Ее шпиль, словно вырезанный из слоновой кости, венчала корона грозовых облаков. Молния снова разорвалась на небе — зубчатая сияющая цепь, казалось, окружила башню. Гром сотряс его до костей. В это мгновение дьявольской иллюминации Саймон увидел в окне колокольни бледное лицо.
11 ФАЛЬШИВЫЙ ПОСЛАННИК
Она была в полном изнеможении. Она не могла понять, как вообще может двигаться Бинабик, с его короткими ногами. Она была уверена, что они уже больше часа взбираются по этой лестнице. Откуда здесь столько ступеней? Уж конечно, за это время они бы добрались до Хейхолта, если бы начали с центра земли.
Задыхаясь, она остановилась, чтобы вытереть пот со лба и оглянуться. Кадрах был на два пролета ниже, едва видимый при свете факелов. Монах не сдавался; Мириамели пришлось отдать ему должное.
— Бинабик, подожди! — позвала она. — Если я… поднимусь еще на одну ступеньку… у меня ноги отвалятся.
Тролль остановился, потом повернулся и спустился вниз. Он передал ей свой бурдюк. Пока она пила, он сказал:
— Мы почти произвели дохождение до замка. Я ощущаю перемену воздуха.
Мириамель плюхнулась на широкую гладкую ступеньку, положив свой лук и сумку, которые она уже много раз за прошедший час порывалась выкинуть.
— Какой воздух? У меня ничего не было в легких не помню с какого времени.
Бинабик заботливо посмотрел на нее:
— Мы, кануки, научаемся лазанию по горам до разговаривания. Вы лезли с очень большой настойчивостью и не отставали. Это очень хорошо.
У Мириамели не было сил отвечать. Через некоторое время Кадрах вскарабкался к ним и прислонился к стене. Потом он соскользнул на ступеньку на расстоянии вытянутой руки от нее. Лицо его было покрыто потом, глаза смотрели в никуда. Принцесса наблюдала, как он пытается отдышаться, потом подала ему бурдюк с водой. Он взял его, не поднимая глаз.
— Оба вы имеете должность отдохновения, — сказал Бинабик. — Потом мы будем иметь время для последнего влезания. Мы в очень большой близости.
— Близости к чему? — Мириамель взяла бурдюк из безвольной руки Кадраха, отпила еще немного и передала его назад троллю. — Бинабик, я пыталась собраться с духом, чтобы спросить тебя: что происходит? Что-то сказали дворры, о чем-то ты подумал… — Она смотрела на него в упор, как будто понимала, что он был бы не прочь отвести взгляд. — В чем дело?
Тролль промолчал, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Но на лестнице не было никаких звуков, кроме их хриплого дыхания. Тролль сел около принцессы.
— Это действительно нечто говоренное дворрами, хотя в одиночестве оно не могло бы понуждать мои мысли так попрыгивать. — Бинабик смотрел на собственные сапоги. — Я имею также некоторое количество других мыслей, уже очень давно. Фальшивый посланник, про которого снилось Саймону.
— В доме Джулой, — прошептала Мириамель, вспоминая.
— Этот раз не единственный. Послание, которое мы получали в Белой пустыне с воробьем, который, как я предполагаю, прилетал от Динивана из Наббана, поскольку Изгримнур очень позже тоже слышал от Динивана подобное говорение, содержало аналогичное предупреждение против фальшивых посланников.
Мириамель почувствовала боль при воспоминании о Диниване. Он был таким добрым, таким умным — и все-таки был сломан, как лучина, в жестоких руках Прейратса. Рассказ Изгримнура об ужасах, которые тот видел в Санкеллане Эйдонитисе, до сих пор не оставлял ее ночные кошмары. Внезапная мысль пришла ей в голову: она дралась с Кадрахом, когда он хотел увезти ее из Санкеллана, сопротивлялась и называла его лжецом, так что он был вынужден ударить ее и в бессознательном состоянии унести, но фактически он сказал ей правду. Почему он просто не убежал и не спас себя, предоставив ее себе самой?
Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Монах все еще не отдышался. Он лежал, свернувшись, у стены, лицо его было восковым.
— С тех пор я имел очень глубокие размышления о предположительной природе такого посланника, — продолжал Бинабик. — Множество посланников мы видели, которые навещали Джошуа, а также Саймона и Динивана — двоих, которые получали таковое предостережение, — и какой из них подразумевался?
— И теперь ты знаешь?
Бинабик начал отвечать, потом вздохнул:
— Прошу соизволения говаривать мои мысли. Может быть, вы будете находить какой-то изъян — и вы тоже, Кадрах. Я очень надеюсь, что не имею справедливость. — Он сплел пальцы маленьких рук и нахмурился. — Дворры говаривают, что Великие Мечи все имели выковывание при помощи Слов Творения — слов, которые, как говаривают дворры, устраняют законы мира.
— Я не поняла.
— Предприму попытку для объяснения, — несчастным голосом сказал Бинабик. — Но мы имеем очень малое время для разговаривания.
— Когда я отдышусь, ты сможешь говорить, пока мы полезем дальше.
— Тогда имейте мое объяснение законам мира. Один — это то, что все вещи хотят упадать вниз, — Он положил затычку на мех с водой и уронил ее, иллюстрируя этот пункт. — Если имеется необходимость другого падания, чтобы заставлять это упадать вверх, а это тоже может так бывать, — то для этого надо употреблять Искусство. Делать что-то, которое идет против правил мира.
Мириамель кивнула. У нее за спиной Кадрах поднял голову, как бы прислушиваясь, но взгляд его все еще был устремлен на противоположную стену.
— Но если какое-то правило имеет должность быть нарушенным очень долгое время, тогда Искусство должно иметь очень великое усилие. С аналогичностью поднимание тяжелой вещи и быстрое бросание очень легче, чем поддержка вышеупомянутой вещи в воздухе очень многие часы. Для таковой работы дворры и другие, которые имели знание Искусства, пользовались…
— ..Словами Творения, — закончила за него Мириамель, — и они использовали их, выковывая Великие Мечи.
Бинабик наклонил голову:
— Они проделывали это потому, что все Великие Мечи выковывались из вещей, каковые не имели должности находиться в Светлом Арде. Они оказывали сопротивление Искусству, которое обычно призывали для произведения волшебного оружия. Это требовало преодоления, и не на очень короткое мгновение. Навечно. На таковое время сопротивление имело должность быть подавленным, так что возникла необходимость к применению очень самых могущественных Слов Творения. — Теперь он говорил медленно. — Итак, я предполагаю, что эти клинки имеют большую похожесть на рычаг одной такой очень огромной катапульты, которыми вы побиваете ваши города, — маленькое прикосновение к таковому рычагу побуждает очень тяжелых камней летать, как крошечных, крошечных птичек. Таковая великая сила сидит в каждом из этих мечей. Кто же имеет знание, что будет делать сила всех троих, если они будут собираться вместе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
11 ФАЛЬШИВЫЙ ПОСЛАННИК
Она была в полном изнеможении. Она не могла понять, как вообще может двигаться Бинабик, с его короткими ногами. Она была уверена, что они уже больше часа взбираются по этой лестнице. Откуда здесь столько ступеней? Уж конечно, за это время они бы добрались до Хейхолта, если бы начали с центра земли.
Задыхаясь, она остановилась, чтобы вытереть пот со лба и оглянуться. Кадрах был на два пролета ниже, едва видимый при свете факелов. Монах не сдавался; Мириамели пришлось отдать ему должное.
— Бинабик, подожди! — позвала она. — Если я… поднимусь еще на одну ступеньку… у меня ноги отвалятся.
Тролль остановился, потом повернулся и спустился вниз. Он передал ей свой бурдюк. Пока она пила, он сказал:
— Мы почти произвели дохождение до замка. Я ощущаю перемену воздуха.
Мириамель плюхнулась на широкую гладкую ступеньку, положив свой лук и сумку, которые она уже много раз за прошедший час порывалась выкинуть.
— Какой воздух? У меня ничего не было в легких не помню с какого времени.
Бинабик заботливо посмотрел на нее:
— Мы, кануки, научаемся лазанию по горам до разговаривания. Вы лезли с очень большой настойчивостью и не отставали. Это очень хорошо.
У Мириамели не было сил отвечать. Через некоторое время Кадрах вскарабкался к ним и прислонился к стене. Потом он соскользнул на ступеньку на расстоянии вытянутой руки от нее. Лицо его было покрыто потом, глаза смотрели в никуда. Принцесса наблюдала, как он пытается отдышаться, потом подала ему бурдюк с водой. Он взял его, не поднимая глаз.
— Оба вы имеете должность отдохновения, — сказал Бинабик. — Потом мы будем иметь время для последнего влезания. Мы в очень большой близости.
— Близости к чему? — Мириамель взяла бурдюк из безвольной руки Кадраха, отпила еще немного и передала его назад троллю. — Бинабик, я пыталась собраться с духом, чтобы спросить тебя: что происходит? Что-то сказали дворры, о чем-то ты подумал… — Она смотрела на него в упор, как будто понимала, что он был бы не прочь отвести взгляд. — В чем дело?
Тролль промолчал, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Но на лестнице не было никаких звуков, кроме их хриплого дыхания. Тролль сел около принцессы.
— Это действительно нечто говоренное дворрами, хотя в одиночестве оно не могло бы понуждать мои мысли так попрыгивать. — Бинабик смотрел на собственные сапоги. — Я имею также некоторое количество других мыслей, уже очень давно. Фальшивый посланник, про которого снилось Саймону.
— В доме Джулой, — прошептала Мириамель, вспоминая.
— Этот раз не единственный. Послание, которое мы получали в Белой пустыне с воробьем, который, как я предполагаю, прилетал от Динивана из Наббана, поскольку Изгримнур очень позже тоже слышал от Динивана подобное говорение, содержало аналогичное предупреждение против фальшивых посланников.
Мириамель почувствовала боль при воспоминании о Диниване. Он был таким добрым, таким умным — и все-таки был сломан, как лучина, в жестоких руках Прейратса. Рассказ Изгримнура об ужасах, которые тот видел в Санкеллане Эйдонитисе, до сих пор не оставлял ее ночные кошмары. Внезапная мысль пришла ей в голову: она дралась с Кадрахом, когда он хотел увезти ее из Санкеллана, сопротивлялась и называла его лжецом, так что он был вынужден ударить ее и в бессознательном состоянии унести, но фактически он сказал ей правду. Почему он просто не убежал и не спас себя, предоставив ее себе самой?
Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Монах все еще не отдышался. Он лежал, свернувшись, у стены, лицо его было восковым.
— С тех пор я имел очень глубокие размышления о предположительной природе такого посланника, — продолжал Бинабик. — Множество посланников мы видели, которые навещали Джошуа, а также Саймона и Динивана — двоих, которые получали таковое предостережение, — и какой из них подразумевался?
— И теперь ты знаешь?
Бинабик начал отвечать, потом вздохнул:
— Прошу соизволения говаривать мои мысли. Может быть, вы будете находить какой-то изъян — и вы тоже, Кадрах. Я очень надеюсь, что не имею справедливость. — Он сплел пальцы маленьких рук и нахмурился. — Дворры говаривают, что Великие Мечи все имели выковывание при помощи Слов Творения — слов, которые, как говаривают дворры, устраняют законы мира.
— Я не поняла.
— Предприму попытку для объяснения, — несчастным голосом сказал Бинабик. — Но мы имеем очень малое время для разговаривания.
— Когда я отдышусь, ты сможешь говорить, пока мы полезем дальше.
— Тогда имейте мое объяснение законам мира. Один — это то, что все вещи хотят упадать вниз, — Он положил затычку на мех с водой и уронил ее, иллюстрируя этот пункт. — Если имеется необходимость другого падания, чтобы заставлять это упадать вверх, а это тоже может так бывать, — то для этого надо употреблять Искусство. Делать что-то, которое идет против правил мира.
Мириамель кивнула. У нее за спиной Кадрах поднял голову, как бы прислушиваясь, но взгляд его все еще был устремлен на противоположную стену.
— Но если какое-то правило имеет должность быть нарушенным очень долгое время, тогда Искусство должно иметь очень великое усилие. С аналогичностью поднимание тяжелой вещи и быстрое бросание очень легче, чем поддержка вышеупомянутой вещи в воздухе очень многие часы. Для таковой работы дворры и другие, которые имели знание Искусства, пользовались…
— ..Словами Творения, — закончила за него Мириамель, — и они использовали их, выковывая Великие Мечи.
Бинабик наклонил голову:
— Они проделывали это потому, что все Великие Мечи выковывались из вещей, каковые не имели должности находиться в Светлом Арде. Они оказывали сопротивление Искусству, которое обычно призывали для произведения волшебного оружия. Это требовало преодоления, и не на очень короткое мгновение. Навечно. На таковое время сопротивление имело должность быть подавленным, так что возникла необходимость к применению очень самых могущественных Слов Творения. — Теперь он говорил медленно. — Итак, я предполагаю, что эти клинки имеют большую похожесть на рычаг одной такой очень огромной катапульты, которыми вы побиваете ваши города, — маленькое прикосновение к таковому рычагу побуждает очень тяжелых камней летать, как крошечных, крошечных птичек. Таковая великая сила сидит в каждом из этих мечей. Кто же имеет знание, что будет делать сила всех троих, если они будут собираться вместе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159