А вы?
Она улыбнулась.
— Пожалуй.
— Могу я вам что-то рекомендовать?
— С удовольствием.
— Тогда для дамы: мильфей «Мусковадо» с муссом пралине и лесными ягодами. Вы не против?
— Нет-нет. Спасибо.
Я заказал чай. И все время смотрел на часы. Через сорок минут положил на стол салфетку.
— К сожалению, у меня важная встреча. Вынужден вас покинуть. Вы больше ничего не хотите?
Она смотрела растерянно. У нее явно были на сегодня другие планы.
Я проводил ее до машины. Она пыталась взять себя в руки. Невпопад хохотала.
Я поехал к Сане. Он пил со стриптизершами.
Лада ела шоколад. Она могла за день съесть килограмм шоколада. И больше ничего. Только полплитки еще на ночь.
Я валялся перед телевизором и читал книгу. «Кио Ку Мицу! (Совершенно секретно — при опасности сжечь)».
Через двадцать минут на НТВ-спорт — теннис. Наши девчонки. Хочу посмотреть.
— А знаешь, что Ленке Макс на день рождения подарил? — спросила Лада.
Опыт подсказывал, что это вопрос с продолжением.
Но я все-таки попытался отмолчаться.
— Влад?
— М-м-м?
— В Бельгии есть такая шоколадная фабрика, они только для випов работают.
К чему она клонит? Может, собирается заказать свое скульптурное изображение из шоколада? Иногда хочется, чтобы кресло, как в японских мультфильмах, провалилось под землю и улетело в космическое пространство. Со скоростью света. А в кресле сидела бы Лада.
— Ленка туда ездила, на дегустацию. Говорит, такого вкусного шоколада в жизни не ела.
— Дорогая, а что у нас там с ремонтом? Ты довольна архитектором?
Лада проигнорировала мою слабую попытку завести разговор на тему, интересующую обоих.
— И ей дали выбрать четыре начинки. Которые ей больше всего понравились. И сделали специально для нее четыре конфеты с ее инициалами! Круто?
Четыре конфеты? Не Ладин размах. Значит, просто так рассказывает.
— Круто! — Я даже книгу отложил, чтобы беседу поддержать.
— Так Макс подарил ей пожизненную ежемесячную доставку конфет из Бельгии. Прямо домой в упаковке, разработанной специально для Ленки! Представляешь? Конфеты с инициалами, каждый месяц, специально для тебя?! Стоит единицу. Мне кажется, нам тоже надо. Дорогой, давай купим.
Миллион долларов за то, чтобы нам конфеты домой приносили?!
— А мне кажется, нам не надо, дорогая.
— А летом они бесплатно присылают шоколадные ракушки с мороженым.
— Я не люблю мороженое. И ты тоже.
— Влад! Мне очень хочется! Я так редко тебя прошу о чем-то!
— Лад, ну ты нормальный человек? Ты представляешь себе, что такое миллион?
— То же самое, что и для всех остальных! Тебе просто жалко! Ты ничего не можешь для меня сделать!
Начался теннис. Я сделал звук погромче.
— Тебе лишь бы эту фигню смотреть! — разозлилась Лада. — Сам ничего не можешь! Только смотришь, как другие что-то умеют!
— Ты много умеешь! На маникюр записаться и на массаж не опоздать.
— Ах, вот как! Только это? А ты никогда не задумывался, есть ли моя заслуга в том, что ты стал тем, кем стал?
Какой идиот Макс! Не мог подарить какое-нибудь кольцо! Или два! Или десять!
— Да и кем ты стал? Ты только пьешь целыми днями и шляешься! Ты думаешь, у тебя друзья есть? Да они смеются над тобой!
Я выключил телевизор.
Надо врезать замок в кабинете.
Взорвать шоколадную фабрику в Бельгии.
Хлопнула дверь. Лада уехала.
— Аллоу.
Снова Ларчик. Это ее тупое «аллоу».
— Привет, моя дорогая. Как ты?
— Ничего. Ты как? Гуляли вчера?
— Да, поужинали тихо-спокойно. Я в два уже дома была. Как твоя Анька?
— Не пустила я ее на похороны.
— Ну, может, и правильно.
— Отправляю в лагерь. В Новую Зеландию. Там такой лагерь специальный, для девчонок. Именно шестнадцатилетних. Всего сорок человек.
— Среди учебного года? Ой, подожди, у меня домашний звонит… Але, Ларчик?
— А что делать? Ты хочешь, чтобы она ходила в школу и все в нее пальцем тыкали? Она и так знаешь как переживает? И на кладбище хотела поехать…
— Ужас. А что в лагере? Она хочет?
— Лагерь для экстремалок. Прыжки на лыжах с вертолета и все такое.
— Ну, здорово. Развеется. Она же это все любит.
— Ага. Что сегодня делать будешь?
— У Сереги какая-то бриллиантовая вечеринка. Не хочешь пойти?
— Давай, только я пить не буду.
— Я тоже не буду. Что ты ржешь?
— И такая картина часов в шесть утра; мы с тобой — в муку!
— Ха-ха-ха.
— Ну, созвонимся ближе к вечеру. Я сейчас на спорт иду.
— Давай. Я еще Вальке позвоню. И Настьке.
— Целую.
— Слушай, а туда в чем идти? Блин!
— Что?
— Ноготь сломала! Только вчера маникюр сделала.
— А у меня прямо все супер.
— Ты что наденешь?
— В пригласилке написано, что в вечернем. Не знаю. Платье, наверное.
— Ну ладно.
— Целую.
— Пока.
Изучаю список Алана Флассера в «Dressing the Man». Там написано, что мужчина должен иметь в своем гардеробе десять костюмов, десять спортивных пиджаков, тридцать шесть рубашек, десять пар брюк, три смокинга, три пальто, пятьдесят галстуков, шесть пижам, три кожаных пиджака, два халата, один плащ, запонки и носовые платки.
У меня нет носовых платков. У меня всего один смокинг. Вечно пыльный. Вешалка почему-то с логотипом «Невский Палас». У меня только три пижамы. Их покупает Лада. Как и халаты. Их действительно два.
Зато у меня два плаща и пять кожаных пиджаков. Причем я тут же решил, что один из них уже никогда не буду носить. Я его сам купил. В аэропорту в Мюнхене. Рейс задерживался, и делать было абсолютно нечего.
Галстуков у меня штук пятьдесят, но ношу я только десять. Или двенадцать.
Я не уверен, что у меня есть тридцать шесть рубашек.
У меня наверняка есть десять спортивных пиджаков, но не все этого сезона.
У меня больше чем десять пар брюк.
Вообще, какой идиот решил, что у меня должно быть всего десять костюмов?
Позвонил секретарше.
— Тань, позвони в Dolce&Gabbana. Пусть привезут галстуков. И в Brioni — мне надо штук двадцать рубашек. Пусть пришлют. И свитера от Zegna. Все — завтра в десять утра.
Раньше моим гардеробом занималась Лада. Как-то очень незаметно это перестало быть ее проблемой.
Но есть Алан Флассер и его «Dressing the Man». Странно, что в списке нет свитеров и водолазок. Где же мне их взять?
Надо купить новый смокинг. Armani или… Ладно, посоветуюсь с Ладой.
BMW передо мной моргнул своим двухступенчатым стоп-сигналом. Я притормозил. Зазвонил телефон. Даша выздоровела. Она приедет в офис.
— Живы? — Даша разглядывала разноцветных рыбешек.
У меня складывается такое впечатление, что они еще нас переживут.
— Живы. Хотя как они могли прожить столько времени без тебя — непонятно.
— А я сегодня последний день.
Только бы она не расплакалась.
Интересно, если ее взять с собой на стадион… Наверняка будет кричать громче всех. Еще и свистеть научится.
— Сегодня День Аэрофлота.
— Да ты что, Даш, серьезно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Она улыбнулась.
— Пожалуй.
— Могу я вам что-то рекомендовать?
— С удовольствием.
— Тогда для дамы: мильфей «Мусковадо» с муссом пралине и лесными ягодами. Вы не против?
— Нет-нет. Спасибо.
Я заказал чай. И все время смотрел на часы. Через сорок минут положил на стол салфетку.
— К сожалению, у меня важная встреча. Вынужден вас покинуть. Вы больше ничего не хотите?
Она смотрела растерянно. У нее явно были на сегодня другие планы.
Я проводил ее до машины. Она пыталась взять себя в руки. Невпопад хохотала.
Я поехал к Сане. Он пил со стриптизершами.
Лада ела шоколад. Она могла за день съесть килограмм шоколада. И больше ничего. Только полплитки еще на ночь.
Я валялся перед телевизором и читал книгу. «Кио Ку Мицу! (Совершенно секретно — при опасности сжечь)».
Через двадцать минут на НТВ-спорт — теннис. Наши девчонки. Хочу посмотреть.
— А знаешь, что Ленке Макс на день рождения подарил? — спросила Лада.
Опыт подсказывал, что это вопрос с продолжением.
Но я все-таки попытался отмолчаться.
— Влад?
— М-м-м?
— В Бельгии есть такая шоколадная фабрика, они только для випов работают.
К чему она клонит? Может, собирается заказать свое скульптурное изображение из шоколада? Иногда хочется, чтобы кресло, как в японских мультфильмах, провалилось под землю и улетело в космическое пространство. Со скоростью света. А в кресле сидела бы Лада.
— Ленка туда ездила, на дегустацию. Говорит, такого вкусного шоколада в жизни не ела.
— Дорогая, а что у нас там с ремонтом? Ты довольна архитектором?
Лада проигнорировала мою слабую попытку завести разговор на тему, интересующую обоих.
— И ей дали выбрать четыре начинки. Которые ей больше всего понравились. И сделали специально для нее четыре конфеты с ее инициалами! Круто?
Четыре конфеты? Не Ладин размах. Значит, просто так рассказывает.
— Круто! — Я даже книгу отложил, чтобы беседу поддержать.
— Так Макс подарил ей пожизненную ежемесячную доставку конфет из Бельгии. Прямо домой в упаковке, разработанной специально для Ленки! Представляешь? Конфеты с инициалами, каждый месяц, специально для тебя?! Стоит единицу. Мне кажется, нам тоже надо. Дорогой, давай купим.
Миллион долларов за то, чтобы нам конфеты домой приносили?!
— А мне кажется, нам не надо, дорогая.
— А летом они бесплатно присылают шоколадные ракушки с мороженым.
— Я не люблю мороженое. И ты тоже.
— Влад! Мне очень хочется! Я так редко тебя прошу о чем-то!
— Лад, ну ты нормальный человек? Ты представляешь себе, что такое миллион?
— То же самое, что и для всех остальных! Тебе просто жалко! Ты ничего не можешь для меня сделать!
Начался теннис. Я сделал звук погромче.
— Тебе лишь бы эту фигню смотреть! — разозлилась Лада. — Сам ничего не можешь! Только смотришь, как другие что-то умеют!
— Ты много умеешь! На маникюр записаться и на массаж не опоздать.
— Ах, вот как! Только это? А ты никогда не задумывался, есть ли моя заслуга в том, что ты стал тем, кем стал?
Какой идиот Макс! Не мог подарить какое-нибудь кольцо! Или два! Или десять!
— Да и кем ты стал? Ты только пьешь целыми днями и шляешься! Ты думаешь, у тебя друзья есть? Да они смеются над тобой!
Я выключил телевизор.
Надо врезать замок в кабинете.
Взорвать шоколадную фабрику в Бельгии.
Хлопнула дверь. Лада уехала.
— Аллоу.
Снова Ларчик. Это ее тупое «аллоу».
— Привет, моя дорогая. Как ты?
— Ничего. Ты как? Гуляли вчера?
— Да, поужинали тихо-спокойно. Я в два уже дома была. Как твоя Анька?
— Не пустила я ее на похороны.
— Ну, может, и правильно.
— Отправляю в лагерь. В Новую Зеландию. Там такой лагерь специальный, для девчонок. Именно шестнадцатилетних. Всего сорок человек.
— Среди учебного года? Ой, подожди, у меня домашний звонит… Але, Ларчик?
— А что делать? Ты хочешь, чтобы она ходила в школу и все в нее пальцем тыкали? Она и так знаешь как переживает? И на кладбище хотела поехать…
— Ужас. А что в лагере? Она хочет?
— Лагерь для экстремалок. Прыжки на лыжах с вертолета и все такое.
— Ну, здорово. Развеется. Она же это все любит.
— Ага. Что сегодня делать будешь?
— У Сереги какая-то бриллиантовая вечеринка. Не хочешь пойти?
— Давай, только я пить не буду.
— Я тоже не буду. Что ты ржешь?
— И такая картина часов в шесть утра; мы с тобой — в муку!
— Ха-ха-ха.
— Ну, созвонимся ближе к вечеру. Я сейчас на спорт иду.
— Давай. Я еще Вальке позвоню. И Настьке.
— Целую.
— Слушай, а туда в чем идти? Блин!
— Что?
— Ноготь сломала! Только вчера маникюр сделала.
— А у меня прямо все супер.
— Ты что наденешь?
— В пригласилке написано, что в вечернем. Не знаю. Платье, наверное.
— Ну ладно.
— Целую.
— Пока.
Изучаю список Алана Флассера в «Dressing the Man». Там написано, что мужчина должен иметь в своем гардеробе десять костюмов, десять спортивных пиджаков, тридцать шесть рубашек, десять пар брюк, три смокинга, три пальто, пятьдесят галстуков, шесть пижам, три кожаных пиджака, два халата, один плащ, запонки и носовые платки.
У меня нет носовых платков. У меня всего один смокинг. Вечно пыльный. Вешалка почему-то с логотипом «Невский Палас». У меня только три пижамы. Их покупает Лада. Как и халаты. Их действительно два.
Зато у меня два плаща и пять кожаных пиджаков. Причем я тут же решил, что один из них уже никогда не буду носить. Я его сам купил. В аэропорту в Мюнхене. Рейс задерживался, и делать было абсолютно нечего.
Галстуков у меня штук пятьдесят, но ношу я только десять. Или двенадцать.
Я не уверен, что у меня есть тридцать шесть рубашек.
У меня наверняка есть десять спортивных пиджаков, но не все этого сезона.
У меня больше чем десять пар брюк.
Вообще, какой идиот решил, что у меня должно быть всего десять костюмов?
Позвонил секретарше.
— Тань, позвони в Dolce&Gabbana. Пусть привезут галстуков. И в Brioni — мне надо штук двадцать рубашек. Пусть пришлют. И свитера от Zegna. Все — завтра в десять утра.
Раньше моим гардеробом занималась Лада. Как-то очень незаметно это перестало быть ее проблемой.
Но есть Алан Флассер и его «Dressing the Man». Странно, что в списке нет свитеров и водолазок. Где же мне их взять?
Надо купить новый смокинг. Armani или… Ладно, посоветуюсь с Ладой.
BMW передо мной моргнул своим двухступенчатым стоп-сигналом. Я притормозил. Зазвонил телефон. Даша выздоровела. Она приедет в офис.
— Живы? — Даша разглядывала разноцветных рыбешек.
У меня складывается такое впечатление, что они еще нас переживут.
— Живы. Хотя как они могли прожить столько времени без тебя — непонятно.
— А я сегодня последний день.
Только бы она не расплакалась.
Интересно, если ее взять с собой на стадион… Наверняка будет кричать громче всех. Еще и свистеть научится.
— Сегодня День Аэрофлота.
— Да ты что, Даш, серьезно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43