Их взгляды встретились, и было что-то в глазах Сэм, что внезапно вызвало сомнение, даже страх у Принцессы Бурь. Она шагнула назад, а Сэм продолжала наступать, не обращая внимания на Вихрь, бушевавший вокруг них.
– Матерь, защити меня! – пробормотала Принцесса Бурь. – Ты не приманка! Ты…
Назад, вокруг огромного вращающегося глобуса: Сэм наступала, а Принцесса Бурь отходила. Они сделали четверть круга, и Принцесса Бурь обнаружила, что за ее спиной битва волшебников. Она остановилась. Выход был только через бурю. Но что лежит теперь по ту ее сторону? Здания, конечно, нет, и, вероятно, нет и гор. Холод, конечно, но что еще? Пропасть в сто футов глубиной? Ледник? Какой-нибудь невообразимый ужас?
Сэм знала теперь, что ей нужно делать.
– Мы должны соприкоснуться, сестра. Ты знаешь, что сделает прикосновение? Оно уничтожит нас. Мы перестанем существовать, и, может, этот мир, да и многие другие станут лучше. Я больше не боюсь, потому что это будет что-то значить. Ничто из того, что я делала раньше или надеялась когда-нибудь сделать, на самом деле ничего не значило. – Она шагнула вперед, и Принцесса Бурь в растерянности оглянулась в поисках выхода.
Вдруг что-то, как змея, обвилось вокруг шеи Принцессы Бури. Оно затянулось не настолько сильно, чтобы задушить ее, но удержало девушку, а потом подтянуло к странно знакомой фигуре за ее спиной.
Все произошло так неожиданно, что Сэм испугалась и остановилась в нескольких футах от принцессы. Потом всмотрелась, недоумевая.
– Бодэ! Какого черта?..
Бодэ ослабила хлыст на шее растерянной девушки, но держала так, что голова Принцессы Бурь откинулась и рот открылся. Бодэ вылила ей в рот содержимое маленькой бутылочки. Принцесса непроизвольно глотнула, вскрикнула и опустилась без сознания на пол. Бодэ нагнулась, подняла ее и улыбнулась Сэм.
– Не беспокойся о ней. Она больше никому и никогда не причинит вреда. Позволь мне пройти, а сама иди выручай Булеана. Думаю, он безнадежно проигрывает. Не забудь только, когда это будет сделано, оставить мне выход отсюда!
Сэм отступила и дала Бодэ пройти к дальней стороне глобуса, ни о чем не спрашивая.
Она оказалась за спиной Клиттихорна, понимая, что он знает о ее присутствии. Он побеждал. Магическое поле зрения было морем малинового со слабыми остатками зеленого свечения, которое сжималось все больше и больше.
– Скоро он будет меньше, чем я, – услышала Сэм совсем рядом голос развлекающегося Кромила.
Она повернулась, взбешенная, и пучок Ветра Перемен ударил из Вихря, подобно хлысту Бодэ. Кромил вскрикнул и исчез в буре. Был ли он мертв, или просто изгнан назад в его странную вселенную – этого она не знала.
Сэм снова повернулась и повела ближайшую сторону стены Вихря внутрь, так что та касалась ее, но не причиняя ей вреда, поглощала ярко сиявшую малиновую массу.
Клиттихорн, в дюйме от победы, казалось, почувствовал это и резко повернулся.
– Нет! Еще нет! – закричал он, и стена Вихря накрыла его. Сэм подержала ее немного на том месте, где он был, затем отвела назад, чтобы посмотреть, не зацепила ли она еще кого-нибудь. Там, где стоял Клиттихорн, была теперь масса сплошного льда. Розового льда. Прямо за ним сохранился маленький кусочек арены битвы, и там лежала зеленая мантия, как старая тряпичная кукла.
Сэм бросилась к Булеану, не обращая внимания на холод, скользя по льду, и наклонилась над ним. Он был похож на тот ходячий скелет, с которым расправился снаружи. Но она видела по крошечному зеленому пятну, светящемуся внутри него, что он еще жив, хотя умирал и знал это. Увидев ее или как-то почувствовав, что она рядом, он попытался заговорить.
– А-бомбы, – задыхаясь, произнес он, голос звучал как будто из могилы. – Он поместил А-бомбы во все средины, которые не успел изменить!
Она посмотрела вверх на глобус, по-прежнему вращавшийся вокруг своей воображаемой оси.
– Есть какой-нибудь способ избавиться от них? Здесь по-прежнему много энергии Ветра Перемен.
– Не сфокусировано, – выговорил он. – Нужны остальные. Нет выхода. Йоми… ушла. Итаналон… ушла. Теперь я сам ухожу. Миллионы умрут… Ужасная ядерная пустыня… Он думал… он… уже… бог.
– О мой бог! – выдохнула она, а затем что-то щелкнуло внутри нее. – Нет, черт возьми! Не смей умирать сейчас! Соединись со мной! Соединись со мной в Ветре!
Она крепко прижалась к Булеану и позволила Ветру омыть их, не отводя его силу.
– Присоединись к Ветру, – мягко сказала она Булеану. – Соединись со мной и присоединись к нему. Слейся со мной и с Ветром! – И она поцеловала его череп, подняла хрупкое тело и крепко обняла.
Она держала его жалкую оболочку в страстном объятии, хотя почему-то знала, что страсть не была необходима, и позволила Ветру захватить их обоих и поглотить в Вихре. Она чувствовала, что одежда растворяется, что самые их тела, кажется, плавятся и сливаются в новые формы, и она чувствовала, что он понимает и принимает ее, и она принимала его, и они слились друг с другом и с Ветром.
Ее ум и его ум взорвались и соединились, создавая нечто новое, нечто уникальное, нечто великое, но это могла создать только ее половина. Все было так ясно ей теперь! Все!
Не Клиттихорну с его жалкой сумасшедшей мечтой было претендовать на божественность, но ей, Принцессе Бурь, которая одна была Создателем Того, Что Есть. Именно женщина давала начало, даже богам.
Сэм нашла разгадку. Хаос создавал богов и богинь подобно снежинкам: непохожими, уникальными, и защитниками и правителями своих миров. Но даже это было случайным процессом. Пятьдесят миллионов обезьян в бесконечности могли создать не пьесы Шекспира, а систему, по которой Шекспир и его работы могли быть созданы. Но не каждая снежинка была совершенной, и не каждая рукопись Шекспира тоже. В некоторых мирах, возможно, элементы противоположности, что создавали бога, не соединялись. Существо, способное вызывать Ветры, должно было слиться с тем, кто был способен управлять ими, и двое должны были объединиться с Ветром и стать чем-то более новым и великим, чем любой из трех.
Это должен был быть сплав противоположностей: интеллектуального с эмоциональным, мужского с женским, старого с молодым, и еще несчетное множество переменных и элементов должны были слиться.
Акахлар был создан тем первым взрывом, но он был огромным пустым пространством, на которое упали другие вселенные, близкие к нему, повинуясь притяжению центра мироздания.
Те, кто стали хозяевами Акахлара, пришли из миров, где боги были созданы умами людей, а не структурами Хаоса. Свирепые, жестокие люди, нетерпимые и неуправляемые. В них элементов, необходимых для создания богов, поистине не существовало, хотя они жаждали иметь бога, и вылилась эта жажда в наследственную тоску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Матерь, защити меня! – пробормотала Принцесса Бурь. – Ты не приманка! Ты…
Назад, вокруг огромного вращающегося глобуса: Сэм наступала, а Принцесса Бурь отходила. Они сделали четверть круга, и Принцесса Бурь обнаружила, что за ее спиной битва волшебников. Она остановилась. Выход был только через бурю. Но что лежит теперь по ту ее сторону? Здания, конечно, нет, и, вероятно, нет и гор. Холод, конечно, но что еще? Пропасть в сто футов глубиной? Ледник? Какой-нибудь невообразимый ужас?
Сэм знала теперь, что ей нужно делать.
– Мы должны соприкоснуться, сестра. Ты знаешь, что сделает прикосновение? Оно уничтожит нас. Мы перестанем существовать, и, может, этот мир, да и многие другие станут лучше. Я больше не боюсь, потому что это будет что-то значить. Ничто из того, что я делала раньше или надеялась когда-нибудь сделать, на самом деле ничего не значило. – Она шагнула вперед, и Принцесса Бурь в растерянности оглянулась в поисках выхода.
Вдруг что-то, как змея, обвилось вокруг шеи Принцессы Бури. Оно затянулось не настолько сильно, чтобы задушить ее, но удержало девушку, а потом подтянуло к странно знакомой фигуре за ее спиной.
Все произошло так неожиданно, что Сэм испугалась и остановилась в нескольких футах от принцессы. Потом всмотрелась, недоумевая.
– Бодэ! Какого черта?..
Бодэ ослабила хлыст на шее растерянной девушки, но держала так, что голова Принцессы Бурь откинулась и рот открылся. Бодэ вылила ей в рот содержимое маленькой бутылочки. Принцесса непроизвольно глотнула, вскрикнула и опустилась без сознания на пол. Бодэ нагнулась, подняла ее и улыбнулась Сэм.
– Не беспокойся о ней. Она больше никому и никогда не причинит вреда. Позволь мне пройти, а сама иди выручай Булеана. Думаю, он безнадежно проигрывает. Не забудь только, когда это будет сделано, оставить мне выход отсюда!
Сэм отступила и дала Бодэ пройти к дальней стороне глобуса, ни о чем не спрашивая.
Она оказалась за спиной Клиттихорна, понимая, что он знает о ее присутствии. Он побеждал. Магическое поле зрения было морем малинового со слабыми остатками зеленого свечения, которое сжималось все больше и больше.
– Скоро он будет меньше, чем я, – услышала Сэм совсем рядом голос развлекающегося Кромила.
Она повернулась, взбешенная, и пучок Ветра Перемен ударил из Вихря, подобно хлысту Бодэ. Кромил вскрикнул и исчез в буре. Был ли он мертв, или просто изгнан назад в его странную вселенную – этого она не знала.
Сэм снова повернулась и повела ближайшую сторону стены Вихря внутрь, так что та касалась ее, но не причиняя ей вреда, поглощала ярко сиявшую малиновую массу.
Клиттихорн, в дюйме от победы, казалось, почувствовал это и резко повернулся.
– Нет! Еще нет! – закричал он, и стена Вихря накрыла его. Сэм подержала ее немного на том месте, где он был, затем отвела назад, чтобы посмотреть, не зацепила ли она еще кого-нибудь. Там, где стоял Клиттихорн, была теперь масса сплошного льда. Розового льда. Прямо за ним сохранился маленький кусочек арены битвы, и там лежала зеленая мантия, как старая тряпичная кукла.
Сэм бросилась к Булеану, не обращая внимания на холод, скользя по льду, и наклонилась над ним. Он был похож на тот ходячий скелет, с которым расправился снаружи. Но она видела по крошечному зеленому пятну, светящемуся внутри него, что он еще жив, хотя умирал и знал это. Увидев ее или как-то почувствовав, что она рядом, он попытался заговорить.
– А-бомбы, – задыхаясь, произнес он, голос звучал как будто из могилы. – Он поместил А-бомбы во все средины, которые не успел изменить!
Она посмотрела вверх на глобус, по-прежнему вращавшийся вокруг своей воображаемой оси.
– Есть какой-нибудь способ избавиться от них? Здесь по-прежнему много энергии Ветра Перемен.
– Не сфокусировано, – выговорил он. – Нужны остальные. Нет выхода. Йоми… ушла. Итаналон… ушла. Теперь я сам ухожу. Миллионы умрут… Ужасная ядерная пустыня… Он думал… он… уже… бог.
– О мой бог! – выдохнула она, а затем что-то щелкнуло внутри нее. – Нет, черт возьми! Не смей умирать сейчас! Соединись со мной! Соединись со мной в Ветре!
Она крепко прижалась к Булеану и позволила Ветру омыть их, не отводя его силу.
– Присоединись к Ветру, – мягко сказала она Булеану. – Соединись со мной и присоединись к нему. Слейся со мной и с Ветром! – И она поцеловала его череп, подняла хрупкое тело и крепко обняла.
Она держала его жалкую оболочку в страстном объятии, хотя почему-то знала, что страсть не была необходима, и позволила Ветру захватить их обоих и поглотить в Вихре. Она чувствовала, что одежда растворяется, что самые их тела, кажется, плавятся и сливаются в новые формы, и она чувствовала, что он понимает и принимает ее, и она принимала его, и они слились друг с другом и с Ветром.
Ее ум и его ум взорвались и соединились, создавая нечто новое, нечто уникальное, нечто великое, но это могла создать только ее половина. Все было так ясно ей теперь! Все!
Не Клиттихорну с его жалкой сумасшедшей мечтой было претендовать на божественность, но ей, Принцессе Бурь, которая одна была Создателем Того, Что Есть. Именно женщина давала начало, даже богам.
Сэм нашла разгадку. Хаос создавал богов и богинь подобно снежинкам: непохожими, уникальными, и защитниками и правителями своих миров. Но даже это было случайным процессом. Пятьдесят миллионов обезьян в бесконечности могли создать не пьесы Шекспира, а систему, по которой Шекспир и его работы могли быть созданы. Но не каждая снежинка была совершенной, и не каждая рукопись Шекспира тоже. В некоторых мирах, возможно, элементы противоположности, что создавали бога, не соединялись. Существо, способное вызывать Ветры, должно было слиться с тем, кто был способен управлять ими, и двое должны были объединиться с Ветром и стать чем-то более новым и великим, чем любой из трех.
Это должен был быть сплав противоположностей: интеллектуального с эмоциональным, мужского с женским, старого с молодым, и еще несчетное множество переменных и элементов должны были слиться.
Акахлар был создан тем первым взрывом, но он был огромным пустым пространством, на которое упали другие вселенные, близкие к нему, повинуясь притяжению центра мироздания.
Те, кто стали хозяевами Акахлара, пришли из миров, где боги были созданы умами людей, а не структурами Хаоса. Свирепые, жестокие люди, нетерпимые и неуправляемые. В них элементов, необходимых для создания богов, поистине не существовало, хотя они жаждали иметь бога, и вылилась эта жажда в наследственную тоску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79