ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

..
– Я знаю, что он сделал! Давай дальше!
– Да... э-э... – заторопился Хиссонер. – И теперь, исполнив свой христианский долг по отношению к вам, состоявший в том, что я дал вам наилучший, насколько это было в моих силах, совет касательно спасения ваших душ, должен я исполнить свой судейский долг. И приговор суда, так как суд находится там, где восседает судья, даже если судья стоит, а не сидит, и даже если он стоит, находясь в море, – состоит в том, что вы... – Он остановился. – Как вас зовут?
– Кого интересует, как их зовут? – прорычал Hay. – Называй их Билли, Вилли и Милли!
– Что вы. Билли, Вилли и Милли... и еще раз Билли и Вилли, так как вас пятеро... будете немедленно преданы смерти, смерти, СМЕРТИ!
Мейнард смотрел на уцелевших. Раненый казалось, не слышал, а если и слышал, то его это не волновало; он был загипнотизирован видом своей руки. Двое других мужчин недоверчиво переступали ногами, переглядывались и бормотали что-то вроде: “Эй, приятель...”, “Послушай, шеф...”, “Давайте бросим заниматься ерундой...”
Но женщина поняла и поверила. Она истерически закричала.
– Баско... – сказал Hay.
Сделав шаг вперед, Баско схватил женщину за волосы и перерезал ей глотку.
Не дожидаясь команды, Юстин достал из кобуры “вальтер” и выстрелил в грудь раненому. Когда тот упал на палубу, Юстин снова в него прицелился, но Hay остановил его руку.
– Не добавляй оскорбления к травме. С ним покончено. Кроме того, пули для нас драгоценны.
Тремя взмахами своего тесака Баско быстро расправился с остальными.
Мейнард; стоя на корме, трясся от ярости и ужаса.
– Вы сделали из него чудовище, – сказал он Hay.
– Чудовище? Совсем нет. Машину. Работа, которую надо делать, должна быть сделана. Ты плачешься об этих пятерых? Об этих?! – Носком ноги Hay ткнул одно из все еще дергавшихся тел. – Ты считаешь это большой потерей?
– О них? Нет, хотя должен бы. Я плачусь о своем сыне.
– Да, вот это потеря. Но ты можешь не слишком огорчаться – ты потерял, зато мы нашли. – Hay обратился к Мануэлю: – Утопи судно.
– Поджечь?
Hay оглядел небо в поисках самолета.
– Нет. Утопи тихо. Покажи Тюэ-Барбу, как это делается.
Мальчики побежали к носу и исчезли в одном из открытых люков.
Пинасы были загружены почти до бортов; они выступали из воды не более, чем на один-два дюйма. Если бы море не было таким спокойным, их бы залило.
Три пинаса отвалили от шхуны. Четвертый – пинас Hay – все еще был привязан к корме шхуны, ожидая мальчиков.
Шхуна стояла на воде совершенно спокойно. Когда Мейнард смотрел на нее с расстояния в пятьдесят ярдов, нос начал медленно – едва заметно – опускаться. Мальчики появились на палубе, побежали к корме, спустились по рулю и перешли на пинас Hay.
Шхуна качалась, как качели, – сначала опустился нос, затем корма, затем снова нос – пока не нарушилось равновесие в трюме. Очевидно, что-то тяжелое переместилось внутри, или же в каком-то отделении воздух оказался запертым – корма поднялась из воды, в то время как нос со змеиным шипением погрузился в воду.
Шхуна исчезла, слышались только отдельные звуки – или, скорее, не звуки, а ощущения, передававшиеся сквозь воду и деревянные корпуса пинасов, – треск, шорох и скрежет.
На том месте, где была шхуна, всплывали и лопались пузыри. Море поглотило и переварило ее, и поверхность снова стала спокойной, будто бы шхуны никогда и не было.
– Ставьте паруса, ребята! – прокричал Hay. – И пожелаем себе приличного западного ветра. Мы будем пить ром и общаться со шлюхами!
* * *
В сумерках пинасы подошли к устью бухты, и к этому времени половина мужчин уже начали подготовку к завтрашнему похмелью. Джек-Летучая Мышь, прикончив сосуд со смесью рома и пороха, был занят бутылкой водки, которую он позаимствовал (“с отдачей”, как он настаивал) из доли Бет. Снова и снова он повторял песенку, в которой было всего две строчки: “Эй, приятели, встаем, юбки Молли задрала, на дереве повисла”. Помощник Hay, спуская парус при входе в бухту, вывалился из пинаса. Он был не в состоянии плыть, и барахтался, пока кто-то не бросил ему веревку, и его потащили на буксире к берегу.
“Бостон Уэйлер” был пришвартован к берегу, и рядом стоял, ожидая их, человек. В полутьме Мейнард не узнал его, он видел только белый полотняный костюм с закатанными до колен брюками. Затем он услышал его голос:
– Прекрасно, ваше превосходительство! Хорошо то, что делается хорошо, но еще лучше, когда это делается быстро! Виндзор.
– А, привет. Доктор! – Hay, взмахнув рукой, бросил что-то на берег. – Твой кошелек. Негусто, вероятно, но это все, что там было. А что ты мне привез?
– Порох – два бочонка – и лекарство для очищения ваших несчастных тел. – Виндзор подобрал кошелек и положил его в карман.
Пинасы были подтащены к берегу, их груз выгружен на песок.
Юстин и Мануэль шли на шаг позади Hay, когда он приближался к Виндзору. Заметив Юстина, Виндзор весело сказал:
– Ну, приятель, сообщи мне еще раз, как тебя зовут.
– Того, кем он был, уже нет, – сказал Hay. – Теперь он Тюэ-Барб.
– Прекрасное имя. Итак, Тюэ-Барб, как тебе битва?
– Прекрасно, сэр, – ответил Юстин.
– Он кое-чего стоит, – заметил Hay. – Придет время, и он будет соперничать с Мануэлем за власть.
– Верх смысла. Выживает самый подходящий. Родовую линию надо содержать в чистоте. – Виндзор окинул взглядом груз на берегу. – Богатое судно. Я так и думал. На эту мысль меня навели их разговоры.
– Да, но груз бесполезный. Наркотики, как назвал их писец.
– Кто?
Бет вывела Мейнарда из пинаса и оставила на берегу, а сама в это время смотрела за тем, как отделяют ее долю.
– Писака. – Hay указал на Мейнарда.
Виндзор, пройдя по берегу к Мейнарду, стал его недоверчиво рассматривать, как если бы ему казалось, что над ним подшучивают.
– Почему вы живы? – только и мог он сказать.
– Здравствуйте и вы.
– Я пытался вас спасти, но у вас поросячьи мозги. Вы должны были уже быть мертвым.
– Ну...
Виндзор обратился к Hay:
– Почему он жив?
– Это долгая история, – ответил Hay. – Как-нибудь я тебе ее расскажу за стаканом рома.
– Он должен был умереть! – настаивал Виндзор. – Такова традиция.
– Он и умрет, и довольно скоро. Он это знает, мы это знаем, и так оно и есть. А пока он пишет для нас.
Виндзор не стал спорить с Hay. Он прошептал Мейнарду:
– Не знаю, как вы этого добились, но, как бы ни было, это конец. Поверьте.
– Вы мне угрожаете? – Мейнард улыбнулся. – Пожалуйста... не беспокойтесь.
– Просто вы мне поверьте, – повторил Виндзор и повернулся.
– Вы беспокоитесь о том, что я загрязняю вашу лабораторию? – предположил Мейнард. Виндзор остановился. – Это – ваше совершенное общество, не так ли?
– Еще нет, – Виндзор не смог подавить улыбку. – Есть многое на свете, Человекоподобный, что и не снилось вашим мудрецам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63