— ушам своим не веря, спросил Дор.
— Само собой, — ответил бывший обломок скалы. — Видел, должно быть, как тужились эти мускулы без мозгов. Я уж думал, что он никогда не победит. И тут пришли вы, А с вами появилось волшебство. Вот ведь жалость какая!
— Волшебство пришло... вместе с нами?
— Ты совсем дурак или только прикидываешься? — мрачно осведомился песок. — Ясно ведь было сказано...
— А когда здесь, на острове то есть, вообще появилось волшебство?
— Недавно появилось. Спроси лошадиную задницу. Оно появилось, кстати, вместе с ним.
— Так это обычный обыкновенский остров?
— Конечно. Тут все тихо-мирно, за исключением тех дней, когда появляется этот старый копытоног. Только он приплывает, начинает твориться черт знает что.
— Вот правдочка и начинает выплывать, — пискнул Гранди.
— Но... как такое... полный абсурд! — ошеломленно пробормотал Арнольд.
— Давайте еще раз пройдемся по острову, — предложил Дор. — Гранди, ты пойдешь с архивариусом и будешь по дороге заговаривать с растениями и животными. Будешь спрашивать, когда здесь появилась магия. Остальные разойдутся и будут ждать возвращения Арнольда. Если наша волшебная сила исчезнет с уходом господина архивариуса и вернется с его возвращением...
Арнольду явно было не по себе, но он повиновался. Он усадил голема на спину и довольно бодро затрусил вокруг острова.
Не успел архивариус отойти, начались чудеса, так сказать, в обратную сторону. Солнечный камень снова погас. Дор перестал понимать болтовню неодушевленных предметов. Загремел обессилел. Растения перестали слушаться приказов Айрин. Вскоре кентавр вернулся. Сравнили наблюдения.
— Магия была с нами, то есть со мной и с архивариусом, все время, — сообщил Гранди. — Но моллюски, растения и прочие все в один голос твердили: к ним магия пришла только что, то есть вместе с нами.
— Когда старичок укатился, Загремел рифм лишился, — сердито буркнул огр.
Да, Загремел тоже пострадал. Значит, и его умение говорить стихами зависит от волшебства.
— А я попробовала вырастить в горшочке собачье мыло. Так оно не мылилось и не гавкало, — грустно поведала Айрин. — Зато когда вернулся господин архивариус Арнольд, мыло загавкало так, что пена пошла.
Дор рассказал, что он пережил за эти минуты.
— Что же выходит? А выходит, что наша волшебная сила зависит от присутствия архивариуса. Вы все знаете, что я, Дор, слыву могущественным волшебником. Как же тогда оценить силу Арнольда?
— Это что-то страшно сильное! — воскликнула Айрин. — Волшебник волшебников! Катализатор магии!
— Нет, я всего лишь ученый, скромный архивариус! — в отчаянии крикнул Арнольд. — Эти волшебные фокусы всегда были мне глубоко чужды.
— Но волшебство ходит за тобой по пятам, то есть ты носишь его в себе, — объяснил Дор. — Ты похож на островок магии, частичку Ксанфа в стране, лишенной волшебства. Куда бы ты ни направился, магия тут как тут. Ты настоящий волшебник, и не пытайся отнекиваться.
— Но как же так! Я жил и ни о чем не догадывался. Не мог же я измениться столь внезапно.
— Я попытаюсь объяснить. Ты нам рассказал, что недавно стал бывать на этом острове, чтобы проводить здесь раскопки. А до этого все время жил в Ксанфе. Магические указатели доброго волшебника Хамфри не могли раньше на тебя указать именно по этой причине; всеобщее волшебство Ксанфа как бы прятало тебя в себе. Ты был, как бы сказать, обрывком тумана в центре облака. Но как только ты оказался вне пределов всеобщего ксанфского волшебства, твое собственное волшебство дало себя знать. Указатели тебя уловили и с тех пор не переставали показывать в сторону острова Кентавров.
Плечи Арнольда поникли, грива словно потускнела. Он был гнедой масти, и белые пятнышки на коричневом фоне очень его украшали. Теперь эти пятнышки поблекли.
— Боюсь, ты прав, — тихо произнес он. — Мои коллеги всегда считали этот островок обыкновенским. Я думал, они заблуждаются. О горе! Какой удар по моей карьере! Конец делу, которому я посвятил всю жизнь! Теперь мне не вернуться в музей!
— А нужно ли рассказывать остальным кентаврам? — спросил Гранди.
— Пусть я и заражен непристойной болезнью, именуемой магия, но хитрить — ниже моего достоинства, — мрачно, но гордо ответил Арнольд.
Дор вспомнил, как относятся к магии его знакомые кентавры. И понял, что Арнольд прав. Архивариус не сможет скрыть правду, а кентавры не потерпят в своей среде волшебника. Много лет назад они изгнали Германа-отшельника, а потом, когда он погиб, назвали его героем. Наградили, так сказать.
Своим открытием Дор уничтожил устоявшуюся жизнь достойного архивариуса, нанес удар по его гордости. Дор винил себя за содеянное, потому что не в его характере было причинять боль другим.
Луна погружалась в море. Перед тем как затонуть, она словно разбухла. Величественная, круглая, зеленоватая, похожая на сыр. И висит близко, мучительно близко... Чем-то напоминает какую-то карту... Дор пристально всматривался в эту поверхность. А смог бы столб дыма дотянуться до самой луны? Если да, то когда-нибудь, смазав пятки мазью...
И тут ужасная правда открылась ему.
— Это то самое проклятие! — воскликнул он.
— Я действительно буду проклят. С твоей помощью, король Дор, — сказал кентавр, бросив на короля угрюмый взгляд.
— Магическая мазь... С ее помощью мы шли по облакам... С этой мазью связано проклятие: тот, кто ее использовал, обречен совершить подлое деяние... Совершить подлое деяние ДО НАСТУПЛЕНИЯ ПОЛНОЛУНИЯ. Вот я его и совершил: силой вырвал тебя из мирного течения жизни и втянул в нечто для тебя омерзительное. Это и есть самый настоящий бесчестный, подлый поступок. Проклятие сбылось!
— Я знаком с проклятиями такого рода, — грустно сказал кентавр. — Они не так уж могучи. Требуется всего-навсего антипроклятие, причем простейшее. В наших запасниках их десятки, мы даже потрудились их систематизировать. Ты, конечно, не знал об этом, и я оказался в печальнейшем положении.
— Придумай что-нибудь, — попросила Айрин. — Эх ты, Дор-корыдор...
— Что тут придумаешь, — с тоской прошептал Арнольд. — Считайте, что меня уже изгнали.
Как Айрин сказала? Дор-кори... — ПОКОРИ, ДОР, КЕНТАВРОВ, ПОКОРИ, ДОР... КОРИ... КОРИДОР КЕНТАВРОВ! ВОТ КАК ЭТО ДОЛЖНО ЗВУЧАТЬ! КОРОЛЬ ТРЕНТ ВО СНЕ ГОВОРИЛ О КОРИДОРЕ КЕНТАВРОВ. КЕНТАВРА ОНИ НАШЛИ. ЭТО АРНОЛЬД. А КОРИДОР? КОРИДОР — ЭТО ТО ВОЛШЕБНОЕ ПРОСТРАНСТВО, КОТОРОЕ ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ, КОТОРОЕ СПОСОБНО ПРОБИТЬ НЕВИДИМУЮ БРЕШЬ В ПРОСТРАНСТВЕ НЕВОЛШЕБНОМ, ТО ЕСТЬ ОБЫКНОВЕНСКОМ. ВОЛШЕБНЫЙ КОРИДОР КЕНТАВРА АРНОЛЬДА ПОМОЖЕТ ИМ НАЙТИ КОРОЛЯ ТРЕНТА!
Теперь предстояло перевести эти гениальные мысли в слова, по возможности простые, чтобы поняли все, и прежде всего архивариус Арнольд.
— Куда бы ты ни пошел, господин Арнольд, твои волшебные способности всегда с тобой, — начал Дор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Само собой, — ответил бывший обломок скалы. — Видел, должно быть, как тужились эти мускулы без мозгов. Я уж думал, что он никогда не победит. И тут пришли вы, А с вами появилось волшебство. Вот ведь жалость какая!
— Волшебство пришло... вместе с нами?
— Ты совсем дурак или только прикидываешься? — мрачно осведомился песок. — Ясно ведь было сказано...
— А когда здесь, на острове то есть, вообще появилось волшебство?
— Недавно появилось. Спроси лошадиную задницу. Оно появилось, кстати, вместе с ним.
— Так это обычный обыкновенский остров?
— Конечно. Тут все тихо-мирно, за исключением тех дней, когда появляется этот старый копытоног. Только он приплывает, начинает твориться черт знает что.
— Вот правдочка и начинает выплывать, — пискнул Гранди.
— Но... как такое... полный абсурд! — ошеломленно пробормотал Арнольд.
— Давайте еще раз пройдемся по острову, — предложил Дор. — Гранди, ты пойдешь с архивариусом и будешь по дороге заговаривать с растениями и животными. Будешь спрашивать, когда здесь появилась магия. Остальные разойдутся и будут ждать возвращения Арнольда. Если наша волшебная сила исчезнет с уходом господина архивариуса и вернется с его возвращением...
Арнольду явно было не по себе, но он повиновался. Он усадил голема на спину и довольно бодро затрусил вокруг острова.
Не успел архивариус отойти, начались чудеса, так сказать, в обратную сторону. Солнечный камень снова погас. Дор перестал понимать болтовню неодушевленных предметов. Загремел обессилел. Растения перестали слушаться приказов Айрин. Вскоре кентавр вернулся. Сравнили наблюдения.
— Магия была с нами, то есть со мной и с архивариусом, все время, — сообщил Гранди. — Но моллюски, растения и прочие все в один голос твердили: к ним магия пришла только что, то есть вместе с нами.
— Когда старичок укатился, Загремел рифм лишился, — сердито буркнул огр.
Да, Загремел тоже пострадал. Значит, и его умение говорить стихами зависит от волшебства.
— А я попробовала вырастить в горшочке собачье мыло. Так оно не мылилось и не гавкало, — грустно поведала Айрин. — Зато когда вернулся господин архивариус Арнольд, мыло загавкало так, что пена пошла.
Дор рассказал, что он пережил за эти минуты.
— Что же выходит? А выходит, что наша волшебная сила зависит от присутствия архивариуса. Вы все знаете, что я, Дор, слыву могущественным волшебником. Как же тогда оценить силу Арнольда?
— Это что-то страшно сильное! — воскликнула Айрин. — Волшебник волшебников! Катализатор магии!
— Нет, я всего лишь ученый, скромный архивариус! — в отчаянии крикнул Арнольд. — Эти волшебные фокусы всегда были мне глубоко чужды.
— Но волшебство ходит за тобой по пятам, то есть ты носишь его в себе, — объяснил Дор. — Ты похож на островок магии, частичку Ксанфа в стране, лишенной волшебства. Куда бы ты ни направился, магия тут как тут. Ты настоящий волшебник, и не пытайся отнекиваться.
— Но как же так! Я жил и ни о чем не догадывался. Не мог же я измениться столь внезапно.
— Я попытаюсь объяснить. Ты нам рассказал, что недавно стал бывать на этом острове, чтобы проводить здесь раскопки. А до этого все время жил в Ксанфе. Магические указатели доброго волшебника Хамфри не могли раньше на тебя указать именно по этой причине; всеобщее волшебство Ксанфа как бы прятало тебя в себе. Ты был, как бы сказать, обрывком тумана в центре облака. Но как только ты оказался вне пределов всеобщего ксанфского волшебства, твое собственное волшебство дало себя знать. Указатели тебя уловили и с тех пор не переставали показывать в сторону острова Кентавров.
Плечи Арнольда поникли, грива словно потускнела. Он был гнедой масти, и белые пятнышки на коричневом фоне очень его украшали. Теперь эти пятнышки поблекли.
— Боюсь, ты прав, — тихо произнес он. — Мои коллеги всегда считали этот островок обыкновенским. Я думал, они заблуждаются. О горе! Какой удар по моей карьере! Конец делу, которому я посвятил всю жизнь! Теперь мне не вернуться в музей!
— А нужно ли рассказывать остальным кентаврам? — спросил Гранди.
— Пусть я и заражен непристойной болезнью, именуемой магия, но хитрить — ниже моего достоинства, — мрачно, но гордо ответил Арнольд.
Дор вспомнил, как относятся к магии его знакомые кентавры. И понял, что Арнольд прав. Архивариус не сможет скрыть правду, а кентавры не потерпят в своей среде волшебника. Много лет назад они изгнали Германа-отшельника, а потом, когда он погиб, назвали его героем. Наградили, так сказать.
Своим открытием Дор уничтожил устоявшуюся жизнь достойного архивариуса, нанес удар по его гордости. Дор винил себя за содеянное, потому что не в его характере было причинять боль другим.
Луна погружалась в море. Перед тем как затонуть, она словно разбухла. Величественная, круглая, зеленоватая, похожая на сыр. И висит близко, мучительно близко... Чем-то напоминает какую-то карту... Дор пристально всматривался в эту поверхность. А смог бы столб дыма дотянуться до самой луны? Если да, то когда-нибудь, смазав пятки мазью...
И тут ужасная правда открылась ему.
— Это то самое проклятие! — воскликнул он.
— Я действительно буду проклят. С твоей помощью, король Дор, — сказал кентавр, бросив на короля угрюмый взгляд.
— Магическая мазь... С ее помощью мы шли по облакам... С этой мазью связано проклятие: тот, кто ее использовал, обречен совершить подлое деяние... Совершить подлое деяние ДО НАСТУПЛЕНИЯ ПОЛНОЛУНИЯ. Вот я его и совершил: силой вырвал тебя из мирного течения жизни и втянул в нечто для тебя омерзительное. Это и есть самый настоящий бесчестный, подлый поступок. Проклятие сбылось!
— Я знаком с проклятиями такого рода, — грустно сказал кентавр. — Они не так уж могучи. Требуется всего-навсего антипроклятие, причем простейшее. В наших запасниках их десятки, мы даже потрудились их систематизировать. Ты, конечно, не знал об этом, и я оказался в печальнейшем положении.
— Придумай что-нибудь, — попросила Айрин. — Эх ты, Дор-корыдор...
— Что тут придумаешь, — с тоской прошептал Арнольд. — Считайте, что меня уже изгнали.
Как Айрин сказала? Дор-кори... — ПОКОРИ, ДОР, КЕНТАВРОВ, ПОКОРИ, ДОР... КОРИ... КОРИДОР КЕНТАВРОВ! ВОТ КАК ЭТО ДОЛЖНО ЗВУЧАТЬ! КОРОЛЬ ТРЕНТ ВО СНЕ ГОВОРИЛ О КОРИДОРЕ КЕНТАВРОВ. КЕНТАВРА ОНИ НАШЛИ. ЭТО АРНОЛЬД. А КОРИДОР? КОРИДОР — ЭТО ТО ВОЛШЕБНОЕ ПРОСТРАНСТВО, КОТОРОЕ ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ, КОТОРОЕ СПОСОБНО ПРОБИТЬ НЕВИДИМУЮ БРЕШЬ В ПРОСТРАНСТВЕ НЕВОЛШЕБНОМ, ТО ЕСТЬ ОБЫКНОВЕНСКОМ. ВОЛШЕБНЫЙ КОРИДОР КЕНТАВРА АРНОЛЬДА ПОМОЖЕТ ИМ НАЙТИ КОРОЛЯ ТРЕНТА!
Теперь предстояло перевести эти гениальные мысли в слова, по возможности простые, чтобы поняли все, и прежде всего архивариус Арнольд.
— Куда бы ты ни пошел, господин Арнольд, твои волшебные способности всегда с тобой, — начал Дор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92