Как и у других зданий в этом городе, у него не было окон, а только дверь в самом центре. Но внимание Бодлеров привлекло совсем другое, а именно форма и окраска здания. Оно было построено в виде овала, и из его крыши торчали искривленные палки. Большая часть поверхности овала была выкрашена в коричневатый цвет с большим белым кругом внутри овала и зеленым кругом поменьше внутри белого круга. Несколько маленьких черных ступенек вели к маленькой круглой двери, выкрашенной в черный цвет, отчего она казалась уж совсем небольшим кругом внутри зеленого круга. Словом, здание напоминало глаз.
Трое детей, качая головами, посмотрели друг на друга, затем на странное здание, потом снова друг на друга. Как ни старайся, им все равно было не поверить, что в городе, куда они приехали жить, лишь по случайному совпадению оказалось здание, как две капли воды похожее на татуировку Графа Олафа.
Глава вторая
Гораздо, гораздо хуже получить плохую весть в письменном виде, чем просто от кого-то ее услышать, и, я уверен, вы понимаете почему. Когда кто-то вам ее просто сообщает, вы сразу слышите, и кончено дело. Но когда плохая весть написана в письме, в газете или на вашей руке фломастером, всякий раз, читая ее, вы испытываете такое чувство, будто получаете эту весть снова и снова. К примеру, однажды я любил женщину, которая по разным причинам не могла выйти за меня замуж. Если бы она сказала мне об этом лично, я бы, конечно, очень опечалился, но со временем это могло бы пройти. Однако она предпочла написать книгу в двести страниц, пространно перечисляя вымышленные причины, отчего печаль моя не знала границ. Когда стая почтовых голубей доставила мне книгу, я не ложился всю ночь, читая ее; я до сих пор перечитываю ее снова и снова, и меня не покидает чувство, что моя дорогая Беатрис шлет мне плохую весть каждый день, каждую ночь моей жизни.
Бодлеровские сироты все стучали и стучали в деревянную калитку, стараясь не задевать буквы из разжеванной жвачки, но никто не отвечал. Наконец они попробовали сами открыть калитку и обнаружили, что она не заперта. За калиткой был большой не мощеный двор, и прямо на земле лежал конверт со словом «Бодлерам», напечатанным на лицевой стороне. Клаус поднял конверт, раскрыл его, вынул записку и прочел следующее:
Меморандум
Кому: Бодлеровские сироты
От кого: Лесопилка «Счастливые Запахи»
Предмет: Ваше прибытие
К сему прилагается карта лесопилки «Счастливые Запахи» с указанием местоположения общежития, где 6ы трое будете бесплатно проживать. Следующим утром, пожалуйста, явитесь на работу вместе с другими наемными рабочими. Владелец Лесопилки «Счастливые Запахи» надеется, что 6ы будете рьяны и ревностны.
— Что означают слова «рьяны» и «ревностны»? — спросила Вайолет, заглядывая через плечо Клауса.
— Они означают одно и то же — «работящие», — ответил Клаус, который благодаря прочитанным книгам знал множество выразительных слов.
— Но мистер По ничего не говорил про работу на лесопилке, — сказала Вайолет. — Я думала, мы будем здесь просто жить. Клаус нахмурясь посмотрел на карту, прикрепленную к записке еще одним катышком жвачки.
— Похоже, в этой карте довольно легко разобраться, — сказал он. — Общежитие прямо впереди, между складом и лесопилкой.
Вайолет посмотрела прямо вперед и увидела на противоположной стороне двора серое здание без окон.
— Я не хочу жить между складом и лесопилкой, — сказала она.
— Да, звучит не слишком заманчиво. Но как знать, возможно, на лесопилке есть сложные машины и тебе будет интересно их изучать.
— Верно, — сказала Вайолет. — Как знать. Возможно, там есть твердая древесина, и Солнышку будет интересно ее кусать.
— Сневи! — взвизгнула Солнышко.
— Возможно, там есть интересные пособия по деревообработке, которые я смогу читать.
— Правильно, — согласилась Вайолет. — Как знать. Возможно, это замечательное место и жить здесь одно удовольствие.
Дети переглянулись, и им стало немного легче. Вайолет, разумеется, права: как знать, что ждет впереди? Новый опыт может оказаться либо чрезвычайно приятным, либо чрезвычайно гадким, либо чем-то средним, и как знать, чем он обернется, пока не попробуешь. И, направляясь к серому зданию без окон, дети были готовы попробовать и посмотреть, каким окажется их новый дом на лесопилке «Счастливые Запахи», поскольку действительно, как знать? Но (у меня сердце разрывается, когда я говорю вам об этом) я-то ведь знаю. Знаю, потому что был на лесопилке «Счастливые Запахи» и узнал обо всех ужасах, которые выпали на долю несчастных сирот за то короткое время, что они там жили. Знаю, потому что разговаривал с людьми, которые были там в это время, и собственными ушами слышал горестную историю пребывания детей в Полтривилле. Знаю, насколько плачевным оказался их опыт, еще и потому, что записал все подробности, дабы донести их до вас, читатель. Знаю, и знание это давит мне на сердце, как тяжелое пресс-папье. Жаль, что я не мог быть на лесопилке, когда там жили Бодлеры, потому что они не знали. Жаль, что, когда они шли через двор, с каждым шагом поднимая маленькие облачка пыли, я не мог сказать им, что знаю. Они не знали, но я знаю и жалею, что они не знали, если вы знаете, что я имею в виду. Когда Бодлеры подошли к двери серого здания, Клаус еще раз заглянул в карту и, покачав головой, постучал. После долгой паузы дверь со скрипом отворилась, и в ней показался озадаченного вида человек в одежде, усыпанной опилками. Прежде чем заговорить, он довольно долго и внимательно рассматривал детей. — Вот уже четырнадцать лет, как в эту дверь никто не стучал, — наконец сказал он.
Иногда, когда кто-то произносит нечто настолько странное, что вы не знаете, как на это ответить, самое лучшее — просто вежливо сказать «здравствуйте».
— Здравствуйте, — вежливо сказала Вайолет. — Я Вайолет Бодлер, а это мои брат и сестра, Клаус и Солнышко.
Вид у человека сделался еще более озадаченным, и он упер руки в бока, стряхнув при этом часть опилок.
— Вы уверены, что пришли туда, куда надо? — спросил он.
— Полагаю, что да, — сказал Клаус. — Это общежитие лесопилки «Счастливые Запахи», не так ли?
— Да, но нам не разрешается принимать посетителей.
— Мы не посетители, — сказала Вайолет. — Мы будем здесь жить.
Человек почесал в затылке, и Бодлеры увидели, что с его лохматых седых волос тоже сыплются опилки. — Вы собираетесь жить здесь, на лесопилке «Счастливые Запахи»?
— Сигам! — воскликнула Солнышко, что означало: «Загляните в записку».
Клаус протянул мужчине записку, тот взял ее и прочел, стараясь не касаться жевательной резинки. Затем он посмотрел на детей усталыми, воспаленными от опилок глазами:
— Вы собираетесь здесь работать? Дети, работа на лесопилке — очень тяжелый труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Трое детей, качая головами, посмотрели друг на друга, затем на странное здание, потом снова друг на друга. Как ни старайся, им все равно было не поверить, что в городе, куда они приехали жить, лишь по случайному совпадению оказалось здание, как две капли воды похожее на татуировку Графа Олафа.
Глава вторая
Гораздо, гораздо хуже получить плохую весть в письменном виде, чем просто от кого-то ее услышать, и, я уверен, вы понимаете почему. Когда кто-то вам ее просто сообщает, вы сразу слышите, и кончено дело. Но когда плохая весть написана в письме, в газете или на вашей руке фломастером, всякий раз, читая ее, вы испытываете такое чувство, будто получаете эту весть снова и снова. К примеру, однажды я любил женщину, которая по разным причинам не могла выйти за меня замуж. Если бы она сказала мне об этом лично, я бы, конечно, очень опечалился, но со временем это могло бы пройти. Однако она предпочла написать книгу в двести страниц, пространно перечисляя вымышленные причины, отчего печаль моя не знала границ. Когда стая почтовых голубей доставила мне книгу, я не ложился всю ночь, читая ее; я до сих пор перечитываю ее снова и снова, и меня не покидает чувство, что моя дорогая Беатрис шлет мне плохую весть каждый день, каждую ночь моей жизни.
Бодлеровские сироты все стучали и стучали в деревянную калитку, стараясь не задевать буквы из разжеванной жвачки, но никто не отвечал. Наконец они попробовали сами открыть калитку и обнаружили, что она не заперта. За калиткой был большой не мощеный двор, и прямо на земле лежал конверт со словом «Бодлерам», напечатанным на лицевой стороне. Клаус поднял конверт, раскрыл его, вынул записку и прочел следующее:
Меморандум
Кому: Бодлеровские сироты
От кого: Лесопилка «Счастливые Запахи»
Предмет: Ваше прибытие
К сему прилагается карта лесопилки «Счастливые Запахи» с указанием местоположения общежития, где 6ы трое будете бесплатно проживать. Следующим утром, пожалуйста, явитесь на работу вместе с другими наемными рабочими. Владелец Лесопилки «Счастливые Запахи» надеется, что 6ы будете рьяны и ревностны.
— Что означают слова «рьяны» и «ревностны»? — спросила Вайолет, заглядывая через плечо Клауса.
— Они означают одно и то же — «работящие», — ответил Клаус, который благодаря прочитанным книгам знал множество выразительных слов.
— Но мистер По ничего не говорил про работу на лесопилке, — сказала Вайолет. — Я думала, мы будем здесь просто жить. Клаус нахмурясь посмотрел на карту, прикрепленную к записке еще одним катышком жвачки.
— Похоже, в этой карте довольно легко разобраться, — сказал он. — Общежитие прямо впереди, между складом и лесопилкой.
Вайолет посмотрела прямо вперед и увидела на противоположной стороне двора серое здание без окон.
— Я не хочу жить между складом и лесопилкой, — сказала она.
— Да, звучит не слишком заманчиво. Но как знать, возможно, на лесопилке есть сложные машины и тебе будет интересно их изучать.
— Верно, — сказала Вайолет. — Как знать. Возможно, там есть твердая древесина, и Солнышку будет интересно ее кусать.
— Сневи! — взвизгнула Солнышко.
— Возможно, там есть интересные пособия по деревообработке, которые я смогу читать.
— Правильно, — согласилась Вайолет. — Как знать. Возможно, это замечательное место и жить здесь одно удовольствие.
Дети переглянулись, и им стало немного легче. Вайолет, разумеется, права: как знать, что ждет впереди? Новый опыт может оказаться либо чрезвычайно приятным, либо чрезвычайно гадким, либо чем-то средним, и как знать, чем он обернется, пока не попробуешь. И, направляясь к серому зданию без окон, дети были готовы попробовать и посмотреть, каким окажется их новый дом на лесопилке «Счастливые Запахи», поскольку действительно, как знать? Но (у меня сердце разрывается, когда я говорю вам об этом) я-то ведь знаю. Знаю, потому что был на лесопилке «Счастливые Запахи» и узнал обо всех ужасах, которые выпали на долю несчастных сирот за то короткое время, что они там жили. Знаю, потому что разговаривал с людьми, которые были там в это время, и собственными ушами слышал горестную историю пребывания детей в Полтривилле. Знаю, насколько плачевным оказался их опыт, еще и потому, что записал все подробности, дабы донести их до вас, читатель. Знаю, и знание это давит мне на сердце, как тяжелое пресс-папье. Жаль, что я не мог быть на лесопилке, когда там жили Бодлеры, потому что они не знали. Жаль, что, когда они шли через двор, с каждым шагом поднимая маленькие облачка пыли, я не мог сказать им, что знаю. Они не знали, но я знаю и жалею, что они не знали, если вы знаете, что я имею в виду. Когда Бодлеры подошли к двери серого здания, Клаус еще раз заглянул в карту и, покачав головой, постучал. После долгой паузы дверь со скрипом отворилась, и в ней показался озадаченного вида человек в одежде, усыпанной опилками. Прежде чем заговорить, он довольно долго и внимательно рассматривал детей. — Вот уже четырнадцать лет, как в эту дверь никто не стучал, — наконец сказал он.
Иногда, когда кто-то произносит нечто настолько странное, что вы не знаете, как на это ответить, самое лучшее — просто вежливо сказать «здравствуйте».
— Здравствуйте, — вежливо сказала Вайолет. — Я Вайолет Бодлер, а это мои брат и сестра, Клаус и Солнышко.
Вид у человека сделался еще более озадаченным, и он упер руки в бока, стряхнув при этом часть опилок.
— Вы уверены, что пришли туда, куда надо? — спросил он.
— Полагаю, что да, — сказал Клаус. — Это общежитие лесопилки «Счастливые Запахи», не так ли?
— Да, но нам не разрешается принимать посетителей.
— Мы не посетители, — сказала Вайолет. — Мы будем здесь жить.
Человек почесал в затылке, и Бодлеры увидели, что с его лохматых седых волос тоже сыплются опилки. — Вы собираетесь жить здесь, на лесопилке «Счастливые Запахи»?
— Сигам! — воскликнула Солнышко, что означало: «Загляните в записку».
Клаус протянул мужчине записку, тот взял ее и прочел, стараясь не касаться жевательной резинки. Затем он посмотрел на детей усталыми, воспаленными от опилок глазами:
— Вы собираетесь здесь работать? Дети, работа на лесопилке — очень тяжелый труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25