И, пожалуйста, Джулиус, налей мне этого вина. У меня першит в горле от пыли.
За едой она изо всех сил старалась развлечь его рассказами о сплетнях, обсуждавшихся на вчерашнем званом вечере, о последней выходке принцессы Уэльской, называвшей своего мужа Великий Магомет, о большой обиде миссис Фицхерберт на теперешнее равнодушие к ней принца, и это несмотря на то, что прежде считал ее чуть ли не женой.
– От принцев нельзя ждать благодарности, – заметил маркиз.
– Однако иногда можно получить ее от простого смертного. Помнишь, я обещала отблагодарить тебя за ожерелье?
– Оно так много для тебя значит?
– Ну, конечно! Я просто очарована им. Видел бы ты, какие взгляды бросали на меня вчера мои так называемые подруги. С каким наслаждением они сорвали бы изумруды с моей шеи, да еще и исцарапали бы меня при этом!
По какой-то непостижимой причине маркиз был почти обрадован словами леди Сибил.
– Я должен подарить тебе подходящие сережки, – сказал он и под аккомпанемент ее восторженных благодарностей встал из-за стола. – Поехали! Теперь я готов ко всему, что бы меня ни ждало!
– Ты будто предчувствуешь недоброе, – с удивительной проницательностью отметила леди Сибил. Она обратила внимание, что за едой маркиз, вопреки обыкновению, много пил. Вот и сейчас, накинув пальто и взяв шляпу, он потянулся за новым бокалом вина.
Осушив его одним глотком и позабыв вдруг о хороших манерах, маркиз, не дожидаясь своей спутницы, заспешил по коридору на конный двор.
Лошади уже ждали. Он помог леди Сибил устроиться, сам же сел на кучерское место и взял вожжи.
Маркиз славился своим умением править лошадьми, но никогда она не видела, чтобы он мчался так безудержно. И лошади, отзываясь на его настойчивую требовательность, не выказывали признаков усталости. Колеса, казалось, летели над белой от пыли дорогой, пока, наконец, фаэтон не свернул в массивные каменные ворота замка.
Вместо того чтобы после бешеной скачки поехать по подъездной дороге, маркиз, к удивлению леди Сибил, вдруг изменил свои намерения. Фаэтон закружил по узким аллеям парка, и над верхушками деревьев то там, то здесь замелькали остроконечные башни замка.
– Куда мы? – спросила леди Сибил.
– Нам незачем торопиться, – ответил маркиз, и ей показалось, что он стремится оттянуть момент встречи с родным домом.
Они проезжали по волшебной березовой роще, когда до них донеслись звуки голосов. Среди расступившихся деревьев показалось лесное озеро, окруженное цветущими кустарниками. Весенняя зелень склонившихся над берегами раскидистых ив ярко выделялась на фоне освещенной солнцем воды.
Снова послышались веселые голоса, и высоко на вершине нависавшей над озером скалы они увидели маленькую девичью фигурку. Залитая солнцем, она казалась сделанной из слоновой кости, а рассыпавшиеся по плечам рыжеватые волосы пламенели в его золотистых лучах.
Стоя на самом краю скалы, совершенно обнаженная, она разговаривала с другим ребенком, который сидел у кромки воды и, болтая в воде ногами, пускал фонтаны серебристых брызг.
Одна из лошадей дернулась и зазвенела уздечкой. Девочка на скале замерла, посмотрела в ту сторону, откуда раздался звук, и бросилась в озеро.
На мгновение тело ее выгнулось дугой высоко в воздухе, а затем стрелой вонзилось в воду. Это был прекрасный миг, настолько прекрасный, насколько и неожиданный.
Леди Сибил задохнулась от изумления.
– Кто это? – спросила она маркиза, не сводившего глаз с ребенка, сидевшего внизу.
– Понятия не имею, – ответил он холодно и подхлестнул лошадей.
Глава 4
Арабелла долго провожала фаэтон взглядом. Испытывая огромное смущение оттого, что ее видели, что застали за предосудительным, на ее взгляд, занятием, она, тем не менее, не могла не восхититься красотой изумительной пары лошадей и мастерством правившего ими возницы. Кем бы он ни был, его манера управляться с лошадьми выдавала в нем истинного коринфянина.
Как только фаэтон скрылся из вида, Арабелла вышла на берег и оттащила Бьюлу от воды.
– Нет! Нет! – сопротивлялась девочка. – Бьюла… плескаться в водичке.
– Нам надо возвращаться, – сказала Арабелла, торопливо одеваясь.
Отправляясь с Бьюлой на прогулку, она вовсе и не думала о купании. Решиться на подобное безрассудство ее заставил какой-то внезапный порыв, о котором она теперь горько сожалела.
Сегодня мисс Харрисон вместо прогулки в парке велела им ехать кататься. У Арабеллы, предвкушавшей возможность поупражняться на воздухе, упало сердце, однако спорить она не стала. Ей было ясно: гувернантка опасается, как бы она снова не наведалась в конюшни, не оказалась бы там, где ей быть не положено. Вот почему сразу после завтрака Арабеллу отправили за шляпкой, а Бьюлу нарядили в чепчик и пелерину.
Мисс Харрисон была слишком ленива, чтобы проводить их до ожидавшей у переднего крыльца повозки, запряженной пони. Сначала Бьюлу несла горничная, а на лестнице девочку взял лакей Джордж. Он болтал с ней, подбрасывал, словно игрушку, вверх, отчего она заливалась хохотом и повторяла: 'Еще, еще!", пока Джордж наконец не сказал ей строгим голосом:
– У вас головка заболит, и тогда мне пропишут по первое число!
При этом он подмигнул Арабелле, мол, его это не очень-то и пугает, и девушка не могла удержаться от мысли, как к подобным манерам отнесся бы сэр Лоренс. Джордж не только был на удивление фамильярен, но и позволял себе расхаживать по дому в одной рубашке и желто-голубом полосатом жилете, по-видимому, обозначавшем ливрею.
– Развлекайтесь! – помахал рукой им вслед Джордж, когда повозка тронулась.
На козлах сидел грум, дряхлый и совершенно глухой, в этом Арабелла быстро убедилась, попытавшись завязать с ним беседу, а везший их ожиревший пони явно страдал от недостатка движения. Но как бы то ни было, в открытой тележке они могли насладиться свежим воздухом и солнечными лучами, ласкающими лица.
Прохладное утро перешло в жаркий день. Никогда еще окружающая природа не казалась Арабелле такой восхитительной. Среди молодой весенней зелени начинали появляться первые летние цветы.
Бьюла была в восторге от поездки.
– Но… пошел! Но! Но! – все время приговаривала она, и забавная бессвязная речь выдавала ее физический изъян да же сильнее, чем искривленное тело.
Арабелла с грустью подумала, что с возрастом девочка может стать отталкивающе уродливой, но сейчас и слишком большая голова, и похожее на луну лицо были полны младенческого очарования. Да, Бьюла казалась странной, но ее вид не мог вызвать ничего, кроме сострадания.
Они ехали по неровной пыльной дороге, которая кольцом охватывала парк. Как же Арабелле хотелось пробежаться по траве, походить среди деревьев, ощутить аромат сосен, услышать, как шуршат под ногами прошлогодние листья!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
За едой она изо всех сил старалась развлечь его рассказами о сплетнях, обсуждавшихся на вчерашнем званом вечере, о последней выходке принцессы Уэльской, называвшей своего мужа Великий Магомет, о большой обиде миссис Фицхерберт на теперешнее равнодушие к ней принца, и это несмотря на то, что прежде считал ее чуть ли не женой.
– От принцев нельзя ждать благодарности, – заметил маркиз.
– Однако иногда можно получить ее от простого смертного. Помнишь, я обещала отблагодарить тебя за ожерелье?
– Оно так много для тебя значит?
– Ну, конечно! Я просто очарована им. Видел бы ты, какие взгляды бросали на меня вчера мои так называемые подруги. С каким наслаждением они сорвали бы изумруды с моей шеи, да еще и исцарапали бы меня при этом!
По какой-то непостижимой причине маркиз был почти обрадован словами леди Сибил.
– Я должен подарить тебе подходящие сережки, – сказал он и под аккомпанемент ее восторженных благодарностей встал из-за стола. – Поехали! Теперь я готов ко всему, что бы меня ни ждало!
– Ты будто предчувствуешь недоброе, – с удивительной проницательностью отметила леди Сибил. Она обратила внимание, что за едой маркиз, вопреки обыкновению, много пил. Вот и сейчас, накинув пальто и взяв шляпу, он потянулся за новым бокалом вина.
Осушив его одним глотком и позабыв вдруг о хороших манерах, маркиз, не дожидаясь своей спутницы, заспешил по коридору на конный двор.
Лошади уже ждали. Он помог леди Сибил устроиться, сам же сел на кучерское место и взял вожжи.
Маркиз славился своим умением править лошадьми, но никогда она не видела, чтобы он мчался так безудержно. И лошади, отзываясь на его настойчивую требовательность, не выказывали признаков усталости. Колеса, казалось, летели над белой от пыли дорогой, пока, наконец, фаэтон не свернул в массивные каменные ворота замка.
Вместо того чтобы после бешеной скачки поехать по подъездной дороге, маркиз, к удивлению леди Сибил, вдруг изменил свои намерения. Фаэтон закружил по узким аллеям парка, и над верхушками деревьев то там, то здесь замелькали остроконечные башни замка.
– Куда мы? – спросила леди Сибил.
– Нам незачем торопиться, – ответил маркиз, и ей показалось, что он стремится оттянуть момент встречи с родным домом.
Они проезжали по волшебной березовой роще, когда до них донеслись звуки голосов. Среди расступившихся деревьев показалось лесное озеро, окруженное цветущими кустарниками. Весенняя зелень склонившихся над берегами раскидистых ив ярко выделялась на фоне освещенной солнцем воды.
Снова послышались веселые голоса, и высоко на вершине нависавшей над озером скалы они увидели маленькую девичью фигурку. Залитая солнцем, она казалась сделанной из слоновой кости, а рассыпавшиеся по плечам рыжеватые волосы пламенели в его золотистых лучах.
Стоя на самом краю скалы, совершенно обнаженная, она разговаривала с другим ребенком, который сидел у кромки воды и, болтая в воде ногами, пускал фонтаны серебристых брызг.
Одна из лошадей дернулась и зазвенела уздечкой. Девочка на скале замерла, посмотрела в ту сторону, откуда раздался звук, и бросилась в озеро.
На мгновение тело ее выгнулось дугой высоко в воздухе, а затем стрелой вонзилось в воду. Это был прекрасный миг, настолько прекрасный, насколько и неожиданный.
Леди Сибил задохнулась от изумления.
– Кто это? – спросила она маркиза, не сводившего глаз с ребенка, сидевшего внизу.
– Понятия не имею, – ответил он холодно и подхлестнул лошадей.
Глава 4
Арабелла долго провожала фаэтон взглядом. Испытывая огромное смущение оттого, что ее видели, что застали за предосудительным, на ее взгляд, занятием, она, тем не менее, не могла не восхититься красотой изумительной пары лошадей и мастерством правившего ими возницы. Кем бы он ни был, его манера управляться с лошадьми выдавала в нем истинного коринфянина.
Как только фаэтон скрылся из вида, Арабелла вышла на берег и оттащила Бьюлу от воды.
– Нет! Нет! – сопротивлялась девочка. – Бьюла… плескаться в водичке.
– Нам надо возвращаться, – сказала Арабелла, торопливо одеваясь.
Отправляясь с Бьюлой на прогулку, она вовсе и не думала о купании. Решиться на подобное безрассудство ее заставил какой-то внезапный порыв, о котором она теперь горько сожалела.
Сегодня мисс Харрисон вместо прогулки в парке велела им ехать кататься. У Арабеллы, предвкушавшей возможность поупражняться на воздухе, упало сердце, однако спорить она не стала. Ей было ясно: гувернантка опасается, как бы она снова не наведалась в конюшни, не оказалась бы там, где ей быть не положено. Вот почему сразу после завтрака Арабеллу отправили за шляпкой, а Бьюлу нарядили в чепчик и пелерину.
Мисс Харрисон была слишком ленива, чтобы проводить их до ожидавшей у переднего крыльца повозки, запряженной пони. Сначала Бьюлу несла горничная, а на лестнице девочку взял лакей Джордж. Он болтал с ней, подбрасывал, словно игрушку, вверх, отчего она заливалась хохотом и повторяла: 'Еще, еще!", пока Джордж наконец не сказал ей строгим голосом:
– У вас головка заболит, и тогда мне пропишут по первое число!
При этом он подмигнул Арабелле, мол, его это не очень-то и пугает, и девушка не могла удержаться от мысли, как к подобным манерам отнесся бы сэр Лоренс. Джордж не только был на удивление фамильярен, но и позволял себе расхаживать по дому в одной рубашке и желто-голубом полосатом жилете, по-видимому, обозначавшем ливрею.
– Развлекайтесь! – помахал рукой им вслед Джордж, когда повозка тронулась.
На козлах сидел грум, дряхлый и совершенно глухой, в этом Арабелла быстро убедилась, попытавшись завязать с ним беседу, а везший их ожиревший пони явно страдал от недостатка движения. Но как бы то ни было, в открытой тележке они могли насладиться свежим воздухом и солнечными лучами, ласкающими лица.
Прохладное утро перешло в жаркий день. Никогда еще окружающая природа не казалась Арабелле такой восхитительной. Среди молодой весенней зелени начинали появляться первые летние цветы.
Бьюла была в восторге от поездки.
– Но… пошел! Но! Но! – все время приговаривала она, и забавная бессвязная речь выдавала ее физический изъян да же сильнее, чем искривленное тело.
Арабелла с грустью подумала, что с возрастом девочка может стать отталкивающе уродливой, но сейчас и слишком большая голова, и похожее на луну лицо были полны младенческого очарования. Да, Бьюла казалась странной, но ее вид не мог вызвать ничего, кроме сострадания.
Они ехали по неровной пыльной дороге, которая кольцом охватывала парк. Как же Арабелле хотелось пробежаться по траве, походить среди деревьев, ощутить аромат сосен, услышать, как шуршат под ногами прошлогодние листья!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56