— Валяй, спой, — присоединился и Саймон.
Гримрик посмотрел на Хейстена и тролля, как бы ожидая возражений, но они все еще горячо обсуждали что-то.
— Ну ладно тогда, — сказал он. — Надеюсь, что беды в этом нет. — Он прочистил горло и опустил глаза, словно смущенный неожиданным вниманием. — Ну, это просто песня, которую мой старый папаша пел, когда мы с ним в декандере выходили дрова рубить. Зимняя песня, — добавил он и, снова прочистив горло, запел хриплым, но не лишенным приятности голосом:
Окошко снегом замело,
И лед в соломе крыши.
И кто-то в дверь твою стучит —
Все громче стук, ты слышишь?
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
А в доме тени на стене,
Огонь горит в печи,
И крошка Арда говорит:
— Кто в дверь мою стучит?
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
И голос раздался из тьмы:
— Открой мне дверь скорее!
У твоего огня в ночи
Я руки отогрею!
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
Но Арда скромно говорит:
— Скажите мне, мой друг,
Кто это бродит по двору,
Когда все спят вокруг?
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
— Я странник бедный, я монах,
Идти уж нету силы!
Была мольба так горяча,
Что лед бы растопила.
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
— Тогда, отец, тебя впущу,
В тепле тебя согрею.
Девицу божий человек
Обидеть не посмеет.
Пой-ка, пой-ка, хей-а хо, кто стучится там?
Открыла дверь, но кто ж за ней?
Кто в дом войти так хочет?
Стоит там старый Одноглаз
И весело хохочет.
— Я врал, я врал и в дом попал,
— Кричит он ей, смеясь, —
Мороз мой дом, сугроб — постель,
А ты теперь — моя!
— Святой Узирис, вы ума лишились? — Слудиг вскочил, ошарашив всех слушателей. Глаза его расширились от ужаса, он широко чертил перед собой знак древа, как будто защищался от нападающего зверя. — Вы ума лишились! — повторил он, глядя на онемевшего Гримрика.
Эркинландер посмотрел на своих товарищей и беспомощно пожал плечами.
— Что с этим риммером, тролль? — спросил он.
Бинабик, прищурившись, взглянул на все еще стоящего Слудига.
— В чем была неправильность, Слудиг? Мы никто совсем не понимаем.
Северянин оглядел недоумевающие лица.
— Вы потеряли разум? — спросил он. — Вы что, не понимаете, о ком поете?
— Старый Одноглаз? — спросил Гримрик, удивленно подняв брови. — Да просто глупая песня, северянин. Научился от папаши.
— Тот, о ком вы поете, эту Удун Один Глаз — Удун Риммер, старый черный бог моего народа. В Риммергарде все поклонялись ему, погрязнув в языческом невежестве. И не надо призывать Удуна, Небесного Отца, когда идете по этой стране — а не то он придет вам на горе.
— Удун Риммер… — задумчиво пробормотал Бинабик.
— Но если вы в него больше не верите, — спросил Саймон, — то почему тогда вы боитесь говорить о нем?
Губы Слудига все еще были тревожно сжаты.
— Я не говорил, что не верю в него… да простит меня Эйдон… Я сказал, что мы, риммеры, больше не поклоняемся ему. — Он опустился на землю. — Вы, конечно, считаете меня дураком. Пусть так. Лучше это, чем призывать на себя гнев ревнивых старых богов. Мы сейчас в его стране.
— Так ведь это просто песня, — защищаясь, сказал Гримрик. — Никуда я ничего не призывал. Это просто чертова песня.
— Бинабик, так вот почему мы говорим Удунсдень, — начал Саймон, но замолчал, увидев, что тролль не слушает. На лице маленького человека сияла широкая улыбка, как будто он только что сделал добрый глоток сладкой наливки.
— Так оно и есть, конечно! — сказал он и повернулся к бледному Слудигу. — Ты додумался до этого, мой друг.
— О чем ты говоришь? — с некоторым раздражением спросил светловолосый северянин. — Я не понимаю.
— Наше искательство. Место, куда шел Колмунд. Дерево Рифм. Мы думали, это в действительности рифма или поэзия, но теперь ты находил. Дерево Рифм — Дерево Риммера. Вот что мы ищем.
Мгновение лицо Слудига оставалось непонимающим, потом он медленно кивнул головой.
— Благословенная Элисия, тролль, — Удундрево! Как я раньше не догадался? Удундрево!
— Ты знаешь, о чем говорил Бинабик? — Саймон тоже начинал понимать.
— Конечно. Это старая, старая наша легенда — о ледяном дереве. Удун сам вырастил его, чтобы взобраться на небо и сделаться королем всех богов.
— А что это нам дает? — услышал Саймон голос Хейстена, но как только слова о ледяном дереве достигли его ушей, какой-то тяжелый холод навалился на него, нечто вроде одеяла из дождя и снега. Ледяное белое дерево… он видел его: белый ствол, уходящий в темноту, непостижимая белая башня, светлая полоса на фоне непроглядной тьмы… все они стояли на дороге его жизни, и Саймон знал, что нет дороги, по которой он смог бы обойти их… нет дороги вокруг тонкого белого пальца — манящего, предостерегающего, ожидающего.
Белое дерево.
— Потому что легенда говорит, где оно, — голос был гулким, как будто шел из длинного коридора. — Если даже оно и не существует, сир Колмунд должен был пойти туда, куда указывает легенда, — на северную сторону Урмсхейма.
— Слудиг прав, — сказал кто-то…
Бинабик сказал:
— Мы имеем должность идти туда, куда шел Колмунд с Торном, ничто другое не имеет значимости, — голос тролля был бесконечно далеким.
— Я думаю, мне… мне пора спать, — Саймон еле ворочал языком. Он встал и заковылял прочь от костра — не замеченный своими спутниками, которые оживленно обсуждали длину полных переходов по горам. Саймон свернулся калачиком под теплым плащом, чувствуя, как снежный мир головокружительно вращается вокруг него. Закрыв глаза, он все еще ощущал головокружение, и в то же время тяжело и беспомощно скатывался в полный сновидений сон.
Весь следующий день они продолжали путь вдоль лесистой снежной излучины между озером и оседающими горами, надеясь к вечеру добраться до Хетстеда, находившегося на северо-восточном краю озера. Если его обитатели не испугались суровой зимы и не убежали на запад, по решению путников Слудиг спустится туда один и пополнит их запасы. Даже если город пуст, они смогут приютиться в покинутом доме и высушить свои вещи перед долгим путешествием по необитаемым местам. Так что, в приятном предвкушении и весело беседуя, они ехали вдоль берега озера.
Хетстед, городок примерно из двух дюжин больших домов, стоял на земляном мысе, не более широком, чем сам город. Сверху он казался выросшим прямо из замерзшего озера.
Радость, загоревшаяся при первом взгляде, продлилась недолго. Чем дальше они спускались вниз, тем яснее становилось, что здания были всего лишь выгоревшими оболочками.
— Будь прокляты мои глаза, — злобно сказал Слудиг. — Это не просто покинутый город, тролль. Их выгнали оттуда.
— И хорошо, если они выбрались живыми, — пробормотал Хейстен.
— Я думаю, мы имеем должность соглашаться с тобой, Слудиг, — сказал Бинабик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236