Нам нужны здесь дети и семьи. Я единственный человек, фактически родившийся и выросший здесь за последние тридцать лет.
— Так что Рэдберн оказался первым подходящим мужчиной, объявившимся в городе за довольно долгое время, ведь так?
— Наверно, можно и так сказать. — Сиренити насторожилась. Она совершенно не представляла, что делается в голове у Калеба. — Он может быть очень обаятельным в общении, к тому же у нас с ним было кое-что общее и помимо возраста.
— Социология. Жизнь и обстановка колледжа.
— Верно. Я преподавала в Буллингтонском колледже, пока работала над диссертацией. Как бы там ни было, Ллойд услышал об Уиттс-Энде и заинтересовался. Приехал, чтобы осмотреться. Решил изучать меня. Только забыл упомянуть, что это и было настоящей причиной его интереса ко мне.
— И когда же вы узнали, что вы — просто объект исследований, а не что-то большее для него?
— Я узнала правду в тот день, когда случайно обнаружила его магнитофон. — Сиренити невесело усмехнулась этому воспоминанию. — Он как раз надиктовывал на пленку. Что-то там о роли мифа в социальной структуре Уиттс-Энда. Он решил, что я каким-то образом вплетена в местную легенду, имеющую pешающеe значение для структурной динамики общины. Это было нагромождение всякой чепухи, но на бумаге, должно быть, выглядело интересно.
— И что же произошло?
— Я взбесилась. Швырнула его магнитофон на землю и стала топтать. Велела ему убираться из города и больше не показываться. Сцена была еще та, можете мне поверить. Давно я не была в таком бешенстве. Сегодня он звонил в первый раз после того выяснении отношений.
— Когда вы говорили с ним по телефону несколько минут назад, было не похоже, что вы все еще в бешенстве. Вы были лишь немного раздражены.
Сиренити тихонько засмеялась.
— Ну, все-таки полгода прошло. У меня было время успокоиться. Кроме того, очень трудно долго cердиться на такого человека, как Ллойд. Признаюсь тогда мне было больно. Думаю, в основном пострадала моя гордость. Я чувствовала себя круглой идиоткой из-за того, что позволила себя использовать.
— Собираетесь позволить ему использовать вас опять?
— Нет. — Сиренити бросила записи на стол. — Даже если бы я хотела помочь ему в изучении Уиттс-Энда, это было бы напрасной тратой сил.
— Почему?
— Вы можете, положа руку на сердце, представить себе, как кто-то из здешних жителей заполняет подробную анкету или отвечает на сугубо личные вопросы какому-то чужаку, собирающему данные для своего социологического исследования?
Несколько секунд Калеб молчал, размышляя над этим сценарием.
— Пожалуй, было бы интересно видеть, как будет реагировать Блейд, если к нему пристанут с кучей личных вопросов относительно его стиля жизни и социальных взаимодействий.
Сиренити коротко усмехнулась.
— В этом что-то есть. Может, надо позволить Ллойду приехать сюда в конце концов. В прошлый раз у него не было возможности встретиться с Блейдом. Дело в том, что днем Блейд обычно спит. Я могла бы представить их друг другу, а потом отойти в сторонку и полюбоваться взрывом.
— Но вы ведь не сделаете этого? — спросил Калеб.
— Нет. У меня есть дела поважнее.
— Вы пытаетесь спасти городок.
— Верно. А вы, помнится, что-то говорили насчет того, что поможете мне.
— Сиренити?
У него в голосе появился какой-то новый оттенок. Он заставил ее насторожиться.
— Что?
— Знаете, чего бы мне хотелось сегодня вечером?
— Нет. — Прилив волнения был похож на удар тока. От выброса адреналина у нее задрожали пальцы. Что она скажет, если он предложит ей лечь с ним в постель, лихорадочно думала она. Одна ее часть страшилась этого момента. Другая жаждала его.
— Мне хотелось бы забраться в ваш хот-таб.
Сиренити ощутила себя детским воздушным шариком, в который ткнули иглой. Все стало плоским.
— В мой хот-таб?
— Я никогда еще не сидел в хот-табе.
— Вы шутите.
— Нет, не шучу. — Он покачал головой.
Сиренити не находила слов. Она-то ведь принимала такие ванны почти с самого детства. Обитатели Уиттс-Энда считали это обычной формой расслабления, сродни медитации. Она часто приглашала Ариадну, Джесси и некоторых других жительниц городка к себе на приятные процедуры.
— Ну что ж. В таком случае, можете воспользоваться им, если хотите, — вежливо проговорила наконец она.
Калеб повернулся к ней. Его лицо было неподвижным и непроницаемым.
— Хочу.
— Ладно, хорошо. — Все еще в замешательстве от его странной просьбы, она встала и пошла к задней двери. — Я покажу вам, как он включается.
Калеб вышел за ней на крыльцо.
— Сегодня на дворе холодно.
— Скоро станет намного холоднее. — Сиренити отодвинула задвижную стеклянную дверь темной ванной кабины и вошла внутрь. Воздух там был влажный. Включать освещение она не стала. Света из окон коттеджа было вполне достаточно, чтобы ориентироваться. — Помогите мне снять чехол, пожалуйста.
— Давайте. — Калеб занялся застежками, которыми крепился чехол. Ему не потребовалось много времени, чтобы разобраться в крючках.
Сиренити показала ему, как скрутить в рулон тяжелый виниловый лист и убрать его на стоящую рядом скамейку. Потом она включила механизм, который заставлял горячую воду крутиться и мягко пульсировать в большом, глубоком резервуаре. Открыв шкафчик, она достала несколько махровых полотенец и сложила их в стопку рядом с хот-табом.
Когда все было готово, она посмотрела на Калеба. Из-за теней ей не было видно, какое у него выражение лица, но Сиренити знала, что он наблюдает за ней со знакомым мрачноватым напряжением, которое она часто в нем замечала. Какой-то новый, не изведанный еще холодок сексуального волнения прошелся по ее телу. На этот раз ощущение не было просто плодом ее воображения — оно явно шло от него. Она почувствовала себя опасно возбужденной.
— Вот. Она в полном вашем распоряжении, — сказала Сиренити. — Прошу.
— А вы не хотите присоединиться?
Идея никуда не годная, подумала она. Определенно ни к чему. Она открыла рот, собираясь сказать ему, что ее ждет работа.
— Почему бы и нет? — услышала Сиренити свой голос. Она с трудом верила своим ушам. Это же глупо, в самом деле глупо. — Небольшой сеанс релаксационной терапии мне не повредит.
Она сняла просвечивающее зеленое платье, надетое поверх вязаного костюма-комбинезона, и аккуратно повесила его на медный крючок. Ее пальцы нащупали «молнию» комбинезона. Она остановилась, стараясь припомнить, куда убрала свой старый купальник. Обычно для горячей ванны ей не нужен был купальник.
Она вдруг поняла, что от сомнений и неуверенности нервы ее совершенно расшатались. При первом знакомстве с Калебом она была так уверена, так радостно убеждена, что у них обязательно будет роман. Она смотрела на него и видела смутные проблески их общего будущего, надежду на обретение семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Так что Рэдберн оказался первым подходящим мужчиной, объявившимся в городе за довольно долгое время, ведь так?
— Наверно, можно и так сказать. — Сиренити насторожилась. Она совершенно не представляла, что делается в голове у Калеба. — Он может быть очень обаятельным в общении, к тому же у нас с ним было кое-что общее и помимо возраста.
— Социология. Жизнь и обстановка колледжа.
— Верно. Я преподавала в Буллингтонском колледже, пока работала над диссертацией. Как бы там ни было, Ллойд услышал об Уиттс-Энде и заинтересовался. Приехал, чтобы осмотреться. Решил изучать меня. Только забыл упомянуть, что это и было настоящей причиной его интереса ко мне.
— И когда же вы узнали, что вы — просто объект исследований, а не что-то большее для него?
— Я узнала правду в тот день, когда случайно обнаружила его магнитофон. — Сиренити невесело усмехнулась этому воспоминанию. — Он как раз надиктовывал на пленку. Что-то там о роли мифа в социальной структуре Уиттс-Энда. Он решил, что я каким-то образом вплетена в местную легенду, имеющую pешающеe значение для структурной динамики общины. Это было нагромождение всякой чепухи, но на бумаге, должно быть, выглядело интересно.
— И что же произошло?
— Я взбесилась. Швырнула его магнитофон на землю и стала топтать. Велела ему убираться из города и больше не показываться. Сцена была еще та, можете мне поверить. Давно я не была в таком бешенстве. Сегодня он звонил в первый раз после того выяснении отношений.
— Когда вы говорили с ним по телефону несколько минут назад, было не похоже, что вы все еще в бешенстве. Вы были лишь немного раздражены.
Сиренити тихонько засмеялась.
— Ну, все-таки полгода прошло. У меня было время успокоиться. Кроме того, очень трудно долго cердиться на такого человека, как Ллойд. Признаюсь тогда мне было больно. Думаю, в основном пострадала моя гордость. Я чувствовала себя круглой идиоткой из-за того, что позволила себя использовать.
— Собираетесь позволить ему использовать вас опять?
— Нет. — Сиренити бросила записи на стол. — Даже если бы я хотела помочь ему в изучении Уиттс-Энда, это было бы напрасной тратой сил.
— Почему?
— Вы можете, положа руку на сердце, представить себе, как кто-то из здешних жителей заполняет подробную анкету или отвечает на сугубо личные вопросы какому-то чужаку, собирающему данные для своего социологического исследования?
Несколько секунд Калеб молчал, размышляя над этим сценарием.
— Пожалуй, было бы интересно видеть, как будет реагировать Блейд, если к нему пристанут с кучей личных вопросов относительно его стиля жизни и социальных взаимодействий.
Сиренити коротко усмехнулась.
— В этом что-то есть. Может, надо позволить Ллойду приехать сюда в конце концов. В прошлый раз у него не было возможности встретиться с Блейдом. Дело в том, что днем Блейд обычно спит. Я могла бы представить их друг другу, а потом отойти в сторонку и полюбоваться взрывом.
— Но вы ведь не сделаете этого? — спросил Калеб.
— Нет. У меня есть дела поважнее.
— Вы пытаетесь спасти городок.
— Верно. А вы, помнится, что-то говорили насчет того, что поможете мне.
— Сиренити?
У него в голосе появился какой-то новый оттенок. Он заставил ее насторожиться.
— Что?
— Знаете, чего бы мне хотелось сегодня вечером?
— Нет. — Прилив волнения был похож на удар тока. От выброса адреналина у нее задрожали пальцы. Что она скажет, если он предложит ей лечь с ним в постель, лихорадочно думала она. Одна ее часть страшилась этого момента. Другая жаждала его.
— Мне хотелось бы забраться в ваш хот-таб.
Сиренити ощутила себя детским воздушным шариком, в который ткнули иглой. Все стало плоским.
— В мой хот-таб?
— Я никогда еще не сидел в хот-табе.
— Вы шутите.
— Нет, не шучу. — Он покачал головой.
Сиренити не находила слов. Она-то ведь принимала такие ванны почти с самого детства. Обитатели Уиттс-Энда считали это обычной формой расслабления, сродни медитации. Она часто приглашала Ариадну, Джесси и некоторых других жительниц городка к себе на приятные процедуры.
— Ну что ж. В таком случае, можете воспользоваться им, если хотите, — вежливо проговорила наконец она.
Калеб повернулся к ней. Его лицо было неподвижным и непроницаемым.
— Хочу.
— Ладно, хорошо. — Все еще в замешательстве от его странной просьбы, она встала и пошла к задней двери. — Я покажу вам, как он включается.
Калеб вышел за ней на крыльцо.
— Сегодня на дворе холодно.
— Скоро станет намного холоднее. — Сиренити отодвинула задвижную стеклянную дверь темной ванной кабины и вошла внутрь. Воздух там был влажный. Включать освещение она не стала. Света из окон коттеджа было вполне достаточно, чтобы ориентироваться. — Помогите мне снять чехол, пожалуйста.
— Давайте. — Калеб занялся застежками, которыми крепился чехол. Ему не потребовалось много времени, чтобы разобраться в крючках.
Сиренити показала ему, как скрутить в рулон тяжелый виниловый лист и убрать его на стоящую рядом скамейку. Потом она включила механизм, который заставлял горячую воду крутиться и мягко пульсировать в большом, глубоком резервуаре. Открыв шкафчик, она достала несколько махровых полотенец и сложила их в стопку рядом с хот-табом.
Когда все было готово, она посмотрела на Калеба. Из-за теней ей не было видно, какое у него выражение лица, но Сиренити знала, что он наблюдает за ней со знакомым мрачноватым напряжением, которое она часто в нем замечала. Какой-то новый, не изведанный еще холодок сексуального волнения прошелся по ее телу. На этот раз ощущение не было просто плодом ее воображения — оно явно шло от него. Она почувствовала себя опасно возбужденной.
— Вот. Она в полном вашем распоряжении, — сказала Сиренити. — Прошу.
— А вы не хотите присоединиться?
Идея никуда не годная, подумала она. Определенно ни к чему. Она открыла рот, собираясь сказать ему, что ее ждет работа.
— Почему бы и нет? — услышала Сиренити свой голос. Она с трудом верила своим ушам. Это же глупо, в самом деле глупо. — Небольшой сеанс релаксационной терапии мне не повредит.
Она сняла просвечивающее зеленое платье, надетое поверх вязаного костюма-комбинезона, и аккуратно повесила его на медный крючок. Ее пальцы нащупали «молнию» комбинезона. Она остановилась, стараясь припомнить, куда убрала свой старый купальник. Обычно для горячей ванны ей не нужен был купальник.
Она вдруг поняла, что от сомнений и неуверенности нервы ее совершенно расшатались. При первом знакомстве с Калебом она была так уверена, так радостно убеждена, что у них обязательно будет роман. Она смотрела на него и видела смутные проблески их общего будущего, надежду на обретение семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90