Сидевшие за столиками клерки вели себя чрезвычайно осторожно и не проявляли никакой заинтересованности. К тому времени, когда я оказался за автобусной станцией Порт-Авторити, все окружающие уже стали казаться мне отпетыми наркоманами. Если Могли и в самом деле умудрился поселиться в этом злачном районе, какого черта я его разыскиваю? Надо просто предоставить его себе, и через некоторое время город сам убьет его.
Наткнувшись на телефон, я набрал номер Элейн. Сначала включился автоответчик, однако затем Элейн услышала мой голос и подняла трубку.
— Я вчера лег очень поздно, — первым делом объяснил я, — и поэтому не позвонил.
— А я заснула рано и всю ночь проспала как убитая.
— Тебе это только на пользу.
— Да, наверное, — сказала она и ненадолго замолчала. — Знаешь, твои цветы сегодня так прекрасны!..
Я изо всех сил постарался, чтобы голос меня не выдал:
— В самом деле?
— Да. Знаешь, они как домашний суп — на второй день еще лучше, чем на первый.
В дальнем конце улицы двое подростков, прислонившихся к стальной решетке магазина по продаже подержанного армейского имущества, пялились по сторонам и время от времени бросали на меня случайные взгляды.
— Я бы хотел сейчас же приехать к тебе, — сказал я.
— Да, конечно, приезжай. Через часик, ладно?
— Хорошо.
Элейн засмеялась в ответ:
— Что-то голос у тебя невеселый. Давай посмотрим, сейчас без четверти двенадцать. Если ты придешь в час или в начале второго, тебя это устроит?
— Вполне.
Я повесил трубку. Подростки по-прежнему внимательно рассматривали меня, внезапно меня охватило безотчетное желание подойти к ним и прямо спросить, какого черта им нужно. Вряд ли это было лучшее, что можно предпринять в подобной ситуации, но мне было совершенно все равно.
Все-таки я нашел в себе силы сдержаться и пошел прочь. Пройдя полквартала, я невзначай обернулся и через плечо посмотрел на них; те продолжали торчать у решетки магазина, но не двигались с места.
Скорее всего они просто не обратили на меня никакого внимания.
* * *
Элейн я дал ровно час пятнадцать минут, как она просила. Половину этого срока пришлось провести ничуть не более осмысленно, чем двое бездельников с Восьмой авеню, — спрятавшись в холле здания через дорогу от дома, в котором жила Элейн. Люди заходили в дом и выходили из него, но все они были совершенно незнакомы мне. Собственно говоря, я не совсем представлял себе, кого именно я выслеживаю — Мотли, очевидно, но он так и не появился.
Выждав ровно час, я вошел в дом Элейн и представился охраннику. Тот набрал номер и передал мне трубку телефона. Элейн спросила, кто именно автор рисунка; помедлив секунду, я сообщил ей, что его сделал Галиндес. Затем я передал трубку охраннику и подождал, пока Элейн попросит его пропустить меня к ней. Когда я постучал в дверь, Элейн сперва открыла дверь на цепочку, удостоверилась, что это в самом деле я, и лишь потом пропустила меня к себе.
— Извини, — сказала она. — Понимаю, что это все ужасно глупо, но...
— Да нет, все в порядке. — Я сразу же прошел к кофейному столику, на котором красовался яркий букет цветов, резко контрастировавший с черно-белым убранством комнаты. Названий всех цветов я не знал, однако среди них были известные мне «райские птички» и антериумы, поэтому мысленно я оценил стоимость букета в семьдесят пять долларов.
Элейн приблизилась и нежно поцеловала меня. На ней в этот раз была желтая шелковая блузка и темные шаровары; ноги были босыми.
— Понял, что я имела в виду? — сказала она. — Сегодня они еще прекраснее, чем вчера.
— Тебе виднее, — скептически произнес я.
— Некоторые бутоны только начинают распускаться. — Элейн недоуменно посмотрела на меня, а потом поинтересовалась, что именно я имею в виду.
— Дело в том, Элейн, что никаких цветов я тебе не посылал, — объяснил я.
Некоторое время она молча вдумывалась в смысл моих слов, и, следя за тем, как изменилось ее лицо, я видел, как она постепенно начала понимать, в чем дело.
— О Господи!.. — упавшим голосом наконец сказала она. — О Господи, Мэтт, ты не шутишь?
— Ну конечно же, нет.
— Никакой записки не было, но я ни секунды не сомневалась, что это ты их прислал. О Господи, да я ведь вчера поблагодарила тебя за них... Ты помнишь?
— Но ты не говорила ни о каких цветах.
— Как?
— Ты просто сказала, что я романтичен.
— Что же, по-твоему, я могла иметь в виду?
— Ну, не знаю. Я тогда заснул прямо перед телевизором, твой звонок разбудил меня, и я соображал с трудом; мне подумалось, что ты имела в виду ту ночь, которую мы провели с тобой вместе.
— Да, это действительно так, — вздохнула Элейн. — Ночь и цветы... У меня в голове как-то перепуталось одно с другим...
— Записки действительно не было?
— Конечно. Я решила, что ты не стал ничего писать, потому что решил, что я и так догадаюсь, что это ты их прислал. И я так и...
— Но это не я их прислал.
— Понятно. — Когда я первый раз сказал ей об этом, она стала бледной как бумага, но теперь румянец вернулся к ней. — Мне трудно свыкнуться с этим... Последние двадцать четыре часа я провела, любуясь цветами. Я так радовалась каждый раз, когда мысленно говорила себе, что это ты их прислал! А теперь вдруг выясняется, что ты не имел к ним никакого отношения. Конечно, я решила, что они посланы тобой, — а кем же еще?
— У тебя немало других поклонников, — предположил я.
Элейн подумала, потом решительно покачала головой.
— Нет. Боюсь, что мои клиенты не из тех джентльменов, что могли бы подарить мне цветы. Господи! Я готова сию же минуту вышвырнуть их прочь!..
— Еще десять минут назад ты восхищалась ими.
— Ну да, конечно...
— Когда они попали к тебе?
— А во сколько я позвонила тебе вчера — часов в пять, да?
— Да, что-то около пяти.
— Ну вот, а их принесли за час-два до этого.
— Кто?
— Не знаю.
— Может, это шутки местного торговца цветами? Ты случайно не знаешь, как его зовут? На обертке ничего не было?
— Нет, — покачала головой Элейн. — Мне их никто не доставлял.
— Как это? Они же не могли сами собой появиться у тебя на пороге?
— Нет, именно так это и произошло.
— Ты открыла дверь и увидела их?
— Да, почти что. Ко мне пришел посетитель, и когда я позволила ему войти, он принес их с собой. Сначала я подумала было, что это он их купил, но, оказывается, они были у меня на коврике перед дверью. Когда я это услышала, то сразу же решила, что это твоих рук дело.
— Ты что, подумала, что я оставил цветы у тебя на пороге и ушел, не говоря ни слова?
— Я решила, что ты попросил доставить мне их; перед этим я была в душе, звонка в дверь могла не услышать. Я подумала, что разносчик не смог достучаться до меня и просто оставил букет на пороге. Или оставил его привратнику на входе, а тот принес их сюда. — Она положила руку мне на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70