Дракониха плевалась, пытаясь избавиться от яда.
Дымка каталась в пыли, как собака, искусанная блохами. Она фыркала огнем, но этим только грела воздух. Дракон ударил ее еще раз, на этот раз в шею, и побежал прочь, схватив Оливию за руку. Они пробежали около тридцати футов, прежде чем остановились, чтобы посмотреть, как дракониха дергается в агонии.
Минут через пять дракониха затихла и успокоилась. Ящер усадил Оливию на землю, знаками приказав ей сидеть тихо, затем стал осторожно подбираться к Дымке. Не желая упустить этот исторический момент, Оливия последовала за ним.
Они остановились в нескольких футах от морды чудовища. Она еще дышала. С Дракона пот тек градом, у Оливии после бега кололо во боку. Сейчас уже не было сомнений в том, что они победили. Оливия размышляла, подчинится ли Дымка Дракону или попытается обмануть его.
Повернувшись к ящеру, она осторожно тронула его за руку:
— Спасибо за то, что ты спас меня. Дракон вежливо поклонился.
— Ты ведь можешь говорить, да? — спросила Оливия.
Ящер ощупал карманы на поясе, где у него лежали таблички, которые ему дала Оливия, но карманы были разорваны и поэтому совершенно пусты. Дракон пожал плечами.
— М-да, — сказала Оливия. — Ты знаешь, что случилось с Элией, но не можешь сказать.
— Ерунда. Он уже сказал мне, — отозвалась Дымка, приоткрыв один глаз.
Дракон поднял меч. Глаз Дымки закрылся, и она прошептала:
— Да, я сдаюсь. Приношу свои извинения. Вы победили. Я выполню наше соглашение. Дракониха вздохнула и открыла глаза. Певица, у тебя есть еще этот мерзкий яд?
— О, еще шесть или семь банок. Больших банок, — соврала хафлинг. — Но зачем?
Дракониха закрыла глаза. Ящер зарычал, и Дымка ответила:
— Я сказала, что сдаюсь. Вы выиграли. Только держите перанокс подальше от меня. Думаю, что я заболела.
Осторожно, как пьяница после похмелья, Дракониха подняла голову, подогнув раненую ногу и порванное крыло.
— Порвано, — сказала она. Точно. Я не смогу летать по крайней мере год.
Извините, но теперь я не могу вам помочь. Что вы скажете, если я отправлюсь домой?
Дракон снова зарычал.
— Это только предположение, — пробормотала Дымка, положив голову на землю.
Ящер подошел к разорванному крылу, схватив руками оба края раны, потянул на себя, как моряк, чинящий парус. Он пробежал пальцами по ране, и разорванные края сцепились. От поврежденного места исходило слабое желтое сияние. Оливия почувствовала запах древесного дыма. Дракон залечил около половины раны, оставив несколько маленьких дырок.
— Спасибо, — Дымка вздохнула с явным облегчением, хотя так и не подняла головы. Раскеттл смущенно смотрела на ящера.
— Как это ты сделал? — потребовала она объяснений. Где Элия? И кто ты, наконец?
Дракон переводил взгляд с Дымки на Оливию. Дымка внимательно посмотрела на маленького ящера и затем начала «переводить» его молчание. Когда Дракониха закончила, у Оливии расширились глаза и отвисла челюсть.
— Я не верю тебе, — сказала она Дымке. Ты все это выдумала. Это невозможно!
— Никто не может такого придумать, — фыркнула Дымка. Даже ты, бард!
Оливия посмотрела на Дракона. Он собирал пожитки, которые уцелели после разрушений, причиненных Дымкой. Она встала прямо перед ящером и потребовала:
— Это не правда, то, что она говорит, да? Этого не может быть. Ты ящерица!
Дракон посмотрел на хафлинга без всякого интереса. Оливия занервничала под взглядом немигающих глаз и поняла, что Дымка сказала правду. Он действительно был одним из них. Хотя он не был похож на них, но другого объяснения его действий не было.
— Это правда, — пискнула она.
Дракон кивнул.
Оливия тихо выругалась. «Что мне делать в этой ситуации? И самое главное, как мне из нее выбраться?»
Глава 21. Марионетка Моандера и погоня Дымки
Элия зашевелилась под скользкими, липкими корнями, и ее сознание выползло из темноты. Она покрутилась, борясь со своими путами.
Она вспомнила прохождение сквозь кирпичную стену. Это было похоже на погружение в холодное горное озеро. Потом ей стало не хватать воздуха, перед ее лицом был губчатый коврик — огромная перчатка с едким овощным запахом, который напомнил Элии грибы в масле, которые испортились от летней жары.
И больше она не помнила ничего. Это было похоже на ту темную пустоту, которая предшествовала ее появлению в «Таинственной Даме.»
Когда Элия проснулась, ее тело было холодным и влажным от тумана. Она не знала, сколько проспала, и что за это время случилось, но ее приключения в Кормире и в Мглистом Провале, и разговоры в Тенистом Доле, — все это оставалось живым и ясным в ее памяти. И все это она помнила гораздо лучше, чем свои приключения до того, как появилась татуировка.
Наконец девушка открыла глаза, чтобы взглянуть на заклятие, находящееся на ее руке. Она обнаружила, что рука закутана в одеяло из зеленых волокон. Элия попыталась освободиться, но рука застряла крепко. Она попробовала пошевелить левой рукой, но та тоже была укрыта таким же влажным одеялом.
Элия попыталась лягаться. Ноги тоже были связаны. Она извивалась, билась и брыкалась, но влажный корень, толщиной с ее руку, прижал ее к земле. Всякий раз, как Элия дергалась, щупальца шевелились вместе с ней. Она почувствовала, что одна из пут ослабла, но тут же на этом месте появились новые ростки.
Элия осмотрелась. Она лежала на необычной смеси мусора, болотного торфа, тошнотворных зеленых растений и толстых заплесневелых корней.
В стороне что-то белое торчало из зелени. Это была человеческая кость.
Элия почувствовала, что куча болотной растительности перемещается, как если бы она ехала на огромной телеге. Девушка лежали на выступе в передней части кучи, на высоте около пятнадцати футов над землей, но впереди не было видно лошадей, которые бы везли эту телегу.
Куча отходов переместилась вправо от ее головы. Элия увидела, как один зеленый ус прорвался через гниющую растительность. На его конце был тыквоподобный отросток. Повернувшись к ней, стручок раскрылся, подобно цветку.
В центре был огромный мокрый глаз, окаймленный со всех сторон острыми зубами.
Это зрелище вызвало в памяти Элии что-то, что она хотела бы навсегда забыть. Девушка завизжала.
Стручок, видимо удивленный или испуганный ее реакцией, закрылся. Щупальце дернулось и ушло внутрь.
Тяжело вздохнув, Элия продолжала наблюдать за местом, откуда выросло щупальце. Оно больше не появлялось, и девушка опять стала смотреть по сторонам.
Каждые несколько секунд она поглядывала на загадочное место, чтобы быть уверенной, что ее глазастый спутник не вернулся.
Холм двигался по местности, похожей на равнины вокруг Айлаша. Солнце было слева от нее, темная зеленая полоса маячила на горизонте.
«Если это восходящее солнце, мы, должно быть, отправились на юг от Айлаша, к Эльфийскому лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Дымка каталась в пыли, как собака, искусанная блохами. Она фыркала огнем, но этим только грела воздух. Дракон ударил ее еще раз, на этот раз в шею, и побежал прочь, схватив Оливию за руку. Они пробежали около тридцати футов, прежде чем остановились, чтобы посмотреть, как дракониха дергается в агонии.
Минут через пять дракониха затихла и успокоилась. Ящер усадил Оливию на землю, знаками приказав ей сидеть тихо, затем стал осторожно подбираться к Дымке. Не желая упустить этот исторический момент, Оливия последовала за ним.
Они остановились в нескольких футах от морды чудовища. Она еще дышала. С Дракона пот тек градом, у Оливии после бега кололо во боку. Сейчас уже не было сомнений в том, что они победили. Оливия размышляла, подчинится ли Дымка Дракону или попытается обмануть его.
Повернувшись к ящеру, она осторожно тронула его за руку:
— Спасибо за то, что ты спас меня. Дракон вежливо поклонился.
— Ты ведь можешь говорить, да? — спросила Оливия.
Ящер ощупал карманы на поясе, где у него лежали таблички, которые ему дала Оливия, но карманы были разорваны и поэтому совершенно пусты. Дракон пожал плечами.
— М-да, — сказала Оливия. — Ты знаешь, что случилось с Элией, но не можешь сказать.
— Ерунда. Он уже сказал мне, — отозвалась Дымка, приоткрыв один глаз.
Дракон поднял меч. Глаз Дымки закрылся, и она прошептала:
— Да, я сдаюсь. Приношу свои извинения. Вы победили. Я выполню наше соглашение. Дракониха вздохнула и открыла глаза. Певица, у тебя есть еще этот мерзкий яд?
— О, еще шесть или семь банок. Больших банок, — соврала хафлинг. — Но зачем?
Дракониха закрыла глаза. Ящер зарычал, и Дымка ответила:
— Я сказала, что сдаюсь. Вы выиграли. Только держите перанокс подальше от меня. Думаю, что я заболела.
Осторожно, как пьяница после похмелья, Дракониха подняла голову, подогнув раненую ногу и порванное крыло.
— Порвано, — сказала она. Точно. Я не смогу летать по крайней мере год.
Извините, но теперь я не могу вам помочь. Что вы скажете, если я отправлюсь домой?
Дракон снова зарычал.
— Это только предположение, — пробормотала Дымка, положив голову на землю.
Ящер подошел к разорванному крылу, схватив руками оба края раны, потянул на себя, как моряк, чинящий парус. Он пробежал пальцами по ране, и разорванные края сцепились. От поврежденного места исходило слабое желтое сияние. Оливия почувствовала запах древесного дыма. Дракон залечил около половины раны, оставив несколько маленьких дырок.
— Спасибо, — Дымка вздохнула с явным облегчением, хотя так и не подняла головы. Раскеттл смущенно смотрела на ящера.
— Как это ты сделал? — потребовала она объяснений. Где Элия? И кто ты, наконец?
Дракон переводил взгляд с Дымки на Оливию. Дымка внимательно посмотрела на маленького ящера и затем начала «переводить» его молчание. Когда Дракониха закончила, у Оливии расширились глаза и отвисла челюсть.
— Я не верю тебе, — сказала она Дымке. Ты все это выдумала. Это невозможно!
— Никто не может такого придумать, — фыркнула Дымка. Даже ты, бард!
Оливия посмотрела на Дракона. Он собирал пожитки, которые уцелели после разрушений, причиненных Дымкой. Она встала прямо перед ящером и потребовала:
— Это не правда, то, что она говорит, да? Этого не может быть. Ты ящерица!
Дракон посмотрел на хафлинга без всякого интереса. Оливия занервничала под взглядом немигающих глаз и поняла, что Дымка сказала правду. Он действительно был одним из них. Хотя он не был похож на них, но другого объяснения его действий не было.
— Это правда, — пискнула она.
Дракон кивнул.
Оливия тихо выругалась. «Что мне делать в этой ситуации? И самое главное, как мне из нее выбраться?»
Глава 21. Марионетка Моандера и погоня Дымки
Элия зашевелилась под скользкими, липкими корнями, и ее сознание выползло из темноты. Она покрутилась, борясь со своими путами.
Она вспомнила прохождение сквозь кирпичную стену. Это было похоже на погружение в холодное горное озеро. Потом ей стало не хватать воздуха, перед ее лицом был губчатый коврик — огромная перчатка с едким овощным запахом, который напомнил Элии грибы в масле, которые испортились от летней жары.
И больше она не помнила ничего. Это было похоже на ту темную пустоту, которая предшествовала ее появлению в «Таинственной Даме.»
Когда Элия проснулась, ее тело было холодным и влажным от тумана. Она не знала, сколько проспала, и что за это время случилось, но ее приключения в Кормире и в Мглистом Провале, и разговоры в Тенистом Доле, — все это оставалось живым и ясным в ее памяти. И все это она помнила гораздо лучше, чем свои приключения до того, как появилась татуировка.
Наконец девушка открыла глаза, чтобы взглянуть на заклятие, находящееся на ее руке. Она обнаружила, что рука закутана в одеяло из зеленых волокон. Элия попыталась освободиться, но рука застряла крепко. Она попробовала пошевелить левой рукой, но та тоже была укрыта таким же влажным одеялом.
Элия попыталась лягаться. Ноги тоже были связаны. Она извивалась, билась и брыкалась, но влажный корень, толщиной с ее руку, прижал ее к земле. Всякий раз, как Элия дергалась, щупальца шевелились вместе с ней. Она почувствовала, что одна из пут ослабла, но тут же на этом месте появились новые ростки.
Элия осмотрелась. Она лежала на необычной смеси мусора, болотного торфа, тошнотворных зеленых растений и толстых заплесневелых корней.
В стороне что-то белое торчало из зелени. Это была человеческая кость.
Элия почувствовала, что куча болотной растительности перемещается, как если бы она ехала на огромной телеге. Девушка лежали на выступе в передней части кучи, на высоте около пятнадцати футов над землей, но впереди не было видно лошадей, которые бы везли эту телегу.
Куча отходов переместилась вправо от ее головы. Элия увидела, как один зеленый ус прорвался через гниющую растительность. На его конце был тыквоподобный отросток. Повернувшись к ней, стручок раскрылся, подобно цветку.
В центре был огромный мокрый глаз, окаймленный со всех сторон острыми зубами.
Это зрелище вызвало в памяти Элии что-то, что она хотела бы навсегда забыть. Девушка завизжала.
Стручок, видимо удивленный или испуганный ее реакцией, закрылся. Щупальце дернулось и ушло внутрь.
Тяжело вздохнув, Элия продолжала наблюдать за местом, откуда выросло щупальце. Оно больше не появлялось, и девушка опять стала смотреть по сторонам.
Каждые несколько секунд она поглядывала на загадочное место, чтобы быть уверенной, что ее глазастый спутник не вернулся.
Холм двигался по местности, похожей на равнины вокруг Айлаша. Солнце было слева от нее, темная зеленая полоса маячила на горизонте.
«Если это восходящее солнце, мы, должно быть, отправились на юг от Айлаша, к Эльфийскому лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98