зависти. Ох, у некоторых башки
работают... У них свои игры... их царьки тоже валюту желают иметь при
вылазках во вражий стан... - Предправления затих, смежил веки.
Ребров лениво перелистывал журнал, полагая, что Черкащенко задремал.
- Зря не слушаешь. - Не открывая глаз, усовестил Мастодонт. - Я тебе
науку преподнесу... никто не сравнится. Ох, брат, какие экземпляры
попадаются... кто на пять ходов вперед рассчитывает - это мелюзга, кто на
десять - тоже не шик, кто на двадцать - эти посерьезнее, но есть - мыслят
турнирами, не отдельными ходами, не играми - турнирами. Вот Герман
Сергеевич из таковских, прислушивайся к нему, угождай, такие всегда на
плаву при любых партиях, любых правителях, у них особый нюх на власть...
другой в двух шагах прошмыгнет - не заметит, а Герман Сергеич свою выгоду
выжмет.
- Он богатый человек? - Ввернул Ребров.
- Дурацкий вопрос! - Погрустнел Мастодонт. - Я тоже не бедный, но...
он король! Тут другое. Как поется?.. Каждый сам ему приносит... и спасибо
говорит. Вот в чем фокус... и спасибо говорит! Отобрать власть - несложно,
заставить на блюдечке поднести - это класс.
Вошла стюардесса, предложила воды. Мастодонт покачал головой. Девица
в форме вышла. Мастодонт толкнул Реброва локтем в бок. В миг из портфеля
явилась бутылка "метаксы". Ребров разлил по рюмкам. Выпили. Мастодонт
крякнул:
- Люблю это пойло... Тут ездили корм раздавать грецким, значит,
коммунистам, не то Попис, не то Жопис, запамятовал, но ушлый гад...
запомнил, и как только на митинге отбубнил марксовый "отче наш", меня за
кулисы... Мне, говорит, запало ваше пристрастие к мягким коньякам... Вот,
извольте, и ящик "метаксы" преподносит. - Предправления вздохнул, - за
наши же деньги, ясно... но все равно приятно. Такой вот славный парень
Жопис, наследник Одиссея и Ахилла... Развращает красное братство.
- Зачем вы меня с собой взяли? - не утерпел Ребров.
- Приглядеться... все ж на "точку" тебя ставлю... и Азию хочу
показать, обомлеешь...
...и действительно, такого Реброву увидеть не удавалось, да вряд ли и
удасться. Кортеж для порядка покружил вокруг самаркандских красот, высадил
этнографический десант на восточный базар, а далее устремился за город,
пробирались среди песков, по пыльным дорогам и... вдруг визг колес -
въехали в натуральный рай: сочная зелень, фонтаны, столы заваленные горами
еды, привольно вышагивают павлины... рассадили гостей, присягнули тостами
на верность красным боярам и... покатился пир горой. Вечерело... Азиатские
глаза хозяев источали приязнь. В кронах деревьев вспыхнули гирлянды
цветных ламп и...
...Ребров протер глаза, выпил стакан минеральной, еще раз приложился
к воде, внимательно вгляделся в деревья и...
В гуще крон на толстой ветке примостилась голая малолетка... а дальше
еще одна чуть старше и еще... и тут у Реброва, будто прорезался третий
глаз. В кронах деревьях, сгрудившихся вокруг изобильных столов густо
сидели голые дамы не моложе шестнадцати, не старше двадцати.
Ребров склонился к Мастодонту:
- Тихон Степаныч, я пьян?
- Ты?.. Как стеклышко! Я даже порадовался... пить умеешь, тож не
последнее ремесло в Рассее... А что?
- Бабы голые в ветвях привиделись. - Шепотом выдохнул Ребров.
- Привиделись!.. - хохотнул Мастодонт. - Это ж чистая быль - явь...
колорит местный... не зря я тебя сюда тащил. Хлопковый вариант марксизма.
Впечатляет? А? Расскажи такое в Цюрихе... в дурдом навечно определят...
Ребров поднялся, подошел к дереву, неуверенно погладил бархатную
женскую ногу, тихо спросил:
- Ты кто?
- Комсомолка, - еще тише ответила девушка.
- А тебя можно?.. - спьяну ляпнул Ребров.
- Можно... - еле слышно обнадежила комсомолка, - но только потом...
после всего... когда отвисим положенное...
- Это когда же? - уточнил Ребров.
Комсомолка взглянула на часики - единственное одеяние:
- После полодиннадцатого... только ты не пей сильно...
- А то что? - показно возмутился Ребров.
- Что... что... сам знаешь что, - и комсомолка захихикала, показывая
немалый опыт в общении с мужчинами после половины одиннадцатого...
Ребров вернулся к столу. Мастодонт вроде подремывал, неожиданно
открыл один глаз, зыркнул на подчиненного:
- Сговорился? - и закрыл глаз.
Ребров оседлал скамью, глядя на хозяев, запустил пальцы в блюдо
плова, запил зеленым чаем.
Захмелевший азиат из местных князьков изловил павлина, другой сбросил
со стола салатницы и корзины с хлебом, освобождая павлину пространство для
выгула, пустили птицу по столу, несколько человек откупорили шампанское и
стали поливать птичьего вельможу пенными струями.
На чистейшем небе сиял полумесяц. К Мастодонту приблизился
невероятной толщины человек, не менее чем с дюжиной подбородков:
- Какие люди! - пьяно заголосил толстяк.
Мастодонт открыл глаза. Толстяк нагнулся и совершенно трезво, даже
чуть с обидой поинтересовался:
- Все в порядке?
- На двух счетах... и остаток на руки прямо в посольстве.
- Спасибо, дорогой! - подбородки толстяка задрожали, телеса заходили
ходуном, из глаз-маслин выплеснулся восторг...
Толстяк отошел на шаг-другой, присел и залюбовался молодым гепардом
на цепи, грациозно выхаживающим вокруг кряжистого в основании и
расщепляющегося выше на три ствола дерева.
Политый шампанским павлин подурнел, публика утратила интерес к
сморщившемуся, сразу потерявшему величие, представителю пернатых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42