Когда люди просят хлеба, а вы не даете им даже камня, я думаю, они имеют право сами взять себе этот камень.
- Не смейте так говорить! - с непонятной запальчивостью воскликнула девушка.- Вы говорите так только с тех пор, как стали этим ужасным... ну, как это называется? Как называют человека, который готов обниматься с трубочистом?
- Святым,- сказал отец Браун.
- Я полагаю,- возразил сэр Леопольд со снисходительной усмешкой,- что Руби имеет в виду социалистов.
- Радикал - это не тот, кто извлекает корни,- заметил Крук с некоторым раздражением,- а консерватор вовсе не консервирует фрукты. Смею вас уверить, что и социалисты совершенно не жаждут якшаться с трубочистами. Социалист это человек, который хочет, чтобы все трубы были прочищены и чтобы всем трубочистам платили за работу.
- Но который считает,- тихо добавил священник,- что ваша собственная сажа вам не принадлежит.
Крук взглянул на него с интересом и даже с уважением.
- Кому может понадобиться собственная сажа? - спросил он.
- Кое-кому, может, и понадобится,- ответил Браун серьезно.- Говорят, например, что ею пользуются садовники. А сам я однажды на Рождество доставил немало радости шестерым ребятишкам, которые ожидали Деда Мороза, исключительно с помощью сажи, примененной как наружное средство.
- Ах, как интересно! - вскричала Руби.- Вот бы вы повторили это сегодня для нас!
Энергичный канадец мистер Блаунт возвысил свой и без того громкий голос, присоединяясь к предложению племянницы; удивленный финансист тоже возвысил голос, выражая решительное неодобрение, но в это время кто-то постучал в парадную дверь. Священник распахнул ее, и глазам присутствующих вновь представился сад с араукарией и вечнозелеными деревьями, теперь уже темнеющими на фоне великолепного фиолетового заката. Этот вид, как бы вставленный в раму раскрытой двери, был настолько красив и необычен, что казался театральной декорацией. Несколько мгновений никто не обращал внимания на человека, остановившегося на пороге. Это был, видимо, обыкновенный посыльный в запыленном поношенном пальто.
- Кто из вас мистер Блаунт, джентльмены? - спросил он, протягивая письмо. Мистер Блаунт вздрогнул и осекся, не окончив своего одобрительного возгласа. С недоуменным выражением он надорвал конверт и стал читать письмо; при этом лицо его сначала омрачилось, затем просветлело, и он повернулся к своему зятю и хозяину.
- Мне очень неприятно причинять вам столько беспокойства, полковник,начал он с веселой церемонностью Нового Света, - но не злоупотреблю ли я вашим гостеприимством, если вечером ко мне зайдет сюда по делу один мой старый приятель? Впрочем, вы, наверно, слышали о нем - это Флориан, знаменитый французский акробат и комик. Я с ним познакомился много лет назад на Дальнем Западе (он по рождению канадец). А теперь у него ко мне какое-то дело, хотя убей не знаю, какое.
- Полноте, полноте, дорогой мой,- любезно ответил полковник.- вы можете приглашать кого угодно. К тому же он, без сомнения, будет как раз кстати.
- Он вымажет себе лицо сажей, если вы это имеете в виду,- смеясь, воскликнул Блаунт,- и всем наставит фонарей под глазами. Я лично не возражаю, я человек простой и люблю веселую старую пантомиму, в которой герой садится на свой цилиндр.
- Только не на мой, пожалуйста,- с достоинством произнес сэр Леопольд Фишер.
- Ну ладно, ладно,- весело вступился Крук,- не будем ссориться. Человек на цилиндре - это еще не самая низкопробная шутка!
Неприязнь к молодому человеку в красном галстуке, вызванная его грабительскими убеждениями и его очевидным ухаживанием за хорошенькой крестницей Фишера, побудила последнего заметить саркастически повелительным тоном:
- Не сомневаюсь, что вам известны и более грубые шутки. Не приведете ли вы нам в пример хоть одну?
- Извольте: цилиндр на человеке,- отвечал социалист.
- Ну, ну, ну! - воскликнул канадец с благодушием истинного варвара.- Не надо портить праздник. Давайте-ка повеселим сегодня общество. Не будем мазать лица сажей и садиться на шляпы, если вам это не по душе, но придумаем что-нибудь в том же роде. Почему бы нам не разыграть настоящую старую английскую пантомиму - с клоуном, Коломбиной и всем прочим? Я видел такое представление перед отъездом из Англии, когда мне было лет двенадцать, и у меня осталось о нем воспоминание яркое, как костер. А когда я в прошлом году вернулся, оказалось, что пантомим больше не играют. Ставят одни только плаксивые волшебные сказки. Я хочу видеть хорошую потасовку, раскаленную кочергу, полисмена, которого разделывают на котлеты, а мне преподносят принцесс, разглагольствующих при лунном свете, синих птиц и тому подобную ерунду. Синяя Борода - это по мне, да и тот нравится мне больше всего в виде Панталоне.
- Я всей душой поддерживаю предложение разделать полисмена на котлеты,сказал Джон Крук,- это гораздо более удачное определение социализма, чем то, которое здесь недавно приводилось. Но спектакль - дело, конечно, слишком сложное.
- Да что вы! - с увлечением закричал на него мистер Блаунт.- Устроить арлекинаду? Ничего нет проще! Во-первых, можно нести любую отсебятину, а во-вторых, на реквизит и декорации сгодится всякая домашняя утварь - столы, вешалки, бельевые корзины и так далее.
- Да, это верно.- Крук оживился и стал расхаживать по комнате.- Только вот боюсь, что мне не удастся раздобыть полицейский мундир. Давно уж не убивал я полисмена.
Блаунт на мгновение задумался и вдруг хлопнул себя по ляжке.
- Достанем! - воскликнул он.- Тут в письме есть телефон Флориана, а он знает всех костюмеров в Лондоне. Я позвоню ему и велю захватить с собой костюм полисмена.
И он кинулся к телефону.
- Ах, как чудесно, крестный,- Руби была готова заплясать от радости,- я буду Коломбиной, а вы - Панталоне.
Миллионер выпрямился и замер в величественной позе языческого божества.
- Я полагаю, моя милая,- сухо проговорил он,- что вам лучше поискать кого-нибудь другого для роли Панталоне.
- Я могу быть Панталоне, если хочешь,- в первый и последний раз вмешался в разговор полковник Адаме, вынув изо рта сигару.
- Вам за это нужно памятник поставить,- воскликнул канадец, с сияющим лицом вернувшийся от телефона.- Ну вот, значит, все устроено. Мистер Крук будет клоуном - он журналист и, следовательно, знает все устаревшие шутки. Я могу быть Арлекином - для этого нужны только длинные ноги и умение прыгать. Мой друг Флориан сказал мне сейчас, что достанет по дороге костюм полисмена и переоденется. Представление можно устроить здесь, в этом холле, а публику мы посадим на ступеньки лестницы. Входные двери будут задником; если их закрыть, у нас получится внутренность английского дома, а открыть освещенный луною сад. Ей-богу, все устраивается точно по волшебству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Не смейте так говорить! - с непонятной запальчивостью воскликнула девушка.- Вы говорите так только с тех пор, как стали этим ужасным... ну, как это называется? Как называют человека, который готов обниматься с трубочистом?
- Святым,- сказал отец Браун.
- Я полагаю,- возразил сэр Леопольд со снисходительной усмешкой,- что Руби имеет в виду социалистов.
- Радикал - это не тот, кто извлекает корни,- заметил Крук с некоторым раздражением,- а консерватор вовсе не консервирует фрукты. Смею вас уверить, что и социалисты совершенно не жаждут якшаться с трубочистами. Социалист это человек, который хочет, чтобы все трубы были прочищены и чтобы всем трубочистам платили за работу.
- Но который считает,- тихо добавил священник,- что ваша собственная сажа вам не принадлежит.
Крук взглянул на него с интересом и даже с уважением.
- Кому может понадобиться собственная сажа? - спросил он.
- Кое-кому, может, и понадобится,- ответил Браун серьезно.- Говорят, например, что ею пользуются садовники. А сам я однажды на Рождество доставил немало радости шестерым ребятишкам, которые ожидали Деда Мороза, исключительно с помощью сажи, примененной как наружное средство.
- Ах, как интересно! - вскричала Руби.- Вот бы вы повторили это сегодня для нас!
Энергичный канадец мистер Блаунт возвысил свой и без того громкий голос, присоединяясь к предложению племянницы; удивленный финансист тоже возвысил голос, выражая решительное неодобрение, но в это время кто-то постучал в парадную дверь. Священник распахнул ее, и глазам присутствующих вновь представился сад с араукарией и вечнозелеными деревьями, теперь уже темнеющими на фоне великолепного фиолетового заката. Этот вид, как бы вставленный в раму раскрытой двери, был настолько красив и необычен, что казался театральной декорацией. Несколько мгновений никто не обращал внимания на человека, остановившегося на пороге. Это был, видимо, обыкновенный посыльный в запыленном поношенном пальто.
- Кто из вас мистер Блаунт, джентльмены? - спросил он, протягивая письмо. Мистер Блаунт вздрогнул и осекся, не окончив своего одобрительного возгласа. С недоуменным выражением он надорвал конверт и стал читать письмо; при этом лицо его сначала омрачилось, затем просветлело, и он повернулся к своему зятю и хозяину.
- Мне очень неприятно причинять вам столько беспокойства, полковник,начал он с веселой церемонностью Нового Света, - но не злоупотреблю ли я вашим гостеприимством, если вечером ко мне зайдет сюда по делу один мой старый приятель? Впрочем, вы, наверно, слышали о нем - это Флориан, знаменитый французский акробат и комик. Я с ним познакомился много лет назад на Дальнем Западе (он по рождению канадец). А теперь у него ко мне какое-то дело, хотя убей не знаю, какое.
- Полноте, полноте, дорогой мой,- любезно ответил полковник.- вы можете приглашать кого угодно. К тому же он, без сомнения, будет как раз кстати.
- Он вымажет себе лицо сажей, если вы это имеете в виду,- смеясь, воскликнул Блаунт,- и всем наставит фонарей под глазами. Я лично не возражаю, я человек простой и люблю веселую старую пантомиму, в которой герой садится на свой цилиндр.
- Только не на мой, пожалуйста,- с достоинством произнес сэр Леопольд Фишер.
- Ну ладно, ладно,- весело вступился Крук,- не будем ссориться. Человек на цилиндре - это еще не самая низкопробная шутка!
Неприязнь к молодому человеку в красном галстуке, вызванная его грабительскими убеждениями и его очевидным ухаживанием за хорошенькой крестницей Фишера, побудила последнего заметить саркастически повелительным тоном:
- Не сомневаюсь, что вам известны и более грубые шутки. Не приведете ли вы нам в пример хоть одну?
- Извольте: цилиндр на человеке,- отвечал социалист.
- Ну, ну, ну! - воскликнул канадец с благодушием истинного варвара.- Не надо портить праздник. Давайте-ка повеселим сегодня общество. Не будем мазать лица сажей и садиться на шляпы, если вам это не по душе, но придумаем что-нибудь в том же роде. Почему бы нам не разыграть настоящую старую английскую пантомиму - с клоуном, Коломбиной и всем прочим? Я видел такое представление перед отъездом из Англии, когда мне было лет двенадцать, и у меня осталось о нем воспоминание яркое, как костер. А когда я в прошлом году вернулся, оказалось, что пантомим больше не играют. Ставят одни только плаксивые волшебные сказки. Я хочу видеть хорошую потасовку, раскаленную кочергу, полисмена, которого разделывают на котлеты, а мне преподносят принцесс, разглагольствующих при лунном свете, синих птиц и тому подобную ерунду. Синяя Борода - это по мне, да и тот нравится мне больше всего в виде Панталоне.
- Я всей душой поддерживаю предложение разделать полисмена на котлеты,сказал Джон Крук,- это гораздо более удачное определение социализма, чем то, которое здесь недавно приводилось. Но спектакль - дело, конечно, слишком сложное.
- Да что вы! - с увлечением закричал на него мистер Блаунт.- Устроить арлекинаду? Ничего нет проще! Во-первых, можно нести любую отсебятину, а во-вторых, на реквизит и декорации сгодится всякая домашняя утварь - столы, вешалки, бельевые корзины и так далее.
- Да, это верно.- Крук оживился и стал расхаживать по комнате.- Только вот боюсь, что мне не удастся раздобыть полицейский мундир. Давно уж не убивал я полисмена.
Блаунт на мгновение задумался и вдруг хлопнул себя по ляжке.
- Достанем! - воскликнул он.- Тут в письме есть телефон Флориана, а он знает всех костюмеров в Лондоне. Я позвоню ему и велю захватить с собой костюм полисмена.
И он кинулся к телефону.
- Ах, как чудесно, крестный,- Руби была готова заплясать от радости,- я буду Коломбиной, а вы - Панталоне.
Миллионер выпрямился и замер в величественной позе языческого божества.
- Я полагаю, моя милая,- сухо проговорил он,- что вам лучше поискать кого-нибудь другого для роли Панталоне.
- Я могу быть Панталоне, если хочешь,- в первый и последний раз вмешался в разговор полковник Адаме, вынув изо рта сигару.
- Вам за это нужно памятник поставить,- воскликнул канадец, с сияющим лицом вернувшийся от телефона.- Ну вот, значит, все устроено. Мистер Крук будет клоуном - он журналист и, следовательно, знает все устаревшие шутки. Я могу быть Арлекином - для этого нужны только длинные ноги и умение прыгать. Мой друг Флориан сказал мне сейчас, что достанет по дороге костюм полисмена и переоденется. Представление можно устроить здесь, в этом холле, а публику мы посадим на ступеньки лестницы. Входные двери будут задником; если их закрыть, у нас получится внутренность английского дома, а открыть освещенный луною сад. Ей-богу, все устраивается точно по волшебству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46