Про себя он сомневался, представится ли и потом такая возможность. Подобно Данте, его вынуждали сойти в ад, но в отличие от Данте у него не было Вергилия, который вывел бы его обратно.
В конце концов они очутились в маленькой пустой комнатке с контрольными мониторами под потолком. Когда наклейки с глаз убрали, Козодой увидел, что они остались втроем, а Ворона и Вурдаль заменила одетая в серую униформу женщина, которая выглядела так, словно ее вырубили из каменной глыбы. Она взглянула на маленькую клавиатуру, которую держала в руке, потом на пленников.
– Вы находитесь в исправительной колонии Мельхиор, – заявила она, словно они и сами не знали. – Стены этих туннелей необычайно толстые и прочные, и единственный выход отсюда – тот путь, по которому вы сюда попали. Начиная с этого момента вы будете находиться под постоянным наблюдением. Исправительная колония разделена на две части. Красный блок ячеек справа от входа – отделение строгого режима. Ячейки вполне комфортабельны, но полностью замкнуты, звуконепроницаемы и рассчитаны только на одного человека. Тот, кто попал туда, остается там навсегда. Там, внутри, нет ни единого квадратного миллиметра, который не находился бы под постоянным прослушиванием и наблюдением людей и компьютеров. Ничто, даже отходы жизнедеятельности, не выходит наружу без тщательного осмотра и анализа, и ничто не может попасть внутрь иначе как через входной шлюз, контролируемый компьютерами. Тех, кто находится внутри, может видеть каждый, потому что открытые стенки ячеек представляют собой индивидуальные силовые поля, прозрачные в одном направлении. Вам очень не понравится в отделении строгого режима!
Они приняли это к сведению.
– В другой части порядки более мягкие. По сути дела, это небольшой город, хотя правила в нем очень строги. Здесь отслеживается лишь общее поведение, но помните, что мы сможем, если понадобится, выделить вас из любой толпы и отыскать даже в самом укромном уголке. Ячейки здесь больше и рассчитаны на несколько человек. Для начала ячейку вам назначат, но если кто-то захочет перебраться в другую, это не запрещается. Все вещи, используемые там, одноразовые и саморазрушающиеся. Одежда не допускается. Довольно-таки трудно спрятать оружие или что-то еще на голом теле. Все, что вам потребуется, вы будете получать через автоматические раздатчики в центре помещения, там же вас будут кормить. Питание трехразовое, и ваша порция предназначена только вам, и никому другому. Сохранить ее на потом невозможно. Холодную воду найдете в центральном фонтане. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Вот и отлично, – продолжала женщина. – Продолжительность местных суток – двадцать пять часов, это считается наиболее удобным для закрытых помещений. На сон отводится восемь часов. После звонка, отмечающего отбой, освещение начинает гаснуть, и вы должны быть в ячейке не позже чем через десять минут – до того как оно погаснет совсем. Всякий, кто остался снаружи или позволяет себе излишне шуметь, будет сурово наказан. Все больные должны обращаться в медицинский пункт. Это основные правила. Остальному вас научат товарищи по заключению. Когда вы понадобитесь, за вами придут. Любые проявления насилия, сопротивления и все, что мы квалифицируем как нарушение порядка, приведут вас в отделение строгого режима и сделают первоочередными кандидатами на эксперименты. Многие заключенные уже неоднократно подверглись экспериментам. Приглядитесь к ним и прикиньте цену. Теперь последнее – и вы сможете войти. Вам предстоит жить здесь до самой смерти, так что смиритесь с этим и постарайтесь приноровиться. А сейчас пройдите по одному в ту дверь. На той стороне можете подождать остальных.
За дверью оказалось совсем крохотное помещение, залитое неярким зеленоватым светом. Голос из громкоговорителя произнес:
– Встаньте на маленькую платформу и прижмитесь лицом и всем телом к ткани, натянутой перед ней. Оставайтесь в этом положении до тех пор, пока я вам не скажу.
Ткань была похожа на чрезвычайно тонкую, но необычайно плотную сетку. Козодой прижался к ней и почувствовал, как такая же сетка охватывает его тело сзади. В глаза ему ударил яркий свет, он зажмурился и внезапно почувствовал сильную жгучую боль в спине и на лице. Он едва не закричал, но сдержался, чтобы не уронить достоинства.
Все кончилось быстро. Сетка спала, и техник приказал ему пройти вперед в открытую дверь. Козодой огляделся и впервые увидел самую сердцевину Срединной Тьмы.
Согласно верованиям хайакутов, существовало великое множество различных духов, над которыми стоял один, всевидящий, всеведущий и всемогущий Творец, Дух-Отец, по чьему образу и подобию сотворено было человечество.
Была, разумеется, и враждебная сила, чье существование допускалось Творцом, ибо Он сотворил человека в порядке эксперимента, а может, ради забавы, в надежде со временем обрести достойного собеседника. Человеческие души являлись низшими среди прочих духов, но могли возвыситься, почитая Творца и своими поступками доказывая, что достойны подняться выше срединных духов – духов природы. В отсутствие зла, в отсутствие боли и искушений люди уподобились бы срединным духам, но победа над злом давала им право наслаждаться обществом самого Творца. Собственно, ради того, чтобы люди могли проявить себя, и явилась Тьма, которой было дозволено править всюду, где она сможет править. Люди рождались в области Внешней Тьмы, где были в равной степени подвержены влиянию добра и зла. Просветлив свои души, они могли отвергнуть зло, но им противостояли духи Срединной Тьмы, извращавшие самую суть вещей, а во Тьме Внутренней, где, собственно, и был источник зла, обитал Некто, чье имя на хайакутском означало "Извратитель". Он был чрезвычайно могуществен, но это было необходимо, дабы люди подвергались действительно серьезному испытанию – ведь без стоящего врага борьба теряет смысл.
Козодой не отличался особой религиозностью, но сейчас он воочию убедился, что Срединная Тьма существует и он находится в самой ее сердцевине. Как бы ни были далеки друг от друга культура хайакутов и средневековая итальянская культура Данте, в них можно было уловить один и тот же вопрос и увидеть, хотя и с разных сторон, близкие вещи. Теперь он понял наконец, почему всегда подсознательно ощущал свою неразрывную связь с древним чужеземным поэтом. Разные культуры набрасывали на истину каждая свой покров, но сама истина была едина.
Из двери вышла Танцующая в Облаках, и, едва взглянув на нее. Козодой сразу понял смысл болезненной процедуры. На ее щеках отчетливо выделялись яркие серебристые линии; тонкие, словно проведенные карандашом, они начинались под глазами, расходились в стороны, одновременно утолщаясь, и, поворачивая обратно, разделялись на пучок тоненьких стебельков, напоминающие лепестки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88