Райм уложил голову на подушку. Интересно, сколько времени у них еще имеется в распоряжении? Час? Два?
Луна. Грязь. Непонятная жидкость...
Он посмотрел на Амелию, которая сейчас стояла одна в сторонке, о чем-то раздумывая. Она опустила голову, и ее длинные волосы полностью, как шторы, закрыли лицо. По всему было видно, что она решает какую-то серьезную проблему. Сколько раз сам Линкольн стоял вот так же неподвижно, чтобы...
— Газета! — вдруг выкрикнула она, поднимая голову. — Где газета? — Ее глаза безумно обшаривали столы. — Где сегодняшняя газета?!
— Что случилось. Сакс? — заволновался Райм. Джерри Бэнкс протянул ей «Нью-Йорк Таймс». Она выхватила ее у него из рук и начала судорожно перелистывать.
— Эта жидкость... которой пропитали трусы, — обратилась она к Райму. — Не может быть просто морской водой?
— Морской водой?
Купер вернулся к таблице, которую начертил спектрограф:
— Ну, конечно же! Вода, хлорид натрия плюс всевозможные минералы. И нефть, и фосфаты. Это самая обыкновенная загрязненная вода из моря!
Она встретилась взглядом с Раймом, и они проговорили одновременно:
— Прилив!
Амелия отыскала страницу с прогнозом погоды и картой. Здесь же имелась и схема лунных фаз, такая же, как и в найденном обрывке. Сразу под ней находилась таблица с указанием времени приливов и отливов.
— Прилив начинается. Наивысшей точки он достигнет через сорок минут.
Райм поморщился. Никогда он еще не был так зол на себя:
— Он намеревается утопить свою жертву. А спрятал он ее где-то под пирсом в деловой части города. — Он безнадежно взглянул на карту Манхэттена, где на много миль тянулась береговая линия. — Сакс, тебе снова пора становиться водителем-гонщиком. Вы с Бэнксом поедете вдвоем в западном направлении. Лон, ты займешься востоком. А ты. Мел, в конце концов, определи мне этот проклятый лист!
......
Случайная волна окатила его поникшую голову.
Уильям Эверетт открыл глаза и фыркнул, когда вода попала ему в нос. Она казалась ледяной, и его больное сердце работало с перебоями, как будто пытаясь перекачать побольше теплой крови, чтобы согреть организм.
Он опять чуть не потерял сознание, совсем как в тот раз, когда этот ужасный тип сломал ему палец. Потом он снова пришел в себя, и его мысли обратились почему-то к покойной жене. Уильям вспомнила их совместные путешествия: они побывали в Гизе, Гватемале, Непале, Тегеране (как раз за неделю перед тем, как там было захвачено посольство).
Один раз, вылетая из Пекина самолетом китайских авиалиний, они едва не погибли, когда у лайнера отказал один из двигателей. Жена Уильяма Эвелин наклонилась, обхватив голову руками, и ей на глаза попался журнал, в одной из статей которого рассказывалось, что очень вредно пить горячий чай сразу же после обильной еды. Потом, сидя в сингапурском баре, они до слез хохотали, вспоминая этот случай.
Эверетт вдруг представил себе холодные глаза похитителя, его желтые зубы и руки в толстых перчатках.
Теперь, в этой холодной плещущейся могиле он чувствовал боль, которая прокатывалась по его руке, доходя почти что до челюсти.
Что это: сломанный палец дает о себе знать или признаки надвигающегося сердечного приступа?
А может быть, и то, и другое вместе.
Эверетт закрыл глаза и подождал, пока боль немного стихнет. Затем он огляделся и понял, что прикован прямо под гниющим пирсом. Деревянный выступ кренился в сторону пенящейся воды, до него оставалось каких-то шесть дюймов. В узкую щель были видны огоньки. Это светились фонари на лодках и окна в домах Джерси. Уровень воды доходил ему до шеи. И хотя настил пирса располагался в нескольких футах над его головой, наручники не позволяли ему перемещаться вверх по столбу.
Боль стрелой пронзила его руку, и Эверетт, взвыв, опустил голову в накатившуюся волну и тут же потерял сознание. Однако он тут же закашлялся, поперхнувшись соленой водой, и на этот раз пришел в себя достаточно быстро.
Затем появившаяся луна словно подтянула к себе морскую поверхность и с неожиданным всплеском импровизированная камера, в которой очутился Эверетт, оказалась отрезанной от реки. Вокруг потемнело. Теперь Уильям мог только слышать звуки стонущих волн и собственный тихий плач.
Он понимал, что он уже мертв, так как у него не было надежды удержать голову над уровнем все прибывающей воды. Старик закрыл глаза и прижался щекой к скользкой черной свае.
Глава двадцать первая
— Быстрее в деловую часть города! — раздавался бодрящий голос Райма в радио.
Амелия вдавила педаль газа. Микроавтобус мчался по Западному хайвэю, и красные огоньки обгоняемых машин проносились мимо. Будучи холодной, как лед. Сакс продолжала разгонять машину, и на спидометре стрелка показывала уже восемьдесят миль.
— Bay! — с восхищением выкрикнул Джерри Бэнкс. Номера улиц стремительно менялись в сторону уменьшения. Двадцать третья, двадцатая... В районе Четырнадцатой микроавтобус, подпрыгивая на выбоинах, вылетел к свалке. Когда они проносились через Виллидж, из боковой улицы им наперерез выскочил белый пикап. Вместо того, чтобы притормозить, Амелия продолжала давить на газ, а сидящий рядом Бэнкс беззвучно ругался. Их микроавтобус вырулил на середину улицы, а водитель встретившегося пикапа отчаянно засигналил и, видимо, изо всех сил вдавил акселератор, потому что его машина прыгнула вперед со скоростью лезвия выкидного ножа.
— У-упс! — Амелия свернула в переулок и обратилась к Райму: — Вы, что-то сказали? Повторите, а то я не расслышала. В наушниках зазвучал его металлический голос:
— Деловая часть города. Больше я пока ничего сказать не могу. С листом тоже никакой ясности.
— Приближаемся к Бэттери-Парку.
— У нас осталось двадцать пять минут до полного прилива, — напомнил Бэнкс.
Возможно, команда Деллрея уже выбила из убийцы данные о местонахождении новой жертвы. Они могли запросто затащить мистера № 823 в темный переулок, прихватив с собой мешок яблок. Ник когда-то рассказывал ей, что это очень действенный способ заставить разговориться любого подонка. Просто берется мешок твердых фруктов, которым колотят преступника до достижения нужного результата. Это очень болезненно, а следов при этом не остается никаких. Когда Амелия была маленькой, она и подумать не могла, что полицейские способны на такое. Теперь ей стало известно много подробностей их работы.
Бэнкс тихонько тронул ее за плечо:
— Вон там, посмотри. Видишь, старые пирсы. Грязные причалы, гнилое дерево. Неприятное место. Амелия затормозила, и полицейские, выбравшись из машины, побежали к воде.
— Райм, вы с нами?
— Поговори со мной, Сакс! Ты меня слышишь?
— Вижу пирс к северу от Парка.
— Я только что связывался с Лоном. Он тоже добрался до места, но ничего ценного пока не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122