Он опять был один на один с целым светом, но на сей раз энергии для колдовства было в избытке, а руки, хоть и с переломанными пальцами, были свободны от пут. Волшебник мысленно собрался в комок и приготовился защищаться.
– Что с ним, – испугалась Варвара, – ему плохо, Локи. Смотри, он стал белее ильты.
– Вижу, – сквозь зубы бросил Маг, – Илка была права, тут что-то не так. Что же они с ним сделали, хотел бы я знать! – Кольцо свидетеля вдруг запульсировало серебристо-белым светом на безымянном пальце Локи. Он досадливо поморщился. – Проклятье, только этики мне сейчас и не хватало. Смотри-ка, а ведь достали, хоть и в Ваурии, а еще говорят, связи нет!
– Что это? – спросила Варвара.
– Господин Элрой разыскивает ценного свидетеля. На нормальную работу у меня осталось ровно двадцать четыре часа.
– А потом?
– Не знаю, девочка. Давай сначала проживем эти часы.
Волшебница испуганно покосилась на Мага, но спросить не решилась ни о чем. Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится не-
выносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается…Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
– Можно, только возведенная вновь арка станет еще более хрупкой и развалить ее сможет даже дуновение ветра. Да и не много найдется желающих пить чай из склеенной чашки.
– Но ведь бывает любовь на всю жизнь, – тихо сказала Варвара.
– Конечно, – улыбнулся Локи, – но это уже дар богов, а не проклятье Волшебника. – Маг встал. – Если вы не против, мы продолжим наш экскурс в основы философии колдовства в другое время и в другом месте. А сейчас займемся анализом ситуации. Из всего вышеперечисленного нам подходит только четыре проклятия: великой ночи, сломанной ветки, обезьянье и могильного камня. С чего начнем?
– Если мы вычислим, с какой целью наносилось проклятье, мы сможем исключить ненужное, – сказал Краш, присаживаясь на ближайший уступ.
– Сложное вычисление, – констатировала Варвара, она снова спустилась на пол и стала медленно ходить по склепу, сжав руками виски, – чужая душа потемки, а душа Магистра вдвойне. Уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Что с ним, – испугалась Варвара, – ему плохо, Локи. Смотри, он стал белее ильты.
– Вижу, – сквозь зубы бросил Маг, – Илка была права, тут что-то не так. Что же они с ним сделали, хотел бы я знать! – Кольцо свидетеля вдруг запульсировало серебристо-белым светом на безымянном пальце Локи. Он досадливо поморщился. – Проклятье, только этики мне сейчас и не хватало. Смотри-ка, а ведь достали, хоть и в Ваурии, а еще говорят, связи нет!
– Что это? – спросила Варвара.
– Господин Элрой разыскивает ценного свидетеля. На нормальную работу у меня осталось ровно двадцать четыре часа.
– А потом?
– Не знаю, девочка. Давай сначала проживем эти часы.
Волшебница испуганно покосилась на Мага, но спросить не решилась ни о чем. Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится не-
выносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается…Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
– Можно, только возведенная вновь арка станет еще более хрупкой и развалить ее сможет даже дуновение ветра. Да и не много найдется желающих пить чай из склеенной чашки.
– Но ведь бывает любовь на всю жизнь, – тихо сказала Варвара.
– Конечно, – улыбнулся Локи, – но это уже дар богов, а не проклятье Волшебника. – Маг встал. – Если вы не против, мы продолжим наш экскурс в основы философии колдовства в другое время и в другом месте. А сейчас займемся анализом ситуации. Из всего вышеперечисленного нам подходит только четыре проклятия: великой ночи, сломанной ветки, обезьянье и могильного камня. С чего начнем?
– Если мы вычислим, с какой целью наносилось проклятье, мы сможем исключить ненужное, – сказал Краш, присаживаясь на ближайший уступ.
– Сложное вычисление, – констатировала Варвара, она снова спустилась на пол и стала медленно ходить по склепу, сжав руками виски, – чужая душа потемки, а душа Магистра вдвойне. Уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115