Ножа у нее не было, а распутать такой узел — дело мудреное. Во всяком случае ей не удалось бы сделать это, не разбудив меня.
— Откуда ты знаешь, что я не придушу тебя во сне? — спросила она, когда мы улеглись под деревом.
— Не советую пробовать, а то ведь я, неровен час, могу и забыть, что приберегаю тебя для волшебника Иня.
— Варвар! — фыркнула она, и слово это почему-то не прозвучало как комплимент.
— Варвар и есть, — подтвердил я, надеясь что моя угроза ее малость утихомирит. Угроза вообще-то пустая, я уже говорил, что варвары вовсе не склонны к насилию над женщинами. На сей счет ходит множество самых ужасных слухов, которые мы сами и распускаем для поддержания сложившейся репутации.
Но Панихида не желала утихомириваться.
— Если придется, я использую свой талант, — предупредила она.
— Я что у тебя за талант? живо заинтересовался я. В Ксанфе, конечно, все не без дара, но талант таланту рознь.
— ...страция, — невнятно пробормотала Панихида.
— Что?
— ...монстрация.
— Как-как?
— Демонстация, олух. Это часть моей демонической наследственности. Демонстрация.
— О! — только и протянул я, поскольку решительно ничего не понял. Лишь весьма сведущие люди не стыдятся открыто признавать свое невежество.
— Ладно, делай что хочешь, только не мешай мне спать.
— Не буду, — заверила она.
И слово сдержала. Я заснул и спокойно спал около часа, Панихида не пыталась развязать узел, не пробовала меня душить — все было тихо. Но когда, проснувшись, я машинально потянул лиану, выяснилось, что пленница исчезла. Петля, затянутая вокруг ее запястья, была пуста. Каким-то образом ей удалось выскользнуть, не потревожив узел.
Вскочив на ноги, я поспешил, куда указывала стрелка, и догнал беглянку совсем неподалеку, — видимо, она высвободилась всего несколько минут назад.
— Королевская дочь собралась пройтись в полночь? — поинтересовался я.
— Вот незадача! — сердито воскликнула она. — Ну что бы тебе поспать подольше?
— Как тебе удалось выскользнуть из петли? — спросил я, когда мы вернулись к дереву. — Она слишком узка даже для твоей маленькой ладошки.
— Я же говорила тебе, дубина, страция.
— А, демонстрация, — пробормотал я, понимая, что она не расположена раскрывать свой секрет. — Ладно, посмотрим, что можно сделать. А, вот что. Поскольку от петли толку мало, мне придется держать тебя самому.
— Я буду пинаться, кусаться и царапаться.
— А я исцелюсь.
— Зато тебе будет больно. И не очень-то ты поспишь.
— Слушай, у меня есть предложение. Ты не станешь пинаться, кусаться и царапаться, а я прогоню прочь грязные мысли, которые подсказывают мне, что с тобой следует сделать.
— Ты... ты... — Она просто задохнулась от ярости.
Думаю, до нее дошло, что я не обманываю и даже в какой-то мере надеюсь, что она не примет моего предложения. Я обхватил ее руками, и мы улеглись. Каменная рука почти не ощущала ее тела, зато правая, нормальная, чувствовала за обе. Панихида малость поворочалась, по-видимому, размышляя, не стоит ли начать пинаться, кусаться и царапаться, потом затихла, опустила голову — ее черные волосы щекотали мне нос — и уснула!
С рассветом я проснулся — и обнаружил, что руки мои пусты. Панихида снова ускользнула. Как, во имя Ксанфа, такое могло случиться?
Пришлось снова прибегнуть к помощи стрелки. Панихида уже брела по тягучим пескам, направляясь домой. Спустившись по склону, я набросил на нее аркан и вытянул на твердую землю. Бегство ее не столько рассердило, сколько удивило меня.
— Слушая, как ты высвободилась? Я же не выпускал тебя из рук.
— Высвободилась и снова высвобожусь. Тебе меня не удержать.
Это походило на правду. Мне показалось, что выглядит она как-то странно, но надо было собираться в дорогу.
— Ладно, посмотрим. А сейчас перекуси — и в путь.
Панихида съела несколько картофелин, и мы двинулись дальше. На сей раз я не стал ее связывать, но не спускал с нее глаз. Бежать она не пыталась.
Неожиданно на востоке появилось диковинное облако — оно искрилось и переливалось всеми цветами радуги.
— Не нравится мне это, — пробормотал я, таращась на небо. Облако было очень красиво, но варварам действительно не нравится то, чего они не понимают. Правда, Панихида мне определенно нравилась.
— Это самоцветный град, — сказала она. — Такие тучи зарождаются в этих краях, на границе между тягучими и бегучими песками. Нам надо поискать укрытие.
— Укрываться от града? — возмутился я. — Чтобы варвар обращал внимание на такие мелочи?
— Дело твое, недоумок.
Ее слова понравились мне еще меньше, чем разноцветная туча, но нам все равно не оставалось ничего другого, кроме как идти. Мы шли, а туча росла и разбухала, пока не закрыла половину неба. Затем я услышал тревожную, грустную мелодию и не сразу понял, что это поет Панихида.
— Чего это ты распелась?
— Пою погребальную песнь, — пояснила она, — отпеваю нас с тобой. За это умение я и получила свое имя. Правда, с лютней у меня получается гораздо лучше.
Надо же, она до сих пор сердилась на меня из-за своей тренькалки. Наверное, стоило разрешить ей взять с собой лютню — со здоровенной тыквой под мышкой труднее убежать. Впрочем, сейчас меня больше интересовало другое.
— Отпеваешь? Ты хочешь сказать, что какой-то там град грозит нам смертью?
— Тебе, может, и нет, ты в конце концов очухаешься. Но у всех остальных такого таланта не имеется.
Я заметил, что уши Пуки стали тревожно подрагивать. Он вовсе не стремился превратиться в настоящего призрака. Его смерть никак не входила в мои планы, равно как и смерть Панихиды. Сомневаюсь, чтобы мое задание предусматривало доставку в замок мертвого тела.
— Хорошо, поищем укрытие.
Оглядевшись по сторонам, я приметил выше по склону маленькую рощицу и устремился туда. С помощью меча мне удалось довольно быстро нарубить бревен и соорудить из них коническое строение — нижние концы я крепко вбил в землю, а верхние связал лианами. Щели между бревнами законопатил мхом, каркас обвязал содранной с тех же бревен корой, и получился неказистый, но крепкий и надежный фигвам, жилище, которое варвары используют для защиты от непогоды. Мы все трое забрались внутрь как раз перед тем, как упали первые градины.
— Ловко это у тебя получилось, — с безразличным видом промолвила Панихида.
— Мы, варвары, мастера строить фигвамы, — горделиво промолвил я, как последний дурак купившись на похвалу.
— Век живи — век учись. Я-то думала, вы только и умеете, что похищать беззащитных девиц.
— Это мы тоже можем.
Град забарабанил по нашему убежищу, и мне показалось, что с неба падают камни. Я высунулся — и едва успел увернуться. Самый настоящий камень со свистом пролетел мимо моей головы и ударился оземь, образовав маленькую воронку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Откуда ты знаешь, что я не придушу тебя во сне? — спросила она, когда мы улеглись под деревом.
— Не советую пробовать, а то ведь я, неровен час, могу и забыть, что приберегаю тебя для волшебника Иня.
— Варвар! — фыркнула она, и слово это почему-то не прозвучало как комплимент.
— Варвар и есть, — подтвердил я, надеясь что моя угроза ее малость утихомирит. Угроза вообще-то пустая, я уже говорил, что варвары вовсе не склонны к насилию над женщинами. На сей счет ходит множество самых ужасных слухов, которые мы сами и распускаем для поддержания сложившейся репутации.
Но Панихида не желала утихомириваться.
— Если придется, я использую свой талант, — предупредила она.
— Я что у тебя за талант? живо заинтересовался я. В Ксанфе, конечно, все не без дара, но талант таланту рознь.
— ...страция, — невнятно пробормотала Панихида.
— Что?
— ...монстрация.
— Как-как?
— Демонстация, олух. Это часть моей демонической наследственности. Демонстрация.
— О! — только и протянул я, поскольку решительно ничего не понял. Лишь весьма сведущие люди не стыдятся открыто признавать свое невежество.
— Ладно, делай что хочешь, только не мешай мне спать.
— Не буду, — заверила она.
И слово сдержала. Я заснул и спокойно спал около часа, Панихида не пыталась развязать узел, не пробовала меня душить — все было тихо. Но когда, проснувшись, я машинально потянул лиану, выяснилось, что пленница исчезла. Петля, затянутая вокруг ее запястья, была пуста. Каким-то образом ей удалось выскользнуть, не потревожив узел.
Вскочив на ноги, я поспешил, куда указывала стрелка, и догнал беглянку совсем неподалеку, — видимо, она высвободилась всего несколько минут назад.
— Королевская дочь собралась пройтись в полночь? — поинтересовался я.
— Вот незадача! — сердито воскликнула она. — Ну что бы тебе поспать подольше?
— Как тебе удалось выскользнуть из петли? — спросил я, когда мы вернулись к дереву. — Она слишком узка даже для твоей маленькой ладошки.
— Я же говорила тебе, дубина, страция.
— А, демонстрация, — пробормотал я, понимая, что она не расположена раскрывать свой секрет. — Ладно, посмотрим, что можно сделать. А, вот что. Поскольку от петли толку мало, мне придется держать тебя самому.
— Я буду пинаться, кусаться и царапаться.
— А я исцелюсь.
— Зато тебе будет больно. И не очень-то ты поспишь.
— Слушай, у меня есть предложение. Ты не станешь пинаться, кусаться и царапаться, а я прогоню прочь грязные мысли, которые подсказывают мне, что с тобой следует сделать.
— Ты... ты... — Она просто задохнулась от ярости.
Думаю, до нее дошло, что я не обманываю и даже в какой-то мере надеюсь, что она не примет моего предложения. Я обхватил ее руками, и мы улеглись. Каменная рука почти не ощущала ее тела, зато правая, нормальная, чувствовала за обе. Панихида малость поворочалась, по-видимому, размышляя, не стоит ли начать пинаться, кусаться и царапаться, потом затихла, опустила голову — ее черные волосы щекотали мне нос — и уснула!
С рассветом я проснулся — и обнаружил, что руки мои пусты. Панихида снова ускользнула. Как, во имя Ксанфа, такое могло случиться?
Пришлось снова прибегнуть к помощи стрелки. Панихида уже брела по тягучим пескам, направляясь домой. Спустившись по склону, я набросил на нее аркан и вытянул на твердую землю. Бегство ее не столько рассердило, сколько удивило меня.
— Слушая, как ты высвободилась? Я же не выпускал тебя из рук.
— Высвободилась и снова высвобожусь. Тебе меня не удержать.
Это походило на правду. Мне показалось, что выглядит она как-то странно, но надо было собираться в дорогу.
— Ладно, посмотрим. А сейчас перекуси — и в путь.
Панихида съела несколько картофелин, и мы двинулись дальше. На сей раз я не стал ее связывать, но не спускал с нее глаз. Бежать она не пыталась.
Неожиданно на востоке появилось диковинное облако — оно искрилось и переливалось всеми цветами радуги.
— Не нравится мне это, — пробормотал я, таращась на небо. Облако было очень красиво, но варварам действительно не нравится то, чего они не понимают. Правда, Панихида мне определенно нравилась.
— Это самоцветный град, — сказала она. — Такие тучи зарождаются в этих краях, на границе между тягучими и бегучими песками. Нам надо поискать укрытие.
— Укрываться от града? — возмутился я. — Чтобы варвар обращал внимание на такие мелочи?
— Дело твое, недоумок.
Ее слова понравились мне еще меньше, чем разноцветная туча, но нам все равно не оставалось ничего другого, кроме как идти. Мы шли, а туча росла и разбухала, пока не закрыла половину неба. Затем я услышал тревожную, грустную мелодию и не сразу понял, что это поет Панихида.
— Чего это ты распелась?
— Пою погребальную песнь, — пояснила она, — отпеваю нас с тобой. За это умение я и получила свое имя. Правда, с лютней у меня получается гораздо лучше.
Надо же, она до сих пор сердилась на меня из-за своей тренькалки. Наверное, стоило разрешить ей взять с собой лютню — со здоровенной тыквой под мышкой труднее убежать. Впрочем, сейчас меня больше интересовало другое.
— Отпеваешь? Ты хочешь сказать, что какой-то там град грозит нам смертью?
— Тебе, может, и нет, ты в конце концов очухаешься. Но у всех остальных такого таланта не имеется.
Я заметил, что уши Пуки стали тревожно подрагивать. Он вовсе не стремился превратиться в настоящего призрака. Его смерть никак не входила в мои планы, равно как и смерть Панихиды. Сомневаюсь, чтобы мое задание предусматривало доставку в замок мертвого тела.
— Хорошо, поищем укрытие.
Оглядевшись по сторонам, я приметил выше по склону маленькую рощицу и устремился туда. С помощью меча мне удалось довольно быстро нарубить бревен и соорудить из них коническое строение — нижние концы я крепко вбил в землю, а верхние связал лианами. Щели между бревнами законопатил мхом, каркас обвязал содранной с тех же бревен корой, и получился неказистый, но крепкий и надежный фигвам, жилище, которое варвары используют для защиты от непогоды. Мы все трое забрались внутрь как раз перед тем, как упали первые градины.
— Ловко это у тебя получилось, — с безразличным видом промолвила Панихида.
— Мы, варвары, мастера строить фигвамы, — горделиво промолвил я, как последний дурак купившись на похвалу.
— Век живи — век учись. Я-то думала, вы только и умеете, что похищать беззащитных девиц.
— Это мы тоже можем.
Град забарабанил по нашему убежищу, и мне показалось, что с неба падают камни. Я высунулся — и едва успел увернуться. Самый настоящий камень со свистом пролетел мимо моей головы и ударился оземь, образовав маленькую воронку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97