– Почему же вы не можете разрешить английским и американским самолетам приземляться в тылу у русских войск, после того как они сбросят свои грузы в Варшаве? Ваш отказ вызвал в Англии и Америке страшный шум...
– Военная обстановка на участке к востоку от Вислы гораздо сложнее, чем вы себе представляете. И мы не хотим, чтобы именно сейчас там вдобавок ко всему находились еще и английские и американские самолеты. Думаю, что через пару недель мы сами сможем снабжать Варшаву с помощью наших низколетящих самолетов, если повстанцы будут располагать сколько-нибудь различимым с воздуха участком территории в городе. Но сбрасывание грузов в Варшаве с большой высоты, как это делают самолеты союзников, практически совершенно бесполезно.
– Не производит ли происходящая в Варшаве кровавая бойня и сопутствующие ей разрушения деморализующего воздействия на местное польское население?
– Конечно, производит. Но командование Армии Крайовой совершило страшную ошибку. Мы [Красная Армия] ведем военные действия в Польше, мы та сила, которая в течение ближайших месяцев освободит всю Польшу, а Бур-Коморовский вместе со своими приспешниками ввалился сюда, как рыжий в цирке – как тот клоун, что появляется на арене в самый неподходящий момент и оказывается завернутым в ковер... Если бы здесь речь шла всего-навсего о клоунаде, это не имело бы никакого значения, но речь идет о политической авантюре, и авантюра эта будет стоить Польше сотни тысяч жизней. Это ужасающая трагедия, и сейчас всю вину за нее пытаются переложить на нас. Мне больно думать о тысячах и тысячах людей, погибших в нашей борьбе за освобождение Польши.
Неужели же вы считаете, – закончил он, – что мы не взяли бы Варшаву, если бы были в состоянии это сделать? Сама мысль о том, будто мы в некотором смысле боимся Армии Крайовой, нелепа до идиотизма».
Многого, очень многого не мог сказать Рокоссовский чрезмерно любознательному и дотошному корреспонденту Би-Би-Си. Но теперь, спустя столько лет после окончания войны, широко известны основные факты, свидетельствующие, что советский народ и в дни Варшавского восстании с честью выполнил свой интернациональный долг. Можно, к примеру, вспомнить приведенные в «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» цифры: войска 1-го Белорусского фронта только за август и первую половину сентября 1944 года, то есть с того момента, как они стали вести боевые действия на польской территории, потеряли убитыми и ранеными 166 808 человек. Потери 1-го Украинского фронта лишь за август составили 122 578 человек. Итого, 289 386 человек! И если до сих пор на Западе находятся люди, которые осмеливаются упрекать Красную Армию и ее руководителей в том, что они не захотели будто бы помочь восставшей Варшаве, то пусть эти люди вспомнят, что все людские потери Великобритании в этой войне на земле, в воздухе и на море составили 744 400 человек, а США потеряли на всех театрах 1076 тысяч человек. Пусть они сопоставят эти потери с цифрой – 289 386 советских солдат и офицеров, убитых и раненых лишь за месяц-полтора в боях за освобождение польского народа.
Впрочем, апелляции к совести буржуазных историков и писателей, ослепленных ненавистью ко всему советскому, заранее обречены на неудачу. Да наш народ и не нуждается в оправданиях: свершенное им в истории человечества столь величественно, что желание умалить его роль подобно попыткам заслонить солнце. На протяжении столетий наш народ неоднократно спасал европейские народы от гибели. Так было в XIII веке, когда он своей грудью прикрыл развивающуюся культуру Западной Европы от диких орд татаро-монголов, так было в XIX веке, когда он повалил в бездну «тяготеющий над царствами кумир» Наполеона, так было в XX столетии, когда он поверг «тысячелетний рейх» Адольфа Гитлера.
В тот момент, когда Рокоссовский беседовал с А. Вертом, 1-й Белорусский фронт уже наступал, наступал с одной целью – помочь Варшаве. Но прорвать оборону врага при том остром недостатке боеприпасов, который испытывали войска, оказалось нелегко. Лишь армии правого крыла сумели захватить плацдарм за рекой Наревом. Наступательные возможности фронта иссякали. 29 августа Ставка отдала директивы о переходе к жесткой обороне трем Белорусским, 1-му и 4-му Украинским фронтам. Исключение составляли лишь войска правого крыла Белорусского фронта. Им предстояло продолжать движение по направлению к Варшаве.
В начале сентября 1944 года разведка 1-го Белорусского сообщила Рокоссовскому, что немецкие танковые части, находившиеся до этого под Прагой, атакуют плацдармы на Висле, южнее Варшавы. Значит, решил командующий фронтом, враг не ожидает наступления на Варшаву, раз ослабил свою группировку там. Немедленно об этом было доложено Сталину, и тот отдал соответствующий приказ.
4 сентября Рокоссовский был уже в 47-й армии, которой командовал Н. И. Гусев. На совещании в штабе армии Рокоссовский ознакомил присутствующих с приказом на наступление. 47-я армия должна была наступать на главном направлении. Во взаимодействии с соседями – 70-й советской и 1-й польской армиями, – ей предстояло прорвать оборону врага, выйти к Висле и овладеть Прагой.
– На подготовку операции вам дается пять суток, – говорил Рокоссовский. – Из резерва фронта мы предоставим вам дополнительно артиллерийские и танковые части.
Рокоссовский подошел к карте, висевшей на стене, и обвел указкой полосу наступления армии.
– Боевая задача не из легких. Немцы глубоко эшелонировали оборону, они на весь мир кричат, что Прага неприступна. Правда, мы уже привыкли брать эти «неприступные» крепости, но все же Прага – крепкий орешек. Сил и средств у вашей армии, с учетом того, что мы дадим дополнительно, достаточно, чтобы операция была проведена успешно. Однако от вас потребуется немалое искусство, слаженность и прочное взаимодействие. Приказываю ни в коем случае не ориентировать солдат и офицеров на легкую победу. Одновременно требую сделать все, что можете, чтобы избежать лишних жертв.
Рокоссовский немного помолчал.
– Необходимо до предела тщательно соблюдать скрытность подготовки. Внезапность, неожиданность и мощный удар – это половина победы. Помните об этом постоянно. И напоследок – каждый солдат, каждый сержант и офицер должны знать цель операции, ее значение для нас и для польского народа!
После этого Рокоссовский отправился в части, беседовал с командирами и политработниками, с рядовыми бойцами, словом, делал то, что считал обязанным сделать всегда перед подготовкой наступления. Сопровождавший Рокоссовского вместе с командармом в этой поездке начальник Политуправления армии М. X. Калашник пишет: «На меня произвело большое впечатление умение маршала вести разговор с людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137