В Ронсево. Мне хочется узнать, кто же живет по тому адресу.
— Да не могу я вас так…
— Обещайте.
— Поговорим после. — Она устало посмотрела в окно.
— В чем дело? — спросил Хьюстон.
— Да не время сейчас…
— А ну-ка, подробнее.
— Мне придется задать вам один вопрос. Хотела бы я этого не делать. — Хьюстон нахмурился. — Это даже не вопрос… Но, вы поймите… необходимо все подготовить. — Хьюстон все еще не понимал. — Ваше посольство сделало запрос. У вашей жены не было ни родителей, ни детей. Не осталось никого, кто мог бы подписать…
— Что подписать?
— Документы. Воцарилось молчание.
— Где бы вам хотелось ее похоронить?
— О, Господи. — Хьюстон не смог удержать слез. Он заплакал. Он плакал и плакал. И думал, что слезы никогда не кончатся.
14
Гроб медленно провалился под пол. Пита передернуло. Под ногами что-то загремело. Гроб исчез. Крутящаяся панель выдвинулась наверх и закрыла напольный люк. Со щелчком зашла в пазы. Гудение замолкло. В комнате воцарилась тишина.
Хьюстон повторял бесконечно: старайся не думать о том, что там, внизу, произойдет… происходит. Но тут он услышал — или решил, что услышал — какой-то посторонний звук, зловещий, мерзкий, под ногами, рычание пламени… как дома, в каминной трубе.
Ему отчаянно хотелось уйти. Отвернувшись от пурпурных бархатных драпировок, от столбиков, доходящих до пояса и соединенных кручеными веревками, ограждающих место, где стоял гроб, он, как старик, прошаркал подошвами по идеально-гладкому полу.
Вся в черном, за его спиной стояла Симона. Рядом с ней в трауре переминался с ноги на ногу отец. Хьюстон вздрогнул, увидев их, в щеках напряглись мышцы. Распорядитель шагнул вперед и мрачно поклонился. Если мсье соблаговолит прийти утром…
Хьюстон, кивнув, пробормотал:
— Благодарю.
Но горло ему свело настолько сильно, что голос сорвался. Зрение померкло. Зал превратился в серый туманный замок. Пит испугался, что вот сейчас грохнется в обморок. Согнувшись, он протянул к Симоне руку. Она подхватила его. Монсар быстро взял его под другую. Отец и дочь повели Хьюстона к выходу.
Он с трудом понимал, что его ведут по коридору. Затем открылась какая-то дверь, и ему в глаза ударил солнечный свет. В полуобморочном состоянии Пит опустил веки. Ступени, дорожка, затем трава. Он рухнул на бетонную скамью, и опустил голову между коленей.
— Со мной все будет в порядке, — сказал он своим провожатым.
Но скорбь вырывалась из него. Ему казалось, что сердце не выдержит и разорвется.
Затем кто-то крепко обнял его. Хьюстон сморгнул слезы с глаз. Симона обнимала его одной рукой. Пит рыдал, не в силах себя сдержать.
— Вы должны понять. Джен хотела, чтобы все произошло именно так.
— Вам нет нужды объяснять.
— Она заставила меня пообещать… Что я еще мог сделать? Я обязан чтить и уважать ее желания. Кремация. — Хьюстон сжал кулаки и застонал. — Если бы я похоронил ее во Франции, то, что бы я стал делать, вернувшись домой? Мне необходимо видеть ее могилу. И мне нужно было бы приезжать для этого во Францию. — Он зажал глаза руками.
— А что было бы, если бы я похоронил ее дома? Тогда мне пришлось бы лететь с ее телом в Штаты, и мне было бы наверняка не вернуться сюда. — Он с трудом задышал.
Симона отстранилась от него. Ее голос был мягок и нежен.
— А что в этом плохого? Принимая во внимание происшедшее здесь, я не думала, что вам захочется вновь видеть эти места.
— Я должен остаться.
— Зачем?
— Затем, чтобы узнать, кто старался заткнуть мне рот, когда я задавал вопросы. Если же я уеду, то задача этого человека будет выполнена. А я ему такого удовольствия доставить не могу.
Женщина нахмурилась.
— Вы до сих пор верите…
— В то, что Джен убили? Без сомнения.
— Но полиция провела расследование. Доказательств никаких. Они проверили тот адрес, что вы им дали. Никто никогда не жил там по фамилии Сен-Лоран. Они и фургон разыскивали. Прошлись по всем авторемонтным мастерским, на тот случай, если кто-то ремонтировал боковое крыло. Но ничего не отыскали.
— Не сомневаюсь, что они считают этот фургон моим изобретением. Я же видел, как они на меня смотрели. Считают меня истериком… Видимо, думают, что я был просто пьян, потерял управление, а потом придумал всю эту историю с фургоном, чтобы скрыть собственную ошибку.
Симона покачала головой.
— Они вам поверили. Это действительно был наезд.
— Не только наезд. Я знаю. И не уеду отсюда до тех пор, пока не узнаю, почему моя жена умерла. Она была хорошей женщиной и никому не причинила зла. Я любил ее. И эта сволочь за то, что с ней сотворила, — заплатит. — Стальные нотки в голосе изумили его самого. Ярость вытеснила скорбь. Он вовсе не хотел ничего такого. Потому что злость уродлива. Но он держал ее под своим полным контролем.
Монсар сказал что-то по-французски. Симона ответила. Затем взглянула на Хьюстона.
— Отец прав. Я не понимаю, почему вы считаете… Продолжать ей явно не хотелось. Хьюстон тяжело уставился на нее.
— Продолжайте, — сказал он.
— Если вы не можете довериться полиции, если вы считаете, что они затратили на ваше дело недостаточно времени, то почему вы решили, что сможете сами справиться с этим делом? Вы — в единственном числе, и я, простите, считаю, что вы не очень-то понимаете, что делаете.
Хьюстон горько усмехнулся.
— Но судя по всему, я справляюсь со своей задачей не так уж плохо, иначе бы на меня не стали наезжать. И я продолжу свои поиски. Буду задавать вопросы и дальше и поеду туда, куда поведут меня ответы. Я уже и так очень близок к разгадке. Это по крайней мере мне понятно.
— Если вы правы, — не буду притворяться, что верю вам, — то вы впутываетесь в опасную игру. И вполне возможно, что в следующий раз вам может и не повезти.
Хьюстон стиснул зубы.
— Хотите знать правду? По идее я должен быть по-черному напуган. Но все дело в том, что я чувствую такое дьявольское опустошение и такую чертовскую злость, что вовсе ничего не боюсь. Надеюсь, они вновь захотят меня остановить. И таким образом объявятся. Покажут себя. И я смогу переломать их паршивые шейки.
Женщина вздрогнула.
— Жена мертва. И у меня есть два пути. Либо отправиться домой и горевать до конца дней своих, либо остаться здесь и узнать, зачем и почему ее убили. Что бы вы сделали на моем месте? Уехать в Штаты и не попытаться даже… — Его глаза молили. — Помогите мне!
15
Хотя здания в Ронсево были старше, да и архитектура, несомненно, европейская, все же это место напомнило Хьюстону некоторые провинциальные города с мельницами на окраинах, которые ему приходилось видеть в Пенсильвании. Даже природа была схожей. Густо покрытые лесом большие холмы, через которые протекала грязная издыхающая река, а в центре узенькой долины — Ронсево, который от холма до холма накрывала тяжелая шапка индустриальных выхлопов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Да не могу я вас так…
— Обещайте.
— Поговорим после. — Она устало посмотрела в окно.
— В чем дело? — спросил Хьюстон.
— Да не время сейчас…
— А ну-ка, подробнее.
— Мне придется задать вам один вопрос. Хотела бы я этого не делать. — Хьюстон нахмурился. — Это даже не вопрос… Но, вы поймите… необходимо все подготовить. — Хьюстон все еще не понимал. — Ваше посольство сделало запрос. У вашей жены не было ни родителей, ни детей. Не осталось никого, кто мог бы подписать…
— Что подписать?
— Документы. Воцарилось молчание.
— Где бы вам хотелось ее похоронить?
— О, Господи. — Хьюстон не смог удержать слез. Он заплакал. Он плакал и плакал. И думал, что слезы никогда не кончатся.
14
Гроб медленно провалился под пол. Пита передернуло. Под ногами что-то загремело. Гроб исчез. Крутящаяся панель выдвинулась наверх и закрыла напольный люк. Со щелчком зашла в пазы. Гудение замолкло. В комнате воцарилась тишина.
Хьюстон повторял бесконечно: старайся не думать о том, что там, внизу, произойдет… происходит. Но тут он услышал — или решил, что услышал — какой-то посторонний звук, зловещий, мерзкий, под ногами, рычание пламени… как дома, в каминной трубе.
Ему отчаянно хотелось уйти. Отвернувшись от пурпурных бархатных драпировок, от столбиков, доходящих до пояса и соединенных кручеными веревками, ограждающих место, где стоял гроб, он, как старик, прошаркал подошвами по идеально-гладкому полу.
Вся в черном, за его спиной стояла Симона. Рядом с ней в трауре переминался с ноги на ногу отец. Хьюстон вздрогнул, увидев их, в щеках напряглись мышцы. Распорядитель шагнул вперед и мрачно поклонился. Если мсье соблаговолит прийти утром…
Хьюстон, кивнув, пробормотал:
— Благодарю.
Но горло ему свело настолько сильно, что голос сорвался. Зрение померкло. Зал превратился в серый туманный замок. Пит испугался, что вот сейчас грохнется в обморок. Согнувшись, он протянул к Симоне руку. Она подхватила его. Монсар быстро взял его под другую. Отец и дочь повели Хьюстона к выходу.
Он с трудом понимал, что его ведут по коридору. Затем открылась какая-то дверь, и ему в глаза ударил солнечный свет. В полуобморочном состоянии Пит опустил веки. Ступени, дорожка, затем трава. Он рухнул на бетонную скамью, и опустил голову между коленей.
— Со мной все будет в порядке, — сказал он своим провожатым.
Но скорбь вырывалась из него. Ему казалось, что сердце не выдержит и разорвется.
Затем кто-то крепко обнял его. Хьюстон сморгнул слезы с глаз. Симона обнимала его одной рукой. Пит рыдал, не в силах себя сдержать.
— Вы должны понять. Джен хотела, чтобы все произошло именно так.
— Вам нет нужды объяснять.
— Она заставила меня пообещать… Что я еще мог сделать? Я обязан чтить и уважать ее желания. Кремация. — Хьюстон сжал кулаки и застонал. — Если бы я похоронил ее во Франции, то, что бы я стал делать, вернувшись домой? Мне необходимо видеть ее могилу. И мне нужно было бы приезжать для этого во Францию. — Он зажал глаза руками.
— А что было бы, если бы я похоронил ее дома? Тогда мне пришлось бы лететь с ее телом в Штаты, и мне было бы наверняка не вернуться сюда. — Он с трудом задышал.
Симона отстранилась от него. Ее голос был мягок и нежен.
— А что в этом плохого? Принимая во внимание происшедшее здесь, я не думала, что вам захочется вновь видеть эти места.
— Я должен остаться.
— Зачем?
— Затем, чтобы узнать, кто старался заткнуть мне рот, когда я задавал вопросы. Если же я уеду, то задача этого человека будет выполнена. А я ему такого удовольствия доставить не могу.
Женщина нахмурилась.
— Вы до сих пор верите…
— В то, что Джен убили? Без сомнения.
— Но полиция провела расследование. Доказательств никаких. Они проверили тот адрес, что вы им дали. Никто никогда не жил там по фамилии Сен-Лоран. Они и фургон разыскивали. Прошлись по всем авторемонтным мастерским, на тот случай, если кто-то ремонтировал боковое крыло. Но ничего не отыскали.
— Не сомневаюсь, что они считают этот фургон моим изобретением. Я же видел, как они на меня смотрели. Считают меня истериком… Видимо, думают, что я был просто пьян, потерял управление, а потом придумал всю эту историю с фургоном, чтобы скрыть собственную ошибку.
Симона покачала головой.
— Они вам поверили. Это действительно был наезд.
— Не только наезд. Я знаю. И не уеду отсюда до тех пор, пока не узнаю, почему моя жена умерла. Она была хорошей женщиной и никому не причинила зла. Я любил ее. И эта сволочь за то, что с ней сотворила, — заплатит. — Стальные нотки в голосе изумили его самого. Ярость вытеснила скорбь. Он вовсе не хотел ничего такого. Потому что злость уродлива. Но он держал ее под своим полным контролем.
Монсар сказал что-то по-французски. Симона ответила. Затем взглянула на Хьюстона.
— Отец прав. Я не понимаю, почему вы считаете… Продолжать ей явно не хотелось. Хьюстон тяжело уставился на нее.
— Продолжайте, — сказал он.
— Если вы не можете довериться полиции, если вы считаете, что они затратили на ваше дело недостаточно времени, то почему вы решили, что сможете сами справиться с этим делом? Вы — в единственном числе, и я, простите, считаю, что вы не очень-то понимаете, что делаете.
Хьюстон горько усмехнулся.
— Но судя по всему, я справляюсь со своей задачей не так уж плохо, иначе бы на меня не стали наезжать. И я продолжу свои поиски. Буду задавать вопросы и дальше и поеду туда, куда поведут меня ответы. Я уже и так очень близок к разгадке. Это по крайней мере мне понятно.
— Если вы правы, — не буду притворяться, что верю вам, — то вы впутываетесь в опасную игру. И вполне возможно, что в следующий раз вам может и не повезти.
Хьюстон стиснул зубы.
— Хотите знать правду? По идее я должен быть по-черному напуган. Но все дело в том, что я чувствую такое дьявольское опустошение и такую чертовскую злость, что вовсе ничего не боюсь. Надеюсь, они вновь захотят меня остановить. И таким образом объявятся. Покажут себя. И я смогу переломать их паршивые шейки.
Женщина вздрогнула.
— Жена мертва. И у меня есть два пути. Либо отправиться домой и горевать до конца дней своих, либо остаться здесь и узнать, зачем и почему ее убили. Что бы вы сделали на моем месте? Уехать в Штаты и не попытаться даже… — Его глаза молили. — Помогите мне!
15
Хотя здания в Ронсево были старше, да и архитектура, несомненно, европейская, все же это место напомнило Хьюстону некоторые провинциальные города с мельницами на окраинах, которые ему приходилось видеть в Пенсильвании. Даже природа была схожей. Густо покрытые лесом большие холмы, через которые протекала грязная издыхающая река, а в центре узенькой долины — Ронсево, который от холма до холма накрывала тяжелая шапка индустриальных выхлопов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51